– Вперёд, но я ухожу отсюда через двадцать минут, независимо от того, обсуждаешь ли ты со мной цифры или нет, – она бросила ему свои блокноты. – Сегодня вечером я ужинаю с Харланом и его родителями.

– Нет, всё в порядке, – сказала я, отступая от Бэка, когда он поднимался на ринг. Весь этот чертов рост, мышечная масса и неправильное строение костей даже близко не подойдут ко мне. – На сегодня с меня хватит.

– Давай, блондиночка, ударь меня. Выплесни часть своего гнева.

–Я не сержусь на тебя.

Скарлетт прочистила горло.

– Я буду в своём кабинете, если понадоблюсь.

Мне следовало уйти. Мне следовало пойти домой, а не ждать, пока Скарлетт и её ассистентка исчезнут в её офисе. Мне не следовало говорить:

– Почему ты просто не можешь оставить меня в покое?

– Я хочу объяснить.

– Ты не обязан. Я понимаю. Мы оба лгали. Я притворялась Корделией, а ты человеком. Но ты ведь знаешь, что одна ложь заключалась в надевании красивых платьев, а другая – в планировании двойного убийства, верно?

– Я продолжаю пытаться сказать тебе. Я не знал, что Джулиан собирается причинить вред Корделии.

– А что, по твоему мнению, должно было произойти? Как только стало известно, что я не она, как Корделия повлияла на план?

– Её бы поместили в психиатрическую больницу, – он развел руками, как будто этот ответ был настолько очевиден. Конечно. Когда кто–то не вписывается в твои планы, ты просто надеваешь на него смирительную рубашку. – В частную клинику в Швейцарии. Она намного роскошнее, чем её собственный дом. Двойное убийство? О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

– Эклампсия. Прискорбно, но не редкость.

– Что?

– Не прикидывайся дурачком, придурок. Насколько велик трастовый фонд Броуди, а? – мой голос сорвался. Ладно, возможно, в моих венах бурлил гнев. Я провела толстыми перчатками без пальцев по лицу, прежде чем навернулись слёзы разочарования. Раз уж мы начали это, я собиралась справиться с этим с ясной головой. – Половина той франшизы по продаже пончиков, которую её бабушка и дедушка основали на западном побережье, верно? Я погуглила. Предполагаемый годовой доход составляет 120 миллионов. Её половина – 60 миллионов. За 18 лет? Примерно миллиард долларов в кармане Джулиана. Это чертовски хорошая игра. Сохранить это в семье.

– Мы обсудим, как работают доходы, в другой раз, но...

– Ты обрек меня на смерть. Это твоя мать вдохновила тебя на этот план? Убить супруга, оставить детей?

– Милая...

– Заткнись, – я налетела на него. Я даже не притворялась, что целюсь в его ладони. Мои кулаки били по подушечкам на ладонях, но он даже не вздрогнул. – Заткнись, заткнись, заткнись, – мой голос сорвался. – Ты сказал ему.

– Я ему ничего не говорил.

– Прекрати. Блядь. Врать. Бэк, – рыдания вырвались из моей груди. – Он знал. Он знал, как ты прикасался ко мне. Ты хорошо провел время, насмехаясь надо мной за моей спиной? Обсудил, сколько пальцев тебе понадобилось, чтобы заставить меня кончить?

Его голова дернулась вбок, как будто я дала ему пощечину.

– Чёрт, – выдохнул он. Пойман с поличным.

– Да. Я знаю, что ты рассказал ему, – мой голос сорвался, и я смахнула слезы с лица. – Каков был план? Научить Делайлу кончать, потому что после того, как её трахнул великий Август Беккет, она больше никогда не захочет никакого другой член? Если ты единственный, кто вызывает у меня оргазм, мне придется выйти за тебя замуж, верно?

– Что–то в этом роде.

– Спасибо. Наконец–то честный ответ.

– Я был честен с тобой, когда ты спросила, чего я хочу, – он снял с рук подушечки и отбросил их в сторону. – Я хотел познакомиться с тобой из–за твоего имени, фамилии Монтгомери, и мой интерес к тебе был в основном сексуальным, когда мы впервые встретились. Это никогда не должно было стать чем–то большим.

– Хорошо. Тогда трахни меня, – я разорвала зубами липучку на перчатках и позволила им упасть на пол.

– Нет.

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Прямо сейчас. Прямо здесь. Все карты на стол. Август Беккет и Делайла Эдвардс. Больше никакой лжи. Давай, – я толкнула его, и он отступил на шаг назад, увеличивая некоторое расстояние между нами.

– Нет.

– Что? Боишься, что ты не заставишь меня кончить? – я снова толкнула его, его спина столкнулась с эластичными веревками. – Или тебя заводила только моя наивность? Это то, что заводит тебя? Ложь? Наивная Делайла с широко раскрытыми глазами?

– Делайла, прекрати, – мои руки замерли на его груди, прежде чем я смогла толкнуть его ещё раз. Одним быстрым движением он схватил меня за запястья и развернул, прижав к углу ринга. Его тело прижалось к моей спине, воздух выбило в моих легких. Одна рука, словно железная, обхватила мои запястья, другая скользнула вокруг талии и в штаны, сжимая пальцами мой клитор. Острая боль пронзила мои нервы вместе с искрой жара. – Это то, чего ты хочешь?

– Да, – выдохнула я, крепко зажмурив глаза.

Он стянул мои тренировочные шорты до бедер, не ослабляя хватки на запястьях. Он ввел в меня два пальца, мучительно быстро.

– Ты хочешь этого?

Я не могла раздвинуть ноги шире из–за шорт, стягивающих колени, но он двигалс пальцами вперед и назад, скользящий звук наполнял зал.

– Да, – простонала я, когда новая волна слез потекла по моим щекам. – Ещё.

Молния. Шорох ткани. Он оттянул мои бедра назад, сгибая меня, а затем толкнулся в меня. Это была самая сильная боль, которую я когда–либо испытывала во время секса. Я так сильно прикусила язык, что во рту появился горький металлический привкус. Я не могла открыться достаточно широко. Я была недостаточно влажной. Он просто трахал меня, слишком сильно и слишком быстро. И я начала делать то, что делала всегда: стонать, когда член входил глубоко, сжиматься, когда его вытаскивали. Время от времени повторяла “О боже, да” и сжималась сильнее. Через несколько минут он застонал и излился в меня.

В ту секунду, когда он отстранился, я выпрямилась, натянула шорты и выбралась с ринга.

– Прощай, Бэк, – крикнула я через плечо, прежде чем исчезнуть в душе. Никогда раньше мне не хотелось так быстро смыть следы мужчины со своего тела.