Эпилог

Истон

Вхожу в квартиру, чертовски гордясь собой.

Нелегко найти подарок для женщины, которая могла бы купить небольшой остров, если бы очень этого захотела. Не говоря уже о том, что моя жена не любит подарки и не самая большая любительница сладостей. Но она любит кексы.

Спасибо, Амелия.

Я зашел в «Сладкое Искушение» и взял дюжину кексов ко Дню святого Валентина, розовых и красных, с посыпкой и сердечками, затем взял красивую бутылку любимого шампанского Линди и заказал несколько пар ее любимых мягких пушистых носков.

Пейс сказал, что это был самый дерьмовый подарок ко Дню святого Валентина, о котором он когда-либо слышал, после того как спросил, учусь ли я снова в старшей школе, а затем сообщил, что украшения или нижнее белье — единственный выход.

Я указал на то, насколько он на самом деле одинок, и спросил, как давно у него была девушка на День святого Валентина. Когда он не смог вспомнить, я решил, что выиграл спор, и приступил к реализации своего плана.

Однако в мои планы не входило, что моя жена будет истерически плакать на диване.

— Принцесса… — захлопываю дверь, быстро пересекаю комнату и присаживаюсь перед ней на корточки. — В чем дело?

— Ты. Ты во всем виноват, — она бросает салфетку на стол, где лежит куча других скомканных салфеток, — Нужно всегда быть лучшим во всем. Во всем, — рыдает она. — Хотя бы один раз, ты мог быть посредственным?

— Детка, мне нужно, чтобы ты помогла мне и объяснила, что пытаешься сказать, потому что я не понимаю, — кладу ее подарки на стол рядом с салфетками. — Хочешь кексик?

Она смотрит на розовую коробку «Сладкое Искушение» и кивает.

Затем смотрит на шоколадный торт с розовой глазурью из сливочного крема, как будто он ее предал, и причитает:

— Моя задница станет такой толстой.

— Это один кекс, детка. От этого твоя задница не станет толстой, — блять. Что, черт возьми, случилось с моей нормальной, здравомыслящей женой, и когда я смогу вернуть ее?

Она отрывает верхушку кекса, переворачивает его вверх дном и размазывает по нижней половине. Затем я смотрю, как она съедает все за два укуса. Проклятье.

— Моя грудь тоже вырастет. Думаю, это положительный момент. Но клянусь Богом, Истон.... — она сдается на середине своей напыщенной речи и хватает еще один кекс.

— Мэдлин, я не уверен, стоит ли бояться или мне следует просто убрать сахар. Хочешь помочь разобраться?

Бурно-голубые глаза Линди встречаются с моими.

— Ты обрюхатил меня.

Наклоняю голову и смотрю на нее, пока смысл слов доходит до меня.

— Что?

— Я беременна. У нас срок в сентябре. Сегодня я видела жену моего брата, Рен. Ну, знаешь, акушер-гинеколог. Знаешь, каково это, когда невестка заглянула в твою ху-ха и сказала, что там маленький человек?

— Ты беременна? — спрашиваю я в абсолютном шоке.

— Ага. Если быть точной, мы должны родить двадцать второго сентября.

— Черт возьми, — смеюсь я и падаю на колени, затем притягиваю ее к краю дивана. — Ты беременна? У нас будет ребенок?

— Да, — она кивает и наконец улыбается. — У нас будет ребенок.

— Малышка… у тебя будет мой ребенок, — тащу ее к себе на колени и целую со всеми невероятными эмоциями, протекающими через меня.

— Если голова ребенка будет такая же большая, как у тебя, я хочу развода, — смеется она сквозь слезы. — Шучу. Но если у него голова будет большой, то ты мой большой должник. Кексы на следующие девять месяцев.

— Все, что пожелаешь, принцесса. Я дам тебе все, что ты пожелаешь.

Она проводит руками по моему лицу и по волосам, ее глаза бегают между моими.

— Ты уже дал мне все, Истон. Все, о чем я когда-либо могла мечтать. Ты правда не расстроен?

— Я не думаю, что когда-либо любил тебя больше, — провожу рукой под ее рубашкой и по животу, в полном восторге от нее.

Линди ерзает у меня на коленях и снимает через голову рубашку.

— О, черт возьми. Не похоже, что ты можешь сделать меня еще более беременной.

Я встаю с ней на руках, мне нравится, как это звучит.

— Нет, я не могу.

— Обещай, что будешь любить меня, независимо от того, насколько большой станет моя задница.

— Твоя задница всегда будет идеальной, детка, — сжимаю ее для пущей убедительности и бросаю Линди на кровать.

— Ох. Ты хорош.

— Просто подожди и посмотри, насколько хорошим я могу быть, принцесса.

Я показал себя хорошо четыре раза в тот день и еще три ночью.

И я не сделал ее более беременной.

Конец.