Помню, как меня привезли в больницу и сказали, что нужно отвезти на операцию.

— Истон? — спрашиваю я, и мама указывает на другую сторону кровати, где голова моего мужа лежит поверх моей руки. Его рука забинтована, а волосы спутаны.

— Он не отходил с тех пор, как вчера вечером тебя вывезли из операционной. Врачи хотели, чтобы Истон вернулся в свою палату, но он отказался. Он последовал за тобой из послеоперационной палаты в эту палату, как только тебя госпитализировали, и с тех пор не двигался.

Мои глаза распахиваются, поднимаю онемевшую руку и провожу по его волосам.

— Мальчик-хоккеист, — шепчу я, горло пересохло и болит.

Он не двигается.

— Я не хочу его будить, — говорю маме и Брэндону.

— О, дорогая. Этот человек был готов бросить вызов любому, кто встанет на пути, чтобы добраться до тебя. Едва он вышел из операционной, как спустился в другую операционную, чтобы подождать с нами. Разбуди его и покажи, что с тобой все в порядке. Это лучшее, что ты можешь для него сделать. Мы найдем медсестру и скажем, что ты очнулась.

Мама наклоняется и целует меня в голову.

— Я люблю тебя, Мэдлин. Тебе больше никогда не позволено поступать так со мной, поняла?

— Я посмотрю, что можно сделать, мама.

Они с Брэндоном закрывают за собой дверь, и я провожу рукой по голове Истона.

— Просыпайся, муженек, — зову его, а он что-то бормочет. — Истон… Ты мне нужен. Пожалуйста, проснись ради меня.

Он поворачивает голову и смотрит на меня.

— Малыш… — ему требуется минута, чтобы сосредоточиться, а затем его глаза из карих становятся золотисто-зелеными, он улыбается и поднимается на ноги. Его губы тут же прижимаются к моим, и мы просто дышим друг другом.

— О боже мой, детка. Я думал, что потерял тебя.

Я медленно протягиваю руки и обхватываю его лицо.

— Ты не мог меня потерять. Ты спас меня.

— Я не спас тебя. Если бы это сделал, у тебя все еще была бы селезенка, и ты бы не просыпалась на больничной койке, Линди, — полнейшая скорбь в его голосе выводит меня из себя.

— Истон, ты сделал все, что мог, чтобы остановить то, что произошло. Мы не можем контролировать других людей или мать-природу. И даже когда эта машина ехала прямо на нас, ты выбросил передо мной руку, — я осторожно прикасаюсь к его шине, и он морщится от боли. — Во сне ты всегда спасаешь меня, Ис. И в реальности тоже. Ты всегда это делаешь.

— Я так сильно люблю тебя, принцесса. До старости и седины, помнишь? Ты никогда не сможешь заставить меня жить на этой Земле без тебя.

Он опускает поручень кровати.

— Что ты делаешь, Ис?

Он осторожно ложится рядом со мной.

— Они пытались заставить меня лечь часами. Я следую указаниям врача.

— Они заставят тебя уйти, — говорю, осторожно кладя голову ему на грудь.

— Пусть попробуют, детка. Пусть попробуют.

— Я люблю тебя, Истон. Только тебя. Всегда только тебя.

— Только мы, детка. Это всегда были только мы.