— Держу пари, что так и есть.

Санчес бросил мне пакет со льдом.

Я прижал его к щеке и вздрогнул от боли.

— Надо будет сказать Джексу, — Санчес скрестил руки на груди и прислонился к дивану — этот мужик знает, как делать охренительный хук справа.

— Моя щека хорошо об этом осведомлена, — проворчал я.

Кинс пожала плечами.

— У него же черный пояс.

Мы все уставились на нее.

— Ты ведь прикалываешься надо мной, правда? — усмехнулся Санчес. — Старый добрый Джекс — боец? Хм, никогда бы не догадался.

— Клянусь, он мог бы сделать карьеру в смешанных единоборствах, — добавила Кинс, — но американский футбол ему нравится намного больше.

Я знал это чувство.

— Надеюсь, до следующей недели у него в голове прояснится. Мы играем с Сиэтлом, и, как бы сильно мне не хотелось сказать, что эта игра будет легкой, мы все знаем, что «Акулы» заставят нас попотеть.

Кинси кивнула с серьезным выражением лица.

— Я поговорю с Джексом, все будет хорошо.

Ложь.

Я видел это в ее глазах.

В языке ее тела.

Ничего не будет хорошо.