Эпилог

Аврора

Два года спустя.

Пот стекает по моей спине, бедра ноют, а живот скручивает.

Вот и все.

Я провела последний месяц здесь, в Париже, на Олимпийских играх, где наша команда соревновалась с лучшими спортсменами со всего мира. Это было чрезвычайно сложно, морально и физически, но оно того стоило за каждую секунду радости и гордости, которую я получаю, соревнуясь с профессионалами.

Я была готова к волнению и нервам, но чего я не ожидала, так это завести так много друзей. Олимпийская деревня более непринужденная, чем кажется по телевизору, поскольку люди, занимающиеся разными видами спорта, общаются и узнают друг друга во время ночных ужинов, просмотра мероприятий или совместного посещения вечеринок.

Не поймите меня неправильно, мы все очень серьезно относимся к нашим тренировкам и соревнованиям, но когда у нас есть время для себя, это то, что мы делаем, поскольку мы не участвуем в соревнованиях каждый день, когда мы здесь.

Что было еще лучше? Мой жених будет здесь, рядом со мной, и мой отец. Да, жених.

Кэмерон сделал мне предложение около года назад, вскоре после нашей годовщины совместного проживания в Сакраменто. Мы гуляли по одной из различных троп в нашем районе, когда наткнулись на большой валун. Он вскочил первым, подтягивая меня следом только для того, чтобы опуститься на колено в ту же секунду, когда я оказалась там, наверху, откуда открывался вид на верхушки деревьев, простиравшихся так далеко, насколько я могла видеть, и летнее солнце светило прямо на нас.

Это было просто, но в то же время со смыслом из-за нашей общей любви к этому хобби. Мгновение спустя, после своей речи и моих слез, он надел золотое кольцо (потому что он был прав, я насквозь золотая девушка) с круглым бриллиантом по центру и бриллиантами поменьше вокруг него.

Это напомнило мне о реакторе «Железного человека» и заставило полюбить его еще больше. Мне неприятно, что прямо сейчас он не у меня на пальце, но дело не в этом.

В настоящее время моя команда участвует в матче чемпионата мира по женскому волейболу на летних Олимпийских играх 2024 года, и нашим соперником является Швейцария. Это наш последний сет. Мы проиграли первый матч, но выигрываем второй, а это значит, что тот, кто выиграет третий, заберет домой золотую медаль.

Ничья – 23:23. Нам нужно всего два очка, чтобы обеспечить себе место на вершине пьедестала почета. Я нервничаю больше, чем когда-либо в своей жизни, зная, что готова к подаче. Если я все испорчу, другая команда заработает очко, которое приблизит их к золоту.

Я быстро окидываю взглядом толпу, и мой взгляд останавливается на паре глаз цвета корицы, благодаря которым каждый день кажется лучшим в моей жизни.

Он одними губами говорит мне:

— Ты справишься, Рори, — я улыбаюсь и слегка киваю, свисток сигнализирует, что у меня есть десять секунд на подачу.

Я отбиваю мяч четыре раза, как делала всегда, и подбрасываю его в воздух, перекидывая через сетку правой рукой. Соперник отбивает мяч своему сеттеру, который делает красивую подачу и мяч летит вниз через сетку после удара их нападающего. Наша команда не успевает среагировать достаточно быстро, мяч ударяется о поле прежде, чем кто-то из нас успевает его отбить.

23:24 в их пользу. Черт.

Они меняются местами, и сейчас их очередь подавать. Я опускаюсь ниже, готовясь принять мяч, так как знаю, что их подающему очень нравится отправлять мяч мне в руки.

Моя теория верна. Ее мяч проходит справа от меня и почти касается поля. Прекрасная подача, но мои инстинкты лучше. Я быстро перестраиваюсь и передаю мяч своему сеттеру, который отбивает его нашему нападающему. Она выполняет перекрестный удар и забивает, мы набираем еще одно очко и сравниваем счет.

Теперь нам нужно набрать двадцать шесть очков, что на два очка больше, чем у них, чтобы победить.

Наш капитан переходит на позицию сеттера, отбивая мяч через сетку. Он почти касается ее верха, но пролетает мимо, вместо этого падая прямо на поле. Редко можно сделать эйс¹⁷ на Олимпийских играх, но это возможно, когда у тебя такая подача, как у Рен.

Сейчас счет 25:24. Нам нужно всего одно очко, чтобы забрать домой золото.

По моим вискам стекает пот, нервы и возбуждение пытаются пробраться сквозь мой желудок.

Рен снова подает, но на этот раз они отбивают, подачу блокирует наш центральный защитник, и мяч падает на их поле, прежде чем они успевают среагировать. На долю секунды в зале воцаряется тишина, затем раздаются радостные возгласы и аплодисменты.

