Агве.

Срань господня. Срань господня, срань господня…

Я не знала, какого черта я ожидала, но то, что Агве появился в буквальном смысле, было не тем. Я не была новичком в Лоа, но это становилось безумием.

— Впечатляет, — медленно произнес Теодор, словно тщательно взвешивая каждое слово, прежде чем продолжить, — но ты же знаешь, что вызывать других в мои владения без моего разрешения строго запрещено.

Черт, он был прав. Как я могла быть такой идиоткой? Я позволила себе забыть, что Теодор на самом деле был Калфу, и это сопровождалось определенным набором правил. Первое заключалось в том, что он имел полный контроль над тем, кто приходил и уходил из его владений. Даже его брату папе Легбе это было разрешено только при особых обстоятельствах.

Я встала, потянув за собой дрожащего Лиама.

— Прости меня, Калфу, — сказала я шепотом, отводя от него взгляд. — Мне следовало бы догадаться.

Молчание Теодора было оглушительным. Он постоял еще мгновение, рассматривая нас обоих с такой пристальностью, что у меня волосы на руках встали дыбом. Я знала, что в этот момент он полностью контролировал нашу судьбу, и мое сердце бешено колотилось от страха и предвкушения.

Но я больше не могла сдерживаться. Медленная улыбка заиграла на моих губах, когда я снова посмотрела на него сквозь ресницы. Не было никакого способа объяснить, почему мне захотелось рассмеяться, но смех клокотал у меня в груди, и мне потребовалось все силы, чтобы подавить его. Может быть, я могла бы списать это на «Эйфорию», которую старуха убедила меня выпить.

Я должна была бы дрожать от ужаса под пристальным взглядом Мета Калфу. Любой здравомыслящий человек так бы и поступил, и все же, чем дольше я оставалась здесь с ним и Баэлем, тем комфортнее ощущала его присутствие. Мой взгляд метнулся к его губам, и мое тело затрепетало при воспоминании о его поцелуе.

Целовать его было глупой идеей, но во всем моем теле не было ни единой молекулы, которая сожалела бы об этом. Я хотела поцеловать его снова. Я хотела сделать гораздо больше, чем это.

Теодор, должно быть, заметил, как что-то изменилось в моих глазах, потому что губы, которые я так пристально изучала, внезапно изогнулись в злобной усмешке. Мой желудок перевернулся, а грудь наполнилась жужжащими вибрациями.

— Тебе повезло, что Агве не так уж нежеланен в этих краях, — медленно произнес он. Лоа воды просто уважительно кивнул ему вслед, но ничего не сказал. Мои глаза встретились с глазами Теодора, когда он шагнул в фиолетовое сияние. — И ты проявила уважение, извинившись за свое превышение полномочий. Я принимаю твои извинения, Мори.

Я облегченно вздохнула, глядя в его глаза, которые были такими же черными, как и комната вокруг нас, только в их глубине отражалась фиолетовая версия меня самой. Было трудно сдержать приятную дрожь, которая прокатилась по мне при звуке моего прозвища на губах Теодора. Я хотела услышать, как он простонал бы его.

Черт… Что, черт возьми, со мной происходит? Откуда берутся эти безумные желания?

Я попыталась отогнать свои неуместные мысли, когда Теодор придвинулся ближе, его рука, украшенная кольцом, потянулась, чтобы провести по изгибу моей щеки. У меня перехватило дыхание от ощущения его грубых пальцев на моей коже. Из-за «Эйфории» мне было трудно мыслить здраво, но в глубине души я знала, чего хочу.

Теодор наклонился и завладел моими губами с яростным голодом, который застал меня врасплох. Его язык танцевал вдоль моего, посылая дрожь по каждому дюйму моего тела. В этот момент меня не волновало, что за нами наблюдают. Меня не волновало ничего, кроме темного бога передо мной.

Я застонала ему в рот, когда он отстранился слишком быстро, на мой взгляд.

— Если ты продолжишь давить на меня, я с радостью приму все, — хрипло прошептал он. Его дыхание было холодным, как туман, когда ласкало мои губы. От него пахло сладким вином.

Чувствуя себя необычайно смелой, я сделала шаг ближе, прижимаясь к нему. Его кожа была гладкой и упругой под моими пальцами, когда я положила руку на его обнаженную грудь.

— Ты говоришь это так, словно это предупреждение, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, — но все, что я слышу — это обещания.

Теодор улыбнулся, в его глазах была смесь удивления и желания. Он наклонился, чтобы запечатлеть еще один поцелуй на моих губах, прежде чем отстраниться.

— Возможно, ты права. Но я выполняю свои обещания. — Он отошел за пределы моей досягаемости и повернулся лицом к Агве. — Ты волен ответить на вызов, если пожелаешь. Мои владения в твоем распоряжении на эту ночь.

Агве слегка поклонился с ухмылкой, которая была слишком коварной, и это заставило меня задуматься, были ли эти двое друзьями. Очевидно, Теодор в какой-то степени доверял морскому духу, иначе он не позволил бы этому продолжаться. Я также облегченно вздыхнула от имени Лиама.

