Бретт будит меня, войдя в комнату. Его вьющиеся темные волосы взлохмачены, рубашка помята.

Первое, что я делаю, это бросаю взгляд на часы. Без пяти минут полночь. Он ушел в восемь.

— Привет.

Если бы у него не было рака, я бы затеяла ссору. Мне очень хочется, но он уже выглядит таким усталым, а его глаза опустошенными и сломленными. Вероятно, он поссорился со своим отцом.

Он не отвечает, подходит к своей стороне кровати и снимает носки.

— Что-то серьезное? — спрашиваю я, собираясь помассировать ему плечи.

Я удивляюсь, когда он слегка вздрагивает.

Он поднимается на ноги, и мои руки спадают с его плеч.

— Да, — говорит он и исчезает в огромной гардеробной.

Он пребывает там почти пятнадцать минут. Решив, что ему нужно побыть одному, чтобы оправиться от той боли, которую причинил ему отец, я оставляю его в покое. Переодеваюсь в ночную рубашку и терпеливо жду его под одеялом на случай, если он захочет поговорить.

Когда он выходит из гардеробной, он одет в пижаму, и выражение его лица еще мрачнее, чем раньше. Несколько секунд он стоит посреди комнаты и смотрит на меня.

— Что случилось, Бретт? Ты пугаешь меня. Вы поссорились с отцом?

Он кивает и, наконец, забирается в кровать. Он ничего не объясняет, а я его не спрашиваю. Не думаю, что хочу знать. Мне противно слышать, как Коул называет своего сына.

Я ненавижу Коула еще сильнее за то, что он испортил нашу годовщину. Он мог даже придумать чрезвычайную ситуацию, чтобы разрушить планы Бретта на вечер. Может быть, поэтому Бретт так взбешен.

Я кладу голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его сердца, гадая, сколько оно еще продлится, прежде чем его сердце остановится навсегда.

— Мне нужно, чтобы ты пообещала мне одну вещь.

— Хорошо, — шепчу я и задерживаю дыхание.

— Не дай раку съесть меня заживо, — говорит он сдавленным голосом.

— Что… что ты говоришь?

Я сажусь и смотрю ему в глаза. Они пусты.

— Когда станет совсем худо, когда я слишком ослабну, я хочу, чтобы ты... — ему не хватает слов, он прикусывает губу, все еще глядя перед собой. — Помоги мне умереть с достоинством.

Услышав его слова, я, кажется, целый час не могу ни двигаться, ни дышать.

— Ты меня слышишь? — спрашивает он, наконец-то взглянув на меня.

— Нет, — качаю головой, слезы текут из моих глаз. — Я не понимаю.

— Понимаешь.

Он поворачивает меня лицом к себе и пристально смотрит мне в глаза.

— Когда придет время, я хочу, чтобы ты помогла мне умереть.

— Ты хочешь, чтобы я тебя убила?

Я потрясена тем, что эти слова вообще слетели с моих губ.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне. Если ты действительно меня любишь, ты сделаешь это.