— Повернись и положи руки на стену.

Он подчинился, его член подпрыгивал при движении, и это было всё, что я мог сделать, чтобы не раздвинуть его упругие ягодицы и не трахнуть его на месте.

Но я хотел, чтобы это длилось вечно.

Я обхватил его задницу обеими руками и сжал, вызвав у Фергуса ещё один стон. Затем я позволил своим ладоням погладить его бёдра и снова вернуться вверх, проводя ими по его широкой спине и вокруг грудной клетки к напряжённым грудным мышцам. Над его плоскими сосками, которые я ущипнул, прежде чем спуститься по его прессу к его твёрдому, как камень, члену. Я гладил его повсюду, изучая его заново, хотя знал каждый дюйм его тела наизусть.

Он вздрогнул, его белокурая голова наклонилась вперёд.

— Брэм, — сказал он, и в его голосе была огромная тоска.

Я в последний раз сжал его задницу и поцеловал в плечо.

— Оставайся вот так. Не смей прикасаться к себе.

Его протестующий стон последовал за мной из душа, и глухой удар его лба о кафель вызвал злую улыбку на моём лице, когда я мчался, мокрый и истекающий, в спальню с моим ноющим членом впереди. Я принёс бутылку смазки в рекордно короткие сроки и вернулся в душ, где он всё ещё стоял, прислонившись к стене, и пар поднимался вокруг его безупречного тела.

— Такая послушная пара, — пробормотал я, открывая смазку и разбрызгивая жидкость по пальцам, в то время как я наслаждался его мускулистой спиной и округлой задницей, покрытой бисеринками влаги.

Он вздрогнул от звука открывающейся крышки, а теперь повернул голову и заговорил через плечо.

— Ты пришёл сюда поболтать, или планируешь трахнуть меня когда-нибудь в этом столетии?

Я просунул два скользких пальца между его ягодиц и крепко потёр вокруг его дырочки.

— Это то, чего ты хочешь, Фергус? — я погладил сильнее, дразня его вход. — Ты хочешь, чтобы я трахнул эту задницу?

Его ответом был резкий выдох, за которым последовал восторженный толчок бёдрами назад. Он расставил свои ноги шире и склонил спину в неприкрытом приглашении.

— Ещё, — прохрипел он.

Я скользнул пальцами вниз и обхватил его яйца.

— Это означает «да»?

Он опустил голову, одна рука на стене сжалась в кулак.

— Да… Блять, Брэм, не дразни меня, — его бёдра покачивались, и я не был уверен, осознавал ли он вообще, что двигается.

— Раз уж ты так мило попросил, — пробормотал я, снова поглаживая пальцами вверх и проникая внутрь. Он сильно сжал, и я не смог сдержать стон, когда грубое удовольствие зашипело на моём члене, заставляя каждый дюйм моего ствола пульсировать от желания. — Так туго, — я проникал внутрь и наружу, загоняя смазку глубже. Гладил его по животу, пока вокруг нас клубился пар. — Эта задница была создана для того, чтобы я её трахал.

— Так трахни уже.

— Пока нет, — я засунул пальцы глубже, попав в то место, которое всегда заставляло его терять контроль. Услышав его резкий вдох, я улыбнулся. — Я хочу сначала поиграть с ней.

Он застонал и повернул бёдра, мышцы на его спине перекатывались под золотистой кожей. После минуты моих поглаживаний и поддразниваний он переместил руку себе между ног.

Но я двигался быстрее, схватив его за запястье и прижав его ладонь обратно к стене.

— Я не говорил тебе шевелится, — прорычал я. Всё ещё теребя его задницу, я скользнул другой рукой вокруг его бедра и схватил его член.

— Блять, — он шлёпнул по плитке и надавил на мои пальцы. — О, блять. Трахни меня.

Я ухмыльнулся, дроча ему короткими, грубыми движениями.

— Это много блядей, малыш.

Его ответом была смесь неразборчивых стонов и того, что звучало как ещё одно «блядь».

Посмеиваясь, я замедлил свои движения достаточно, чтобы наклониться и поцеловать его в затылок. Проведя губами по его влажной коже, я засунул пальцы так глубоко, что он покачнулся на цыпочках.

— Чьё это?

— Твоё, — выдохнул он, дрожа.

Я сжал его член.

— А это?

— Твой.

Его быстрые, нуждающиеся признания вызвали ещё один приступ похоти в моём члене. Я убрал пальцы с его тела и расположил головку своего члена у его блестящего входа.

— Сделай это, — взмолился он, затем застонал, когда я просунул головку своего члена внутрь, раздвигая кольцо мышц.

Боги, это было так хорошо. Он ощущался так хорошо. Невероятно горячий и тугой вокруг моего члена. Я замер на мгновение, просто наслаждаясь жаром и сжатием.

— Дай мне всё это, —пробормотал он, отодвигая бёдра назад.

— Ты готов к этому? — даже когда я озвучил вопрос и скользнул глубже, мой взгляд был прикован к дразнящему виду моего члена, исчезающего внутри него.

— Так чертовски готов, — выдохнул Фергус, и он не лгал. Не в первый раз я поражался тому, насколько легко он принимал меня. Каким восхитительно открытым он был, когда двигал бёдрами, трахая себя вверх и вниз по моей длине. Доводя меня до вершины с удовлетворённым стоном.

И я был уничтожен. Зарычав, я впился пальцами в его талию и начала толкаться, нанося ему глубокие, тщательные удары, от которых мы оба стонали и раскачивались вместе. Я брал его таким образом в течение нескольких восхитительных минут, мои бёдра двигались в лёгком ритме.

Но это было нечто большее, чем просто взятие. Я протянул руку и схватил его набухший член, дроча его, пока я трахал его.

— Тебе нравится это, малыш? — пробормотал я ему на ухо. — Тебе нравится, когда я наполняю твою задницу, пока занимаюсь твоим членом?

— Да, — выдохнул он, двигая бёдрами в чувственном скольжении. И это движение — этот изгиб круглых мышц под его ягодицами — было всем. Слишком жарко, чтобы выразить это словами. Я оседлал его задницу, необузданное удовольствие разливалось по моему члену. Скапливается в моих яйцах и основании позвоночника.

Затем удовольствие возросло ещё больше. С рычанием я ускорил темп, толкаясь в его задницу быстрыми движениями бёдер.

Он прислонился к стене, его гортанное ворчание эхом отражалось от плитки вместе с моими хриплыми вдохами и тяжёлым шлепком моих яиц по его напряжённым ягодицам.

Никогда не хочу, чтобы это заканчивалось. Под моей кожей полыхал жар. Моё сердце бешено колотилось о рёбра. Слова срывались с моих губ, лесть падала, а затем поднималась вместе с паром.

— Люблю это, — сказал я хрипло, мой голос дрожал, а мои яйца покалывало от надвигающегося освобождения. — Я так сильно люблю трахать тебя. Я люблю тебя. Боги, я люблю тебя.

Он опёрся на предплечья, его тело сотрясалось от моих толчков.

— Сильнее, — умолял он, и я подчинился, не давая ему пощады, когда я толкался в его задницу.

— Кончи для меня, — прорычал я, мой кулак летал вверх и вниз по его члену