Тяжелые шаги эхом разнеслись по темной комнате, когда Агве приблизился к Лиаму. Ракушки и бусы, свисавшие с его локонов, позвякивали друг о друга, а запах морской воды и песка наполнял комнату, как будто он приносил с собой море, куда бы ни пошел.

— Так это ты вызвал меня, — сказал он Лиаму, резко остановившись в пяти футах от подростка.

Голубые глаза Лиама были широко раскрыты, когда он смотрел на возвышающееся божество, и все же он стоял прямо и уверенно расправил плечи. Он просто кивнул.

Грубый смех Агве заполнил комнату.

— У тебя есть мужество, человечишка, — сказал он с лукавой усмешкой. — Что же это такое, что ты ищешь?

Лиам не дрогнул под пугающим взглядом Агве. Он стоял на своем и говорил четко.

— Я хочу получить твою мудрость и благословение. — Его глаза сверкнули на меня, ища поддержки, и я просто кивнула.

Просить духов о чем-то эгоистичном или глупом — опасная игра. Никогда не знаешь, как они отреагируют и сочтут ли тебя достойным. Я никогда не сталкивалась лицом к лицу ни с одним из Лоа, но я молилась им каждый день. Бабушка Энн была обучена непосредственному взаимодействию как своего рода связующее звено между нами и ними. С тех пор как я позволила Остину взять верх над моей жизнью, я как бы упустила эту часть моего обучения из виду, и теперь сожалею об этом.

Агве наклонился ближе к Лиаму, его глаза опасно сверкнули.

— И что делает тебя настолько заслуживающим моей мудрости и благословений? — спросил он с легким намеком на веселье.

— Я хороший человек, — уверенно сказал Лиам. — По крайней мере, я пытаюсь быть таким. Видите ли, есть только я и моя мама, и если я мертв, это значит, что она теперь одна. Так что я вроде как надеялся, что ты сможешь поделиться с ней своей мудростью и благословениями… от моего имени или что-то в этом роде.

Лицо Агве слегка смягчилось при словах Лиама, и он откинулся на пятки.

— Ты очень любишь свою мать, — задумчиво произнес он, глядя в потолок, словно глубоко задумавшись.

Я почувствовала укол сочувствия к Лиаму. Он был всего лишь ребенком, пытавшимся защитить свою маму, хотя сам был так молод и чуть не погиб.

Наконец, Агве заговорил снова.

— Тогда очень хорошо. — Он шагнул ближе к Лиаму, пока они не оказались почти нос к носу. Теперь я чувствовала исходящий от него запах морской соли еще сильнее, и от всего этого у меня закружилась голова. Его зеленые глаза светились, как биолюминесцентные растения, и в них были все тайны моря.

— Я дам тебе то, о чем ты просишь, — торжественно сказал он, прежде чем снова отступить. Большая золотая монета появилась в его руке, казалось, из ниоткуда; она сияла каким-то потусторонним свечением, от которого у меня болели глаза, когда я слишком долго смотрела прямо на нее. Она была не желто-золотистой, как игрушечные дублоны, которые вы видите в сувенирных лавках, а скорее бледно-золотистой с неровными краями. Она казалась тяжелой, когда он зажал ее между пальцами.

— Отдай это своей матери, — тихо сказал Агве, кладя монету в раскрытую ладонь Лиама. Я едва могла разобрать символ парусника на лицевой стороне. Эта монета стоила бы миллионы. Но это было и еще одно испытание, я чувствовала это нутром.

Пальцы Лиама крепко сжали его, как спасательный круг. Но затем он нахмурился.

— Как я должен отдать это ей, если я мертв? — Его голос на мгновение охрип от эмоций, и мое сердце сжалось от жалости к нему.

— Здесь ты делаешь свой выбор, Лиам, — сказал Теодор, вставая рядом с Агве. — Делай осторожно и побыстрее.

Лиам все еще выглядел смущенным, его глаза переводились с Теодора на Агве. Но затем два зеркала справа и слева начали тускнеть, пока не стали совершенно темными, веве погасло, в то время как центральное зеркало оставалось светящимся своим неземным фиолетовым светом.

— Мория, почему бы тебе не проводить Лиама к его отражению, раз уж ты была той, кто так любезно сопроводил его сюда сегодня вечером. — Теодор указал сначала на меня, а затем на зеркало. Легкая самодовольная улыбка все еще играла на его губах.

Сделав глубокий вдох, я мысленно взяла себя в руки. Я уже видела души Баэля через эти зеркала раньше, так что технически я знала, как они работают. Но я не была билетером. Никто не знал, смогу ли я на самом деле сделать то, что нужно Лиаму.

Я кивнула в сторону зеркала, и Лиам последовал за мной. Он мертвой хваткой вцепился в монету. Я не винила его. Такой подарок был бесценен, и такая возможность выпадает раз в жизни.

Зеркало отражало темноту, но, как ни странно, в нем не было нашего отражения. Я подошла к краю рамки и положила на нее ладонь, почувствовав жужжащий поток энергии под моей ладонью.

Когда я сильнее прижала ладонь к зеркалу, по его серебристой поверхности начали распространяться завитки фиолетового света. Внезапно из темноты начало проступать отражение Лиама. Полупрозрачная версия его самого появилась перед нами; его кожа была бледной и призрачной, но глаза сияли с новообретенной интенсивностью.