– Остановись, подожди, помедленнее?

– Хорошо. Не стесняйся использовать их в любой момент, – он взял одну из лент из коробки и положил мою правую руку себе на грудь. Я была бледна, как самый светлый оттенок консилера, но до сих пор я не задумывалась о контрасте с его оливковым цветом лица. Рядом с ним я, должно быть, выглядела как привидение. – Мне всё равно, если мы сделаем два шага туда, и ты решишь всё отменить. Это не для всех. Ты говоришь “стоп”, и мы останавливаемся.

– Для чего нужны эти цвета? – спросила я, переводя взгляд с коробки с лентами на красную, которую он крепко повязывал мне на запястье.

– Красный означает, что тебя никто не трогает. Никто не пытается тебя трахнуть. Ты здесь с одним человеком, и этот человек – единственный, кто приближается к тебе, – в его голосе прозвучало низкое предупреждение, и я не могла не задаться вопросом, было ли это для моей пользы – или направлено против меня. Никому, кроме него, не разрешалось прикасаться ко мне.

– Синий и зеленый?

– Синий цвет означает проверку согласия. Человек открыт для секса, но у него есть свои правила. Обычно что–то вроде "никакого анала", "никакого секса с противоположным полом", "никакого секса без презерватива". Это самое распространенное здесь, – он переплел свои пальцы с моими и потащил меня вперед, в длинный коридор. – А зеленый означает бесплатное использование.

– Бесплатное использование?

“Если ты входишь туда с зеленой лентой, это означает, что любой может трахнуть тебя, как ему заблагорассудится. Ты не успеешь сделать и двух шагов в комнату, как кто–то прижмёт тебя к ближайшему дивану, трахая твою задницу, пока кто–то другой засовывает свои яйца тебе в рот. Всё возможно.

Я начинала понимать, что он был графичен не для того, чтобы показаться грубым. Он просто описывал секс в его самой грубой форме. Никакой эмоциональной привязанности, просто тела соединяются определенным образом. Это отражало описание во многих его книгах.

– Звучит утомительно.

Он усмехнулся.

– Возможно.

В конце коридора тяжелая дверь, за которой виднелись бархатные занавески, наконец–то привела нас в чрево “Clandestine”. Это было в точности и совсем не похоже на то, что я ожидала от секс–клуба. Было много гениталий и много одежды из кожи и латекса, но это не было одной огромной оргией. Это был современный, тускло освещенный клуб с разноцветными огнями, с танцполом и баром, а секс был...Нет, ладно, как только я подумала, что это было скромнее, чем я ожидала, мой взгляд упал на очень публичный минет.

– На тебе нет ленты, – сказала я, отводя взгляд от мужчины, которому отсасывали в кожаном кресле, с голубой лентой, повязанной у него на шее.

Бэк потянул меня глубже в клуб, но оглянулся на меня через плечо с искоркой веселья в глазах.

– Что я такого сказала?

– Ничего, – улыбнулся он. – Мне она не нужна.

– Почему?

– Милая, я тот парень, который трахает девушку с ленточкой.

Мой желудок затрепетал, но я глубоко вдохнула, чтобы успокоить нервы. Он имел в виду не меня. Мы даже не обсуждали секс. Он просто говорил в общих чертах.

– Значит, это вопрос доминирования?

– Ну, проще говоря, да.

Я нахмурила брови, смотря на свою ленту.

– Я могла бы быть доминантом.

– Ты пришла в секс–клуб в балетках.

– Я могла бы быть доминантом, предпочитающей удобную обувь.

Он обернулся, и у меня едва хватило секунды, чтобы отреагировать, прежде чем его руки обхватили мою талию, и он оттолкнул меня назад, приподняв. Стакан разбился где–то позади меня, когда он усадил меня на стойку бара, и я вскрикнула, когда он раздвинул мои колени, устраиваясь между ними, положив одну руку на внутреннюю сторону моего бедра. Мой пульс громко стучал в ушах, заглушая музыку и людей вокруг меня.

– Балетки, – повторил он, ухмыляясь.

– Ты задница, – проворчала я, вытаскивая его руку из–под платья.

Вместо этого он лениво положил руки мне на бедра, смотря мимо меня, чтобы кивнуть бармену. Возможно, мне следовало бы чувствовать себя более неловко, сидя на стойке бара с Бэком между моих бедер, особенно когда на мне не было нижнего белья, но это давало мне беспрепятственный вид на главный этаж клуба. Из этой комнаты вели несколько арок, над ними висели неоновые вывески, обозначающие Остров, Радугу, Лофт и Подземелье. Первые три были определенно более двусмысленными, чем последняя. Над последней аркой висела менее причудливая неоновая вывеска, указывающая людям путь к уборным. Мои глаза блуждали по дальнему концу зала, где платформы примерно такой же высоты, как и барная стойка, предлагали людям возможность станцевать у шеста. Или, в случае с той женщиной, держать себя вверх ногами на этом шесте, пока другая девушка делает ей куни. Выносливость и мышцы живота, которые должны были...

– Вот, – Бэк протянул мне высокий бокал, наполненный чем–то розовым и украшенный коктейльной вишней и ломтиками ананаса.

