Этот засранец. Почему он всегда должен портить все хорошее?

Ощупывая бензопилу, я ищу какую-нибудь кнопку включения, но, дважды осмотрев ее, нахожу лишь странную маленькую пластиковую штучку, торчащую сбоку. Я должна за нее потянуть? Я бросаю взгляд на Маркуса, он едва заметно кивает, читая мои мысли, и я, ни секунды не колеблясь, обхватываю пальцами маленький пластиковый держатель и тяну его изо всех сил.

Из бензопилы торчит длинная веревка, и моя рука болит от движения, но ни черта не происходит.

— Что за черт? — Бормочу я, делая еще одну попытку, в то время как Роман наблюдает за мной с ухмылкой.

Моя рука начинает гореть, и Леви в конце концов делает шаг вперед.

— Подвинься, — говорит он мне, прежде чем взять бензопилу, обхватывая пальцами пластиковую ручку для запуска двигателя. Он дергает ее с искусной точностью, его мускулы бугрятся и демонстрируют наилучший вид, когда мотор немедленно отзывается. Но я не сомневаюсь, что эти пальцы заведут и мой мотор.

Леви вручает мне бензопилу, кратко объясняет, что нужно делать, и я провожу испытание, оттягивая рычаг и наблюдая, как вращается лезвие. Резкий, звонкий смех вырывается из меня, а мои глаза расширяются.

— Срань господня, — кричу я, оглядываясь на Маркуса. — Ты это видел?

— Конечно, детка, — говорит он, подбадривая меня.

Поворачиваясь обратно к Джеймсу, я смотрю на него с широкой улыбкой, позволяя ему увидеть извращенное, темное животное, которое живет глубоко внутри меня.

— Извини за это, — говорю я тошнотворно сладким тоном, наполненным самой обманчивой невинностью. — Я девственница по части бензопил, но, думаю, я разобралась со всеми нюансами. Я готова.

Он смотрит на меня, его челюсть крепко сжата, но я вижу всепоглощающий страх в его глазах. Я сомневаюсь, что он знает, что я планирую сделать, но там, где задействована бензопила, ничего хорошего быть не может.

Мотор грохочет эхом по всей игровой площадке парней и отскакивает от каждой стены, и когда я поднимаю ее немного выше, крепко сжимая тяжелую машину, мои руки трясутся от ее вибрации. Свирепость охватывает меня, когда я подхожу вплотную, чтобы встретиться с испуганным взглядом Джеймса.

— Это за каждую женщину, которой ты когда-либо причинил боль. За каждую женщину, чью невинность ты украл, чье достоинство втоптал в грязь. Это их месть, их гребаное время блистать.

И с этими словами я тяну рычаг назад, наблюдая, как острое зазубренное лезвие вращается с невероятной скоростью. Крики Джеймса разносятся по игровой площадке, навязчивый звук подобен музыке для моих ушей, и, не колеблясь ни секунды, я прижимаю зазубренное лезвие к его поясу и вонзаюсь прямо в его плоть.

Кровь хлещет, как из мощного шланга, обливая меня с головы до ног, но я продолжаю в том же духе, вспарывая его бедро и ломая позвоночник. Мотор трясется, и мои руки горят, но я не осмеливаюсь остановиться, моя решимость не знает границ.

Его нижняя половина болтается, и когда я отрезаю последние куски плоти, она падает, как мешок с дерьмом, в то время как его запястья удерживают верхнюю половину тела на цепях. Я даже не помню момент, когда он умер. Это было, когда я впервые коснулась его бензопилой или когда я перерубила ему позвоночник? Возможно, причиной стала быстрая потеря крови. Я понятия не имею.

С тяжелым грохотом я роняю бензопилу, мотор глохнет, и позади меня воцаряется абсолютная тишина. Они шокированы тем, что я только что сделала? В ужасе? Завелись? Не думаю, что меня это вообще волнует.

Я чувствую, как волна тьмы поглощает мою душу, и я без сомнения знаю, что то, что я только что сделала, дорого мне обошлось, но я не могу найти в себе сил для беспокойства. Эти женщины заслужили, чтобы с этим монстром расправились, как с гребаным животным, которым он и был. Жасмин заслужила это.

Я вытираю лицо руками, избавляясь от крови, пропитавшей кожу, но все, что получается, - это размазать ее еще больше. Я чувствую себя так, словно в меня ударила молния, и это придало мне непобедимой силы, пульсирующей в моих венах.

Время замедляется, и я чувствую, как мое сердце громко стучит в ушах, когда я поворачиваюсь лицом к братьям. Роман смотрит на меня потрясенным взглядом, и я на мгновение замечаю, как его рот шевелится при словах:

— Срань господня.

Беспокойство мелькает во взгляде Леви, когда он изумленно смотрит на меня, но Маркус… черт, он выглядит так, словно только что наблюдал за ангелом, сошедшем с небес.

Он подходит ко мне и берет мою дрожащую руку в свою, прежде чем упасть на колени, кровь Джеймса разбрызгивается вокруг него. Маркус удерживает мой взгляд, его большие темные глаза захватывают мои с такой интенсивностью, что заставляет мое сердце биться в миллион раз быстрее.

— Шейн Мариано, — выдыхает он, как будто слова даются ему с трудом. — Я так чертовски влюблен в тебя.