Глава 9

Делайла

Когда я проснулась сегодня утром, я не думала, что меня будет тыкать дюжина мокрых носов, но вот я здесь. Очевидно, Фицуильям оставил очень отчетливый запах на моей одежде. Я попыталась мягко оттолкнуть золотистого ретривера, пытавшегося уткнуться мордой мне в колени.

– О боже, о боже, о боже, – захныкала я, тыча пальцами в его морду. Я завела кошку не просто так.

Огромный хаски, который в данный момент пытался стащить мои ботинки, ранее загнал меня в угол студии йоги, и я чуть не расплакалась. У этих парней было слишком много мышечной силы и слишком большие зубы.

– Господи, это не сработает, не так ли? – Табита фыркнула и просто оттолкнула собак. – Ты что, прячешь стейк в штанах?

– Я думаю, они чуют Фитца.

– Я полагаю, это означает, что видео с собачьей йогой не будет, – она пожала плечами, оглядываясь через плечо на других женщин в классе, которые свирепо смотрели на меня. Да, мне бы тоже не понравилось, если бы я записалась на собачью йогу, а все собаки были бы зациклены на девушке с камерой.

С тех пор как меня уволили, Тэб время от времени нанимала меня в качестве оператора. Мы уже занимались горячей йогой, пивной йогой и козьей йогой. Она сказала, что это придавало динамичности её контенту, но на самом деле, скорее всего, это была просто её попытка дать мне денег после того, как я отказалась принять их просто так.

– Прости, – я отдала ей её дурацкую дорогую камеру. Я всегда паниковала из–за возможности уронить и разбить её, но Табита обращалась с ней так же, как со своим телефоном. Треснувший дисплей – это из–за неё. – Я подожду тебя снаружи.

– Эх, мы могли бы просто пойти потусоваться, – она отмахнулась от меня, прежде чем я смогла придумать какой–нибудь способ снять видео, и схватила свою спортивную сумку из угла. – Я умираю с голоду. Давай возьмем бургеры.

– Мы только что позавтракали, – сказала я, когда мы вышли из студии.

– Хорошо, но я не живу прошлым. А в настоящем я умираю с голоду, – она побарабанила пальцами по своему голому подтянутому животу. – Или, может быть, хот–доги. Мне хочется хот–догов? Поговори со мной, Кевин, – она посмотрела на свой живот, который обладал таким собственным разумом, что действительно заслуживал названия. Сколько раз Кевин срывал наши планы на ужин…К сожалению, дело было не только в тяге. Иногда Кевин просто решал, что ему не нравится какая–то еда, и всё выходило наружу.

– Похоже, Кевину хочется мяса и углеводов, – сказала я.

В животе у неё согласно заурчало.

– Буррито! Замечательно. Хорошее решение, – она потерла пупок и улыбнулась мне. – Ты ему нравишься.

Мимо нас прошла молодая женщина с коляской и широко улыбнулась, что говорило о том, что она серьезно не понимает ситуацию. Она и не подозревала, что мы сошлись во мнении, что олицетворенный Кевин похож на Стэнли Туччи, а не на милого маленького малыша.

У меня в кармане зажужжал телефон, и я вытащила его. Мне звонили с неизвестного номера. Я не получала вестей от Корделии несколько дней, и я сохранила её номер, но вся эта неразбериха стала слишком сложной, чтобы отклонять любые звонки.

– Алло, – ответила я вежливо и расплывчато.

– Здравствуйте, мисс Эдвардс? – баритон показался мне смутно знакомым.

– Да?

– Это директор Бейкер из Академии Трумэна.

Моё сердце остановилось. О боже. Звонок. Настоящий звонок. Не электронное письмо с благодарностью за уделенное мне время.

– Здравствуйте, мистер Бейкер, – пискнула я и схватила Тэб за руку, чтобы втащить её в подъезд здания, мимо которого мы проходили. Я не буду вести этот разговор по дороге. Никакой многозадачности. Максимальная работоспособность мозга. – Рада вас слышать.

– Я приношу извинения за то, что так долго не перезванивали вам, мисс Эдвардс, у нас возникли небольшие проблемы с контактом с вашей предыдущей школой, – Табита скорчила гримасу, когда я крепче сжала её руку.

– О, – ахнула я. О боже, о боже, о боже. Воздух вокруг меня разрежался? Потому что я не могла дышать, и перед глазами у меня заплясали разноцветные пятна.

– Что ж, наконец–то нам удалось это сделать, и, похоже, всё в порядке. Лично я считаю, что вы бы отлично подошли для Академии, поэтому, если вы все ещё свободны, я хотел бы пригласить вас на последующее собеседование.

Мои колени подкосились, и я опустилась на пол, увлекая Табиту за собой. Она присела передо мной на корточки, в тревоге распахнув глаза, а у меня на глаза навернулись слезы.

– Звучит здорово, – сказала я сдавленным голосом.

– Я рад это слышать. Я сообщу вам подробности по электронной почте. Продолжение собеседования будет по видеосвязи, поскольку к нам присоединятся один из наших учителей английского языка, мистер Дэй, и миссис Гретцки из администрации школы, но они наслаждаются летними каникулами со своими семьями, – он усмехнулся. – У вас есть планы на летние каникулы, которые нам следует взять во внимание?

– Нет, – выдавила я.

– Хорошо, я позволю вам к своим делам. Я с нетерпением жду возможности поговорить с вами снова.

