Два шлепка. Я позволила ему шлепнуть меня. Я позволила ему сделать это за то, что пожала руку другому мужчине. И он был прав, от этого я стала мокрой. Несмотря на последние недели исследований, осознание того, что нечто настолько жестокое может теоретически возбуждать, и пережить это – две совершенно разные вещи, и моё сердце забилось слишком быстро, дыхание участилось, перед глазами заплясали черные точки.

– Посмотри на меня, посмотри, – каким–то образом мне удалось развернуться, и глаза Бэка отчаянно искали мои, когда он обхватил моё лицо обеими руками. – Вот и ты. Что такое?

– Тревога, – одними губами произнесла я, и его лицо поплыло у меня перед глазами.

– Скажи мне, о чём ты думаешь, милая, – прошептал он, убирая волосы с моего лица.

– Ты был прав.

– Я всегда прав, но мне нужно, чтобы ты уточнила. И дыши, Дел, дыши.

Я глубоко вдохнула. Раз. Два. Воздух немного разрядился.

– Только что, – пробормотала я. – Ты причинил мне боль, и мне это понравилось.

Он не понял. Я видела это в его глазах. Для него это было нормально. Он жил в мире, где люди спокойно относились к тому, когда их связывали, затыкали рот кляпом и шлепали перед тем, как трахнуть.

– Я знаю, в этом весь смысл, верно? Я читала твои книги, но это твои книги. Почему я возбуждаюсь от шлепков? Я имею в виду, это жестоко. Это...это...в этом нет никакого смысла.

Он промычал, и понимание появилось на его лице.

– Имеет ли значение почему? Если ты скажешь мне, что хочешь, чтобы я отшлепал тебя по заднице, я сделаю это. Если ты прикажешь мне душить тебя, я обхвачу рукой твоё горло и сожму. Если ты скажешь мне уложить тебя на постель из лепестков роз и заняться с тобой сладкой любовью, я сделаю это. И если ты скажешь мне, что единственное, что тебя возбуждает, – это трахаться в горящем здании, я превращу мир в пепел, просто чтобы доставить тебе удовольствие.

Я сделала прерывистый вдох, затем другой, смотря на него. Убежденность в его глазах заполнила пространство между нами.

– Я боюсь, – прошептала я, боясь, что правда, стоящая за этими словами, разобьется вдребезги, если я произнесу их слишком громко.

– Чего?

– Я боюсь осознать, что вещи, которые меня заводят, по логике вещей, не должны меня заводить. Например, когда меня шлепают. Что, если причина, по которой у меня не было оргазма, в том, что я...ну, ты понимаешь…я слишком другая.

– Во–первых, нет такого понятия, как "слишком другая". В мире так много кинков, милая, и множество людей наслаждаются ими. Во–вторых, если у тебя есть партнер, которому ты доверяешь, ты должна иметь возможность экспериментировать с ним. Это не должно вызывать неловкости по поводу того, что ты хочешь попробовать. Потому что, в–третьих и последних, пока секс по обоюдному согласию, он не обязательно должен быть логичным. Он просто должен доставлять удовольствие.

Я поморщилась, хотя и знала, что его слова были верны. Мне просто не нравилась нелогичность. Хотя эксперименты меня устраивают. Эксперименты приводили к результатам. Так что, даже если эксперимент казался нелогичным, результат мог изменить жизнь, верно? Вот как старая чашка Петри привела к получению пенициллина¹³.

– На самом деле…есть одна вещь, которую я, возможно, хотела бы попробовать, – он просто поднял брови, и я продолжила.

– Не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, не здесь.

– О.

Вот и весь эксперимент.

– Я очень сдержан, но девять квадратных футов – это уже слишком, блондиночка.

Значит, когда он сказал “здесь”, он имел в виду “здесь”?

– А как насчет “там”?

– Ты раздвинешь для меня ноги?

– Я не собираюсь заниматься с тобой сексом там.

– Я никогда ничего не говорил о сексе.

Его слова прокручивались у меня голове. Раздвинуть для него ноги. Ну, я только что сделала это в баре, особо не задумываясь, так что это не было возмутительной просьбой.

– Хорошо.

Пять минут спустя я откинулась на подушки острова.

В комнате острова было темно, там стояли круглые кровати, задрапированные тонкими занавесками. Прямо над островками горел свет, но остальная часть комнаты была погружена в тень. Наблюдатели оставались анонимными, в то время как люди, занимавшие кровати, едва замечали кого–либо за пределами своего прозрачного частного острова. Только половина кроватей была занята, комната наполнилась тихими стонами и тихой невзрачной фоновой музыкой.

Я сидела на кровати, откинувшись на подушки, платье задрано до бедер, ноги раздвинуты ровно настолько, чтобы Бек мог беспрепятственно видеть меня. Даже если кто–то наблюдал за нами, подушек было достаточно, чтобы сохранить мое уединение в неприкосновенности.

