Глава 48

Бэк

Мне не следовало трахать ее.

Мне не следовало трахать её.

Мне не следовало трахать её.

Я. Не. Должен. Был. Трахать. Её.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.

Мне хотелось биться головой о стену до тех пор, пока мой мозг не начнет гудеть, потому что эта штука явно не работала. Со вчерашнего вечера меня не покидала одна и та же мысль. Мне не следовало трахать её. Но я был гребаным идиотом.

– Сегодня работаешь дома? – спросила Броуди.

Я резко поднял голову от того места, где прижимался к холодному металлу холодильника, что тоже не помогло, и увидел, как она взяла яблоко из вазы с фруктами.

– Нет, и ты не пойдешь в школу. На самом деле мне нужно, чтобы ты собрала вещи на ночь.

– Что? – она нахмурила брови, прежде чем на её лице появилась упрямая надежда. – Ты знаешь, где папа? – я не знал, и так было лучше. Я потратил много денег, чтобы сохранить эту легенду.

– Мы собираемся навестить твою тетю Еву.

– Мы что?

Восемь часов спустя наш самолет приземлился в Портленде, и Ева встретила нас большой розовой сверкающей вывеской, на которой неоновыми буквами было написано "Броуди". Как только мы оказались достаточно близко, она заключила Броуди в крепкие материнские объятия.

– О, я так рада тебя видеть, – пропищала она, раскачиваясь из стороны в сторону, держа Броуди в объятиях.

Я не разговаривал с Евой со дня свадьбы, 17 лет, до вчерашнего вечера, после того как вернулся домой из Vortex. Оказалось, Джулиан приложил немало усилий, чтобы её семья не хотела иметь ничего общего с нашей, и наоборот. Он также нанес изрядный ущерб трасту Броуди. Что означало, что я должен был извиниться перед Дел больше, чем думал. Неудивительно, что она не ответила из–за нескольких жалких цветов. Ева обняла Броуди за плечи и повела нас к своей машине.

– Твой дядя сказал мне, что ты увлекаешься спортом. Мы с твоей мамой когда–то были конкурентоспособными фигуристками, ты знала? – ладно, может быть, они и не сблизятся из–за своих любимых видов спорта, но глаза Броуди загорелись при упоминании её матери.

Я не выпускал её из виду, но в те выходные дал ей побыть одной. Возможность познакомиться со её двоюродными братьями и сестрами, и показать 8–летнему ребёнку, как отправлять своих хулиганов в небытие. Просмотреть старые фотографии её матери и примерить её ужасное платье для выпускного 2001 года, и сохранить его. Узнать традиционный рецепт пончиков её бабушки и дедушки, который положил начало целому бизнесу. Возможно, я вмешался в последнее, встав рядом с ней у кухонного островка.

– Ты так и не рассказал мне, что произошло между тобой и Делом.

Броуди плюхнулась на скамейку на крыльце рядом со мной, надев на мизинец ещё один пончик. Она выхватила телефон у меня из рук и положила его лицевой стороной вниз.

– Мы расстались. Рассказывать нечего.

– Ты облажался, не так ли? – она подняла брови, смотря на меня.

– Да, – лгать не имело смысла. Броуди бы просто продолжила докапываться.

– Насколько серьезно?

Когда её большие карие глаза смотрели на меня, а семья её матери жила совершенно счастливой жизнью всего в нескольких футах от меня, я даже не мог притворяться, что всё не так уж плохо. Что я сблизился с Дел по неправильным причинам. Напоминание о том, что Джулиан мог провернуть пятнадцать лет назад, сидело прямо здесь. Я не замышлял убийство, или два, но это была единственная причина, по которой я был жив, а он нет.

– Вот дерьмо, – вздохнула она, когда я не ответил.

– Есть какой–нибудь совет? – спросил я, потому что она общалась с Дел больше, чем я, и потому что её последний совет по отношениям был действительно разумным.

– Пресмыкаться?

– Пробовал.

– Грандиозный романтический жест?

Я усмехнулся.

– Этому тебя научили твои непристойные книги?

– Суди о моих книгах сколько хочешь, – Броуди вскочила на ноги и, отсмеявшись, ретировалась обратно в дом. – Но на случай, если ты забыл, Дел тоже читает эти книги.

– Справедливое замечание, – вздохнул я. – Умная задница.

Я не был уверен, что есть жест, достаточно масштабный, чтобы компенсировать то, что я сделал – или почти сделал. Не было никакого способа показать Дел, что она ошибалась, а я всё это время был героем её любовного романа, потому что ни одно из моих намерений не было благородным и просто неправильно истолковано. Что бы у нас ни было, это было построено на лжи и жадности. Но самым хреновым во всей этой ситуации было то, что, даже зная результат, зная, сколько боли я причинил, зная, насколько я был неправ, я бы сделал это снова, не задумываясь, если бы это дало мне ещё одну секунду с Дел, одну улыбку, одно объятие. Вероятно, это делало меня ещё большим мудаком, потому что я даже не исправился. Я был гребаным наркоманом и сделал бы всё, чтобы получить дозу.

– Мне нужно сделать последнюю остановку перед отъездом, – сказал я Броуди в воскресенье днем, когда мы сели в машину. – И мне понадобится твоя помощь.

– Как–то загадочно.

– Сколько книг Делайлы ты прочла?