– Спасибо. Взаимно.

В ту секунду, когда он повесил трубку, из моей груди вырвался громкий всхлип, и тревога, накопившаяся за три месяца, выплеснулась наружу сквозь трещины. И это было больно. Мне казалось, что мою грудь разрывают на части, ребро за ребром. Я не могла перестать плакать.

– Что происходит, Дел? – Табита обхватила меня руками, её ладонь водила круговыми движениями по моей спине.

Я не могла дышать. Я хватала ртом воздух, но не могла...Я не...

– Она сделала это, – всхлипнула я.

– Кто и что сделал, милая? – голос Табиты приобрел растерянные, сладкие нотки, и этого было достаточно, чтобы я почувствовала себя нелепо из–за того, что вот так сломалась на публике, поэтому я начала смеяться, и смех снова перешел в рыдания – и боже, кто–нибудь тут же вызвал бы полицию, потому что я, вероятно, выглядела невменяемой.

– Корделия. Чайлдс, – выдохнула я сквозь рыдания от смеха.

– Это слезы счастья?

Я кивнула, хотя и не была уверена, счастлива ли я. Во мне были все эмоции, которые я сдерживала месяцами, притворяясь храброй. Обида. Испуг. Беспомощность. Безнадежность. Злость. Всё это хлынуло через меня, и когда плач наконец прекратился, мне показалось, что я сбросила с плеч тяжелое одеяло, которым была укутана с того самого дня в офисе Роджера Чайлдса.

Когда все эмоции выплеснулись наружу, в моей облегченной груди осталась только одна. Облегчение. Я вздохнула, прислоняясь к плечу Табиты.

– Чувствуешь себя лучше, милая? – проворковала она, но тут же повернулась и рявкнула кому–то, чтобы тот шел дальше своим обычным грубым голосом.

Раздался ещё один взрыв смеха, но на этот раз он не прерывался рыданиями. Я рассказала Табите о телефонном звонке, пока она пользовалась запасными влажными салфетками из моей сумки (фиолетовый мешочек), чтобы стереть растекшийся макияж.

– Ну, чёрт, – пробормотала она, проводя мягкой салфеткой под моим левым глазом. – Кто знал, что тебе просто нужны друзья–миллиардеры, чтобы справиться с твоими проблемами?

Я выдавил из себя ещё один смешок и сразу после этого скривилась.

– Прекрати, у меня болит горло.

– Именно так она и сказала.

Я снова рассмеялась, но смех превратился в болезненный стон. Я не хотела давать ей больше поводов для беспокойства, поэтому заткнулась и стала ждать, пока она закончит приводить меня в порядок. Я даже не сказала своей матери, что потеряла работу. Теперь даже тяжесть этого упущения превратилась в ничто. Мама бы посоветовала мне найти другую работу, любую, лишь бы я зарабатывала деньги, но я не была готова отказаться от своей карьеры только потому, что однажды допустила ошибку.

– Эй, Табита, – прошептала я, когда она убрала в карман грязные салфетки. – Ты можешь пойти со мной к Корделии?

– Почему? – спросила она.

– Потому что я хочу помочь ей.

– Ты уверена? – я кивнула и позволил поднять себя на ноги.

– Да. Я думаю, ей нужен друг, не являющийся миллиардером, чтобы помочь с её карьерой. Я хочу того же для неё.

– Ты хочешь, чтобы у неё был выбор между “Starbucks” и “Verizon”? – она похлопала по моим джинсам, стряхивая грязь.

– Равный шанс.

– Да? – Виктор открыл дверь, но не сдвинулся с места, заняв почти весь проход.

– Ты занимаешься йогой? Потому что мы могли бы снять несколько потрясающих видео о йоге для пар. Держу пари, ты можешь поднять меня одной рукой, – пробормотала Табита, склонив голову набок. – И эти татуировки повсюду?

Он отвернулся от неё ко мне, игнорируя её вопросы.

– Я сделаю это, – объяснила я своё присутствие на их пороге. – Табита здесь для эмоциональной поддержки.

Нам пришлось подождать снаружи минуту, прежде чем нам махнули, чтобы мы проходили. Корделия прикусила губу и несколько раз провела руками по своему бледно–розовому платью при виде Табиты в её кабинете.

– Привет, – её голос дрожал, но она кивнула Виктору, который воспринял это как знак оставить нас одних. – Я Корделия.

– Ооо, – Тэб смотрела на нас, поворачивая голову по сторонам. – Я поняла. Ты как меньшая версия Корделии.

– Это Табита, – сказала я. – Она всё знает. Надеюсь, всё в порядке.

– Я не буду болтать. Клянусь своей жизнью, – вместо того чтобы скрестить руки на груди, она подняла три пальца в скаутском жесте чести, хотя я точно знаю, что она не была христианкой и никогда не была скаутом.

Руки Корделии всё ещё дрожали, заставляя меня задуматься, не следовало ли мне всё–таки прийти сюда одной. Однако присутствие Табиты рядом со мной, когда она бесстыдно поворачивалась, чтобы насладиться современным блеском дома Корделии в стиле рококо, успокоило мои собственные нервы. Это был проблеск нормальности в совершенно сюрреалистической ситуации.

– Я сделаю, – сказала я. – Я буду притворяться тобой до конца лета.

– Правда? – проблеск надежды в её голосе подтвердил правильность в принятом решении. Я кивнула. – О боже, мне нужно купить так много одежды.