Мы. Блять. Выиграли.

Мои колени чуть не подгибаются, но я каким-то образом держусь, когда наша команда сливается в групповом объятии, слезы, пот и радость окружают нас. Прежде чем мы сможем по-настоящему отпраздновать, мы отходим, чтобы пожать руки команде соперника и тренерам.

А потом я отворачиваюсь и ищу свою семью.

Кэмерон и мой папа направляются ко мне с широкими улыбками на лицах, но Кэм замедляет шаг, позволяя моему отцу подойти ко мне первым. Каким-то образом это заставляет меня любить его намного больше, потому что в большинстве случаев он знает, что мне нужно, еще до того, как я сама это пойму.

Мой папа засовывает пенопластовый палец под мышку вместе со своим старым девизом «Веллакорт владеет кортом» и заключает меня в объятия, в его голосе нет ничего, кроме гордости.

— У тебя получилось, Кексик. Это была адская игра. Твоя мама сидела на краешке сиденья и наблюдала. Я просто знаю это.

Из уголка моего глаза скатывается слеза, когда я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

— Спасибо, папа. Надеюсь, ей понравилось здесь так же, как и мне. Я выиграла золото, ты можешь в это поверить? Я не поверю, пока они не наденут медаль мне на шею.

Черт возьми, я золотой призер Олимпийских игр. Не знаю, усвоится ли это когда-нибудь по-настоящему.

— Она доверяет мне. А я верю в тебя. Ты – Веллакорт, и мы вершим великие дела, — сияет он, сжимая мое плечо. — Я позвоню Джоди и узнаю, где она. Они должны были встретиться с Нейтом, Райкером и его женой за ланчем, чтобы посмотреть игру в спорт-баре.

Я смогла купить только два билета, так что они просто смотрят прямой эфир игры.

— Хорошо, напиши мне, и мы все сможем поужинать позже? — предлагаю я, и он соглашается, прощаясь с последним объятием и словами «Я люблю тебя».

Кэмерон приближается ко мне широкими шагами, быстро сокращая расстояние между нами. Он слегка наклоняется, обхватывая меня одной рукой за задницу, чтобы поднять в воздух, мое тело крепко заключено в его объятиях.

— Это моя гребаная жена, — говорит он с блеском в глазах.

— Я не твоя жена, — напоминаю я ему, хотя мое сердце бешено колотится от того, что он называет меня своей женой. Мне это даже слишком нравится.

— Ты моя во всех отношениях, так что, по сути, ты уже моя жена, — объясняет он с улыбкой и ямочками на лице, которые я так сильно хочу поцеловать, что это причиняет боль.

— Я люблю тебя, — говорю я ему, не чувствуя ничего, кроме счастья и любви, переполняющих меня.

— Я люблю тебя больше. Я так чертовски горжусь тобой, — говорит он, глядя на меня так, словно это я зажигаю солнце в небе. Он хватает меня сзади за шею, притягивая к себе так, что наши лбы соприкасаются, будь проклят пот. — Я не могу дождаться, когда отвезу тебя обратно в отель и раздену догола, и не оставлю ничего, кроме золотой медали на твоей шее, пока буду ласкать эту нуждающуюся киску своим языком, — шепчет он, вибрация его тона вызывает дрожь у меня по спине.

Но прежде чем мы увлечемся, тренер Миллс подзывает меня, требуя, чтобы все мы собрались на пьедестале почета для церемонии вручения медалей.

Нас слишком много, чтобы все могли подняться на пьедестал, поэтому тренер посылает капитанов представлять нашу страну. Мы с Рен поднимаемся на пьедестал почета, потому что я стала вторым капитаном всего несколько месяцев назад.

Мои ноги чуть не задрожали от волнения, нервов и ошеломляющего ощущения того, что я на пьедестале почета. Там, где моя мама хотела оказаться сама, пусть и в другом виде спорта, но это все равно одно и то же. Там, где я оказалась не только ради нее, но и ради себя.

Это похоже на влюбленность – страшно, но ты ничего не можешь с собой поделать, свободно погружаешься в радость, потому что, если тебе суждено утонуть, ты можешь по крайней мере выбрать более счастливую эмоцию для этого. Поэтому таков мой выбор. Сосредоточиться на том, как приятно быть здесь несмотря на то, что моя мама не может.

Золотая медаль висит у меня на шее, заставляя слезы струиться по моим щекам. Я могу выглядеть глупо перед тысячами людей, наблюдающих за мной, но мне все равно. Они не знают моей истории.

Я наклоняюсь, прижимая золотую медаль к татуировке на внутренней стороне лодыжки, шепча себе под нос:

— Мы сделали это, мама. Мы, блять, сделали это.