Взгляд Бэка был прикован к пространству между моими ногами, когда он расстегивал свой ремень. У меня пересохло во рту, когда мне открылся беспрепятственный вид на его рельефный торс, он спустил штаны, и я ахнула. Я почувствовала шок в каждом мускуле своего тела, и Бэк ухмыльнулся, не сводя глаз с моей киски. Да, я тоже была очень напряженной, потому что Бэк был большим. Я чувствовала его через брюки и получила представление о его размерах в своей спальне, но он был не просто толстым, он был почти такой же длины, как мое предплечье – и не было ни малейшего гребаного шанса, что я когда–нибудь, когда–нибудь занималась с ним сексом.

– Это то, что ты имела в виду? – спросил он, откладывая свою одежду в сторону, прежде чем подползти ко мне и обхватить пальцами мои икры.

Я попросила показать его обнаженным и возбужденным, чтобы сравнять счёт, и он выполнил просьбу.

– Ага, – пискнула я, когда он потянул меня за ноги, опуская на подушки, пока мои колени не обхватили его бедра.

– Давай избавим тебя от этого, – сказал он, расстегивая молнию на моём платье. Эластичная ткань мгновенно распахнулась, обнажая меня на весь островок. Вот тебе и уединение. Мои соски уже затвердели, и между ног было достаточно влаги, чтобы объявить всему миру, что я хочу Августа Беккета. И мне было всё равно, увидят ли они. Я просто...

– Бэк, подожди.

Его руки замерли на моих бедрах, и он поднял брови, смотря на меня, на его лбу появились морщины от замешательства.

– Просто смотри.

Он подождал мгновение, чтобы посмотреть, скажу ли я что–нибудь ещё, прежде чем его руки вернулись к моим коленям и широко раздвинули их. Я лежала перед ним, но вместо того, чтобы прикоснуться ко мне, Бэк начал трогать себя – и это было самое горячая вещь, которую я когда–либо видела. Его глаза были прикованы ко мне, скользили по моему лицу, груди, моему лону, но он сжимал свой член в кулаке, тяжело дыша, предварительная сперма стекала по его длине.

– Дел, – простонал он моё имя, и от этого по моему позвоночнику пробежала искра.

– Продолжай, – прошептала я, слегка подвинувшись, ища хоть какого–нибудь трения. Я не думала, что мне может нравиться видеть, как мужчина прикасается к себе, но было что–то в том, как пульсировала жилка у него на шее, а его темные глаза блуждали по моему телу.

Бэк склонился надо мной, его свободная рука сжала мою, глубоко вдавливая её в подушки, в то время как его бедра покачивались в такт движениям его рук. Мои бедра касались его, но его тело всё ещё нависало над моим. Это не остановило влагу, стекающую с его кончика к моему животу.

– Это так горячо, – выдохнула я, прижимаясь лбом к его лбу и глядя вниз, чтобы посмотреть.

Он кончил на меня, постанывая, покрывая меня белыми струйками спермы от моих сисек до клитора. Когда дрожь, сотрясавшая его тело, утихла, он откинулся на пятки и криво улыбнулся мне. Он лениво провел пальцами вниз по моему животу сквозь беспорядок, который он там оставил, размазывая свою сперму по моей коже.

– Чёрт возьми, я никогда не выброшу этот образ из головы, блондиночка. Ты такая чертовски великолепная, вся в моей сперме, – я сглотнула, от его слов по моему телу пробежала легкая дрожь. Он ухмыльнулся. – Тебе это нравится? – спросил он всё ещё хрипло. – Как я говорю тебе, что ты хорошо выглядишь после того, как я тебя пометил?

Мой желудок сжался, и я кивнула.

Очевидно, мне это действительно нравилось.

– Хм, – промычал он. – Как насчет того, как хорошо ты выглядишь с моей спермой внутри тебя? – два его пальца, покрытых его собственной спермой, погрузились в меня.

– Бэк, – выдохнула я, выгибаясь под ним, но он отдернул руку прежде, чем я успела хотя бы подумать, хочу ли я, чтобы он прикасался ко мне вот так. Здесь.

Он ухмыльнулся и склонил голову набок, ещё раз любуясь видом.

– Не могу дождаться, когда смогу полностью наполнить эту великолепную киску, блондиночка. Моя сперма ещё несколько дней будет стекать по твоим бедрам.

У меня перехватило дыхание. Я хотела этого. Я хотела, чтобы он выполнил это обещание, но не была уверена, как ему сказать.

Он оставил поцелуй на внутренней стороне моего бедра и перекинул мою руку с лентой через грудь – так, чтобы её было видно всем – прежде чем исчезнуть, чтобы кое–что убрать. Тем не менее, он оставил меня гореть, и что–то дерзкое появилось в моих костях, что–то, что говорило мне, что это нормально – лежать в комнате, полной незнакомцев, покрытой мужской спермой, и что мне это нравится. Моя рука скользнула сквозь его сперму в мои собственные складочки. Я начала играть со своим клитором, погружая в себя один палец, затем два пальца, чувствуя, как моя влага смешивается со следами его спермы. Я засовывала их внутрь и вынимала, находя то место, которое заставляло мои мышцы сжиматься.

И как раз в тот момент, когда я почувствовала, что внутри у меня нарастает низкое давление, кто–то кашлянул, и всё, о чём я могла думать, были микробы. Сколько людей здесь дышали, шмыгали и кашляли из–за инфекций?