– Спасибо, – я сделала глоток, чтобы сначала попробовать напиток, затем отпила ещё, когда поняла, что это всего лишь клюквенный сок. Он знал, что я не пью, хотя я и не объяснила ему прямо, что это потому, что алкоголь не полезен, когда у тебя тревожность. Как и кофе, но девушка могла пойти лишь на ограниченные жертвы.

– Слава богу, симпатичное личико, – мужчина с широкой улыбкой и лохматыми каштановыми кудрями остановился у стойки. Он по–мужски хлопнул Бэка по плечу, прежде чем подозвать бармена. Там, где Бэк был сплошь из жестких линий, этот парень излучал мягкий комфорт, но они, должно быть, примерно одного возраста.

– Харлан, – сказал Бэк вместо приветствия, слегка поворачиваясь таким образом, что это позволило ему положить руку мне на колени там, где задралось платье. – Скарлетт сегодня не будет?

Харлан издал какой–то неопределенный звук, протягивая бармену полтинник, прежде чем повернуться к Бэку.

– Она в The glory holes, воплощает в жизнь какую–то эротическую фантазию, о которой мечтала уже несколько недель. Я заберу её примерно через час.

Свет клубных фонарей упал на золотое кольцо у него на пальце. Если предположить, что Скарлетт носила такое же кольцо, это означало, что его жена была где–то в этом клубе, занимаясь сексом с другими мужчинами, в то время как Харлан покупал выпивку.

– А кто эта очаровательная юная леди? – спросил он, протягивая мне руку. Если он и заметил, как сжалась челюсть Бэка, то никак этого не показал.

Красный означает, что тебя никто не тронет. Я поколебалась, но пожала Харлану руку. Конечно, при знакомстве лента не имела значения, верно?

– Я Дел, приятно познакомиться.

Пожимая мне руку, Харлан опустил взгляд на алую полоску вокруг моего запястья, и широкая улыбка озарила его лицо.

– Будь я проклят, Август Беккет привел девушку с красной лентой, – он рассмеялся и снова хлопнул Бэка по плечу. – Рад познакомиться с тобой, Дел. Как такая девушка, как ты, оказалась в таком месте с таким человеком, как Бэк?

От меня не ускользнул подтекст. Я была молодой женщиной в балетках. Бэк был завсегдатаем секс–клуба. Я мило улыбнулась.

– Однажды я потрогала себя на вечеринке у него на глазах, и с тех пор он был ужасно полон решимости трахнуть меня. Хотя я не уверена, что это сработает. Он обещал мне, что люди будут корчиться в экстазе, но всё, что я вижу – это мужчины средних лет с залысинами, пытающиеся намочить свои члены.

Харлан поперхнулся своим напитком, и легкая улыбка пробежала по губам Бэка. Появилась и исчезла в одно мгновение.

– Этот твой рот, – сказал Бэк, качая головой. – Извини нас, Харлан, но, думаю, мне нужно показать моей гостье радужную комнату.

Харлан плеснул что–то в свой напиток, когда Бэк снял меня с барной стойки, одним плавным движением натягивая платье на место, прежде чем потащить меня глубже в клуб.

– Твой друг? – спросила я, когда мы отошли за пределы слышимости.

– Его жена. С Харланом всё в порядке, пока он трезвый. Один глоток, и он считает себя ужасно забавным и обаятельным.

Он провел нас через Радужную арку в коридор с дверьми, на каждой из которых горел красный огонек, пока не нашел ту, на которой горел зеленый.

– Сюда, – сказал он, толкая меня в дверь. Комната была едва ли могла так называться. Она была размером с кладовку. Чёрные стены, освещенные тусклым розовым светом. С Бэком позади меня едва хватало места, чтобы повернуться. Замок щелкнул, закрываясь, как только мы оказались внутри.

– Что это?

– Что значит “красный”, Блондиночка?

– А?

Я хотела встретиться с ним лицом к лицу, но Бэк сделал шаг вперед, налетев на мою спину, зажав меня между своим телом и стеной. Я прижала ладони к холодному бетону, слишком хорошо осознавая, насколько маленьким было это пространство.

– Кому разрешено прикасаться к тебе сегодня вечером? – спросил он грубым голосом у моего уха, когда наклонился ко мне. Его руки были на моем платье, задирая его до талии. Моя обнаженная нижняя половина была прижата к нему, его бедро сильно прижималось ко мне.

– Это из–за рукопожатия? – спросила я еле слышным голосом.

На мгновение весь жар его тела покинул меня. Затем его рука соединилась с моей задницей в резком шлепке, боль пронзила мою плоть. Я издала пронзительный крик и едва успела перевести дыхание, как ещё одна пощечина пришлась по другой моей ягодице. На этот раз жар боли пронзил пространство у меня между ног. О Боже. Мои мышцы пульсировали, требуя большего. Я никогда не заводилась так быстро.

– Кому разрешено прикасаться к тебе сегодня вечером, Дел? – снова спросил Бэк, прижимаясь своим телом к моему. Ткань его джинсов была слишком грубой на моей воспаленной коже, и я захныкала от удара.

– Тебе, – ответила я сдавленным голосом. – Только тебе.

– Вот именно, – прохрипел он и скользнул рукой между ног. Я изогнулась, когда его палец легко скользнул в меня, тепло разлилось внизу моего живота. – Два шлепка, и ты уже вся насквозь мокрая для меня.