– О, подожди, – рука Дел взлетела, и она выхватила телефон у Броуди достаточно быстро, чтобы заставить меня подумать, что у неё, в конце концов, может быть будущее в боксе. Её широко раскрытые глаза метнулись ко мне. – Эээ. Ей...можно?

– Ей можно читать? – спросил я, прислонившись к стене, поскольку было очевидно, что сегодня я не слишком много тренируюсь.

– Взрослые книги, для взрослых, – добавила Дел.

– Боже мой. Я переживу несколько сексуальных сцен, – Броуди снова схватила телефон, и Дел бросила на меня испуганный взгляд. – У меня есть интернет, и у меня есть девушка.

– У тебя есть девушка? – спросил я. Я впервые слышала об этом. Не в девчачьей части. Броуди никогда особо не скрывала свою бисексуальность, учитывая, как сильно она была без ума от обеих главных ролей в мультфильме «Чудесная Ледибаг». После того, как я отследил это, и она затронула такие темы, как свидания и брак, я просто убедился, что использую термины, не связанные с полом. Это никогда не было предметом спора. Хотя роль девушки была новой.

Броуди пожала плечами и улыбнулся Дел.

– К твоему сведению, разговоры дяди Огги о сексе были намного эффективнее, чем бредни моего отца о пчелах и цветах. Ты в надежных руках.

– Дядя Огги? – Дел усмехнулась и подняла брови, глядя на меня.

Я покачал головой, прежде чем у неё появились какие–либо идеи.

– Да, так что всё в порядке, – Броуди постучала по своему экрану. – Я не девственница. Я могу читать сексуальные сцены.

Мой пульс участился.

– Ты не... – я оборвал себя, развернулся и направился прямо к кулеру с водой. Позади меня раздался смешок Броуди. Если она планировала довести меня до сердечного приступа, то у неё хорошо получалось.

В прошлом году, после того, как Джулиан позвонил мне однажды в 10 вечера, нехарактерно растерявшись после катастрофической дискуссии о пыльце и пчелах, технически представляющих искусственное оплодотворение между двумя цветами, я наскреб основанный на фактах разговор о сексе. Броуди возненавидела эту идею, но я изобразил лицо тренера и рассказал ей об этом, как я рассказывал ей о боях. Это было познавательно. Нет…Мне не нужно было знать, была ли…Господи.

Я залпом выпил стакан холодной воды и прищурился, смотря, как Дел кивает и улыбается чему–то, что говорила Броуди. Предполагалось, что я приведу Дел на девичник, чтобы показать ей, что я хочу, чтобы она была в моей жизни, а не только в постели. Я не учел, что энтузиазм Броуди по поводу женщины в моей жизни может быть более серьезной проблемой. Если Броуди нужна женщина, с которой можно поговорить про отношения и секс, то это может быть не только невыносимо для Дел, но и расстроит Броуди, если я всё испорчу.

– Что ты сделал? – Айзек прислонился к кулеру с водой.

– Прошу прощения?

– Ты знаешь, сколько матерей–одиночек, которых я видел, набрасывались на тебя за последние несколько лет? И что ты мне говорил снова и снова? Ты не срешь там, где ешь, Айзек, – его американский акцент был хорош, но он понизил голос достаточно низко, чтобы звучать как плохой Дарт Вейдер.

– Ты пытаешься изобразить меня?

– Зачем ты привел Дел? – он достал стаканчик из кулера и покрутил его в руках. Он даже не был близок к тому, чтобы вспотеть и захотеть чего–нибудь выпить. На самом деле, он выглядел так, словно только что вошел.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? Сегодня девичник.

Большинству участниц было бы отказано у дверей. Может быть, мне стоит поговорить с Мишель о том, какие привилегии она предоставила Айзеку только потому, что он обычно приходил сюда со мной.

Айзек указал на Габриэллу, одного из детских тренеров, с длинными темными кудрями и телом, похожим на песочные часы.

– На самом деле мне все равно, где я ем, главное, чтобы это была она, – она подняла голову, как будто услышала его, и кокетливо помахала ему через плечо.

– Вокруг дети, – выпалил я. Не то чтобы это имело значение. Потому что тот самый ребенок, ради которого я здесь, очевидно, был сексуально активен. Гребаный ад.

– Я могу подождать. Они все уйдут через два часа, и тогда Габби сможет показать мне раздевалки для персонала, – он пошевелил бровями, но его ухмылка погасла, когда я никак не отреагировал. – Значит, всё настолько плохо, да?

– Она хотела поцеловать меня, – признался я.

– Это здорово. Отличная работа, приятель.

– Я отстранился.

– Ты что, с ума сошел? – Айзек резко обернулся. Если бы мне нужно было напоминание о том, насколько всё плохо, то Айзек, повернувшийся спиной к женщине, которую он планировал трахнуть сегодня вечером, был бы огромным, красным, мигающим знаком. – Это не тот способ, которым ты заставляешь женщину влюбиться в тебя.

– И как ты узнал об этом? – это был дешевый отвлекающий трюк, поскольку он никогда не проявлял интереса к романтическим привязанностям.

К его чести, Айзек знал меня достаточно хорошо, чтобы не заглотить наживку.

– Ты передумал? Ты же знаешь, что можешь отменить всё это.

– Это была ошибка, – сказал я, потому что не мог рассказать ему о том, что понял прошлой ночью.

Не без того, чтобы это не прозвучало абсолютно жалко. Любая хорошая стратегия требует каких–то жертв. Ты проигрываешь одно сражение, чтобы выиграть войну. Ты жертвуешь своей личной жизнью ради продолжения карьеры. Чтобы добиться слияния Монтгомери, я согласен жениться на Корделии. Я принял этот компромисс. Я просто не продумал следующий шаг. Чтобы заставить Дел влюбиться в меня, мне пришлось бы…Да, чёрт возьми. Оказалось, что теория влюбленности Штернберга работает в обоих направлениях. И если бы я поцеловал блонди, я бы заключил сделку, к которой не был готов.