Только это была не слеза.

Это был бриллиант.

Я затаила дыхание, когда он снял его со своей щеки и поднёс к моим губам, и это было самой естественной вещью в мире — позволить ему положить его мне в рот.

В ту секунду, когда он коснулся моего языка, вспышка огня пронзила меня насквозь. Жар прошёл дикий и безудержный путь от моего рта к каждой части моего тела, наполняя меня эйфорией. Незначительные боли исчезли, и тыльная сторона моей руки начала чесаться. Когда я подняла её, морщинистая кожа разгладилась, остатки ожога уступили место целой, безупречной коже.

Поражённая, я могла только смотреть. Это было то, что они послали в Кровносту. Их целебные слёзы — бесценны, как бриллианты. Только теперь я поняла, что это были бриллианты.

Он протянул руку и погладил меня по щеке.

— Я не могу залечить шрамы, которые ты носишь внутри, но это начало, хм?

— Да, — прошептала я. Это было только начало.

Мою кожу покалывало — а потом она начала гореть.

Солнце.

Я бросила взгляд на горизонт, который светился оранжевым.

— Верно, — сказал Фергус. Быстрый, как молния, он подхватил меня на руки и понёс нас внутрь. Брэм последовал за нами с той же нечеловеческой скоростью и запер за нами двери.

Фергус осторожно поставил меня на ноги и отступил назад.

— Я полагаю, это то место, где мы говорим «спокойной ночи», — на его щеке появилась ямочка. — Если только ты не хочешь присоединиться к нам наверху?

Он тоже это имел в виду. Приглашение горело в его взгляде.

И это зажгло огонь внутри меня. Но он просил не только об одной ночи. Они с Брэмом хотели прожить вместе всю жизнь. И для нашего вида это вполне может означать вечность. Они были так уверены, что судьба свела нас вместе, но как они могли быть уверены, что отношения между нами тремя сработают? Они были вместе веками, и это проявлялось в их лёгком подшучивании и очевидной страсти. Что, если я в конечном итоге стану клином, который разделит их?

Мне пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем я смогла заговорить.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

В его глазах промелькнуло разочарование, но он грациозно наклонил голову.

— Как пожелаешь, Галина, — он наклонился и поцеловал меня в щеку — нежное прикосновение его губ донесло до моего носа аромат корицы и вечнозелёных растений. Когда он отстранился, его дыхание коснулось моей кожи. — Но ты всё время забываешь, что я могу сказать, когда ты лжёшь.

Он поднялся по лестнице, и тут Брэм оказался рядом со мной.

— Спокойной ночи, девочка, — он поцеловал меня в другую щёку, прикосновение его губ было таким же лёгким.

И столь же разрушительным.

Я могла только стоять там, дрожа всем телом, пока они поднимались по лестнице. Оставив меня наедине со знанием того, что они собирались делать, когда лягут спать.

И да помогут мне боги, я не могла отделаться от мысли, что только что приняла неправильное решение.