— Извини, блондинка, — сказал он, подмигивая мне.

— Осторожно, Поллианна, раскрой глаза, иначе окажешься в лазарете.

Полетели шлемы, потом футболки и всё остальное. Группа расторопных ассистентов подхватывала оборудование, укладывая его в тележки. Все работали как отлаженный механизм, в этом не было никаких сомнений. Это было похоже на возвращение на работу в Pop Cafè. Мне требовалось только понять, как двигаться, и я выйду победителем.

Из раздевалки нападающих к нам пришла Пенни.

— Джей-Джей вывихнул ребро и не может сам надеть рубашку без нытья, можно мне Пруденс?

— Обычные грёбаные квотербеки! — прокомментировал один из игроков, раздеваясь.

— Ладно, Поллианна, помоги Пенни и когда закончишь, возвращайся ко мне.

Я последовала за Пенни, пробираясь между огромными, потными игроками, и встала вместе с ней перед всё ещё мокрым парнем, завёрнутым в полотенце. Его рука была согнута и явно болела.

— Джей-Джей, это Пруденс. Мы постараемся одеть тебя, не причиняя боли, окей?

— Спасибо, Пенни.

— Не за что. — Мы помогли ему вытереться, но боксеры не надели. Об этом позаботилась медсестра, пока остальные игроки дразнили его. Сразу после этого он медленно надел рубашку и пиджак. При каждом движении на его лице отражалась боль.

— Мне очень жаль, — сказала я, поправляя узел на его галстуке, пока Пенни поправляла брюки.

— Не волнуйся за меня, благодаря моим рёбрам мы принесли домой победу, — ответил он, улыбаясь. — И вообще, это я извиняюсь, ты одеваешь меня, будто я ребёнок.

— Как будто ты манекен, — резко поправила его Пенни. — И не подкатывай к Пруденс, ей уже дали понять, кто ты такой. Кстати, она понятия не имеет, что такое футбол. Любые фразы о том, какой ты крутой и незаменимый для победы, на неё не действуют.

— Что значит, ты не знаешь, что такое футбол? — спросил игрок рядом с Джей-Джеем.

— Это не тот вид спорта, которым я интересуюсь, — ответила и подошла к нему, чтобы поправить галстук.

— А за каким видом спорта ты следишь?

— Ни за каким.

— Неа, ты американка?

— Из Вегаса.

— Спасибо, Пруденс, — сказал его ассистент. — Не можешь проверить галстук и у номера шестьдесят?

Я подошла к номеру шестьдесят и поправила ему галстук.

— Поллианна! — услышала крик над всеми остальными криками.

— Пенни, меня зовёт О'.

— Иди, и спасибо.

Я прошла через раздевалку, избегая смотреть на все эти обнажённые тела, и вернулась к О'.

— Динамит до сих пор в душе, расслабляется, как обычно. Пока я проверяю, правильно ли Аполло надел рубашку, иди и принеси мне их обувь.

Я побежала в раздевалку, достала листок с их мерками и подобрала нужный размер. Вернувшись, я обнаружила крупного парня, ростом около двух метров, затянутого в халат и надвинутый на глаза капюшон, что скрывал половину лица. Рядом с ним стояли два типа и что-то ему читали.

Я протянула О' ботинки, затем присоединилась к нему, чтобы одеть Аполло, который смотрел на нас, не говоря ни слова, будто мы были марсианами. Внезапно к Динамиту подошёл мужчина в костюме и галстуке.

— Всего тридцать секунд, — сказал ему.

— Нет! — вмешался О'. — Сначала он одевается, потом даёт интервью. И если увижу хоть одну камеру, пока они не оделись, мой крик будет слышно до самого Далласа, я ясно выражаюсь? — проорал он, заставив замолчать половину раздевалки. — А ты, давай, у меня нет лишнего времени, мы не в пятизвёздочном спа-салоне, — О’ настойчиво обратился к здоровяку. Динамит в ответ как ни в чём не бывало распахнул халат и бросил на пол. Я инстинктивно отвернулась, а когда поняла, что на нём хотя бы есть нижнее бельё, вздохнула с облегчением и осмелилась посмотреть на парня.

В тот же миг, пока всё вокруг вращалось в бурлящем хаосе, мой мир остановился. Я оказалась лицом к лицу с Харди.

Он, мой Харди.

— Проснись! — отругал О', чей писклявый голос вернул меня к реальности.

— Извини, О', — ответил Динамит, продолжая смотреть на меня.

— Поллианна, носки. — Я протянула их ему, и Харди, не сводя с меня глаз, стал одеваться. Он надел брюки, рубашку, затем пиджак. — Позаботься о галстуке, — дал указание босс, — а я пойду проверю нападающих.

Я подошла к Харди и надела галстук ему на шею. Он был невероятным, его запах был тем же. Пьянящий.

— Привет, — поприветствовал меня шёпотом с намёком на улыбку.

— Привет, — ответила я. Руки тряслись, сердце билось так, как никогда не билось, слюноотделение оказалось на нуле, и безумно хотелось бежать, или кричать, или броситься в его объятия. Я завязала его галстук, затем поправила воротничок. У меня не хватало смелости снова посмотреть ему в глаза.

— Как…

— Ну же, Динамит! Через две секунды у входа будет не меньше пяти репортёров с камерами наперевес! — крикнул О', возвращаясь и прерывая. О’ оттолкнул меня и поправил Харди всё ещё мокрые волосы, а затем похлопал его по заднице. — Ты идеален. Порази их всех своей большой американской мужской ухмылкой и не забудь продемонстрировать пиджак!