Глава 32

Бэк

На мгновение я запаниковал, когда на следующее утро Дел не оказалось в постели, и откинул одеяло, как будто её маленькая фигура исчезла в складках моих простыней.

Грохот сковородок и кастрюль выдал её прежде, чем у меня появилась возможность подумать, насколько сильно я облажался накануне.

Я нашел её на кухне, завернутой в мой халат, выуживающей яичную скорлупу из миски, которая выглядела примерно так же аппетитно, как кошачья блевотина. Если отбросить кулинарные навыки, она выглядела нормально. Её глаза казались такими же яркими, как всегда, и нежное тепло окрасило её щеки. Девушка, которую я сломал и собрал обратно прошлой ночью, исчезла.

– Я готовлю завтрак, – она просияла, увидев меня, входящего на кухню.

– Что у нас будет? – спросил я и обошел её, чтобы посмотреть рецепт на её телефоне, мои руки сами собой обвились вокруг её талии. Когда я сказал, что она моя, я имел в виду именно это. Я заявил на неё права, и моё тело инстинктивно знало, что это означает, что я хочу, чтобы она была рядом со мной, прижималась ко мне, хотел как можно больше от неё.

– Фриттата, – ответила она с сильным фальшивым итальянским акцентом, который звучал устрашающе по–французски.

Я посмотрел на миску, в которой было ещё как минимум два осколка яичной скорлупы, которые я смог разглядеть, и на беспорядок на столе рядом с ней. Баллы за попытку. Я провел зубами по её шее.

– Я имел в виду другой завтрак, – прошептал я и сунул руку под халат, чтобы обхватить одну из её идеальных грудей, но Дел замерла под моим прикосновением, даже её дыхание остановилось на несколько ударов сердца. Я отдернул руку, как будто её кожа обожгла меня.

– Прости, – прошептала она и отвернулась, её губы дрогнули в вымученной улыбке. – Я в порядке.

– Правда? – спросил я и потянул её за руки в пространство между нами, синяки вокруг её запястий казались темно–синими на фоне её кремовой кожи. Какой–то первобытной части меня нравилось смотреть на них, потому что, если бы я отвел её в такое место, как Clandestine, ей даже не понадобилась бы гребаная красная ленточка. Это показало бы всем, что она полностью моя. Но я прекрасно осознавал боль, которая следовала за экстазом.

– Со мной всё будет в порядке, – вздохнула она.

– Скажи мне, где у тебя болит.

Она издала булькающий звук, нечто среднее между смехом и всхлипом, и одинокая слеза скатилась по её щеке. Чёёёрт.

– Нет, прости. Обещаю, со мной всё в порядке. Я не жалею ни об одной секунде прошлой ночи, – она икнула. – Просто не привыкла к этому.

Я убрал волосы с её лица, приподняв её подбородок одним касанием указательного пальца.

– Сколько раз я должен повторять тебе, чтобы ты не извинялась?

– Я не хочу, чтобы ты думал, что я не... – она снова икнула, нос предательски покраснел.

– Иди сюда, – вздохнул я и взял её за руку, осторожно, чтобы не коснуться синяков. Я схватил аптечку со стены и потащил её к стойке для завтрака. Халат развязался и соскользнул с её плеч, я оценил ущерб.

Раньше я делал гораздо, блядь, хуже, но, учитывая, что это был первый раз, когда Дел вообще позволила мне трахнуть её не только пальцами, я перестарался. Именно гребаное подмигивание Джулиана через плечо, когда он обнимал её на прощание, пробудило самые собственнические чувства во мне. Я отогнал эту картинку и сосредоточился на синяках, которые покрывали её тело. Хуже всего было с запястьями, за ними следовали темные тени в форме ладоней на бедрах и заднице. Даже на её груди были небольшие пожелтевшие отметины. Как бы я ни восхищался её мягкой, молочно–белой кожей, она также казалась склонной к образованию синяков.

– Ты можешь сесть?

Она покачала головой.

– Только твоя задница?

Она снова покачала головой.

Чёрт.

Я живо вспомнил первобытный крик, который она издала, когда я отшлепал её по киске. Это было чертовски дико, но, конечно, оставило свой след.

– Тебе не нужно притворяться, что с тобой всё в порядке, – сказала я и открыл аптечку на одном из барных стульев. – Ты физически ранена.

– Разве не это происходит, когда занимаешься таким сексом?

Я склонил голову набок, потому что это было так просто, но также это было и не так, и я не был уверен, много ли она прочитала о том, что происходило после оргазма.

– Теперь начинается та часть, которая называется ‘последующий уход’, – объяснил я, намазывая охлаждающий гель на её запястья и обматывая их бинтами. – Потому что с болью, которой ты наслаждалась прошлой ночью, теперь, возможно, придется очень тяжело справляться. Физически и эмоционально.

– В основном физически, – вздохнула она и закрыла глаза, когда я отпустил её запястья и нанес немного геля на пятна на её груди.

– В основном, но не полностью? – спросил я, чувствуя, как чувство вины сжимает мою грудь. Возможно, мне следовало поговорить с ней об этом подробнее. Следовало потратить больше времени. Три дюжины книг и одна ночь в секс–клубе не сделали её более опытной в сексуальном плане.

Её плечи расслабились, когда охлаждающий гель впитался в кожу. Я опустился на колени и продолжил раздвигать её бедра там, где прошлой ночью держал её широко открытой для себя, даже когда её ноги начали дрожать и дергаться. Дважды.

– В Clandestine я пожала Харлану руку даже после того, как ты рассказал мне правила. Я понимаю это, – её голос был едва слышен, как шепот, но я вскинул голову, услышав прерывистое дыхание, сотрясавшее её тело. – Вчера твой брат обнял меня. Ты причинил мне боль из–за его действий. Не моих. Я имею в виду, я не могу отрицать, что получила от этого удовольствие. Я просто пытаюсь понять, насколько это справедливо.

– Ты приравниваешь боль к наказанию, – подытожил я и осторожно повернул её за бедра, чтобы нанести гель на спину. Я провел поцелуем по краю синяка там, где её бедро переходило в задницу.

– Разве не в этом суть порки? Всё дело в том, что ты ведешь себя как соплячка и получаешь за это наказание в спальне?

– Для некоторых людей, – я поднялся на ноги и вытер остатки геля кухонным полотенцем.

– Не для тебя?

– Я думал, что сказал тебе, что делаю, – я приподнял брови и достал две таблетки Адвила. Я осторожно взял её за руку, высыпая таблетки ей на ладонь. – Я сказал что–нибудь вроде этого: «Вот что ты получаешь за то, что позволяешь другому мужчине прикасаться к тебе? Ты была непослушной девочкой, и я должен научить тебя хорошим манерам? Это заставит тебя дважды подумать, прежде чем снова ослушаться меня?»

В моём голосе прозвучали грубые нотки, и Дел съежилась от этих слов, её рука сжалась в кулак вокруг двух маленьких таблеток.

– Нет, – сказала она после минутного раздумья.

Я достал из холодильника маленькую бутылочку апельсинового сока и пакет со льдом и протянул ей сок, а пакет со льдом завернул в бумажное полотенце.

– Для меня это не наказание или дисциплине. Мне не нравится, когда женщины ведут себя как соплячки, чтобы вывести меня из себя, – я подождал, пока она примет таблетки, а затем завладел её ртом в поцелуе. Она охотно отвечала на него, растворяясь во мне. Я обхватил её за шею и прижал к себе, прежде чем засунуть пакет со льдом ей между ног. Она зашипела и уперлась обоими кулаками мне в грудь, но в тот же миг сдулась, когда холодное утешение просочилось сквозь её кожу. – Это поможет снять отек, – прошептал я в уголок её рта, держа пакет со льдом на месте. Она закрыла глаза и прижалась ко мне, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, пока я держал её, проводя большим пальцем вверх и вниз по её затылку. – Для меня – это заставляет тебя чувствовать каждой клеточкой своего существа, что ты моя. Каждый мышечный спазм, каждый звук, всё, что ты чувствуешь, происходит из–за меня. Я тот, кто прикасается к тебе. Я тот, кто знает каждый изгиб твоего тела. Я тот, кто может довести тебя до оргазма.

Легкий смешок пробежал по её телу.

– Единственный, кто может, с точки зрения статистики.

– Ты, должно быть, чувствуешь себя лучше, если привносишь в это статистику.

– Что я могу сказать? Я ботаник, – она пошевелилась, и было невозможно не заметить, как дернулся пакет со льдом, но она преодолела боль, упершись подбородком мне в грудь и моргая, смотря на меня. – По статистике, какой процент твоей сексуальной жизни впоследствии требует медицинской помощи? – она подняла забинтованные запястья на случай, если я не понял, о чём она говорила.

Я понял, что она имела в виду, но раньше явно недооценивал её готовность.

Когда я не ответил сразу, её руки скользнули вверх и обхватили линию моего подбородка.

– Любопытство, а не осуждение, – напомнила она мне.

– Блондиночка, я не волнуюсь, что ты меня осудишь. Я волнуюсь, что это отпугнет тебя.

– Ну, по статистике, 100% моих оргазмов приходились на те ночи, когда ты меня шлепал, так что, возможно, я больше привязана к тебе, чем ты думаешь.

Я отрывисто рассмеялся

– Хорошо, с точки зрения статистики? Когда я одинок, 100% моей сексуальной жизни требует интенсивного последующего ухода. Обычно я часто посещаю Clandestine, потому что у женщин там либо есть партнеры, либо они достаточно хорошо понимают свои собственные потребности, чтобы не требовать моего внимания на следующее утро, – её глаза вспыхнули, но прежде чем тревога успела проникнуть в её мысли, я обнял её за талию. – Это случается не часто, но когда я соглашаюсь на эксклюзивное соглашение с женщиной, – я многозначительно посмотрел на неё. –100% исчезают. Я бы оценил, что в 70% случаев ты будешь в полном порядке, как тогда, когда я привязал тебя к холодильнику твоей рубашкой, – при воспоминании об этом её бедра сжались вокруг пакета со льдом. – В 25% случаев ты отделаешься несколькими синяками и будешь связана кое–где, – я наклонил голову, чтобы поцеловать внутреннюю сторону её запястья, что вызвало ещё один рывок вокруг моей руки. Я начал думать, что это может быть не просто болезненно для неё, но если я буду действовать в соответствии с этим, её болезненность перевесит любое удовольствие.