— Держу пари, что так и есть.
Санчес бросил мне пакет со льдом.
Я прижал его к щеке и вздрогнул от боли.
— Надо будет сказать Джексу, — Санчес скрестил руки на груди и прислонился к дивану — этот мужик знает, как делать охренительный хук справа.
— Моя щека хорошо об этом осведомлена, — проворчал я.
Кинс пожала плечами.
— У него же черный пояс.
Мы все уставились на нее.
— Ты ведь прикалываешься надо мной, правда? — усмехнулся Санчес. — Старый добрый Джекс — боец? Хм, никогда бы не догадался.
— Клянусь, он мог бы сделать карьеру в смешанных единоборствах, — добавила Кинс, — но американский футбол ему нравится намного больше.
Я знал это чувство.
— Надеюсь, до следующей недели у него в голове прояснится. Мы играем с Сиэтлом, и, как бы сильно мне не хотелось сказать, что эта игра будет легкой, мы все знаем, что «Акулы» заставят нас попотеть.
Кинси кивнула с серьезным выражением лица.
— Я поговорю с Джексом, все будет хорошо.
Ложь.
Я видел это в ее глазах.
В языке ее тела.
Ничего не будет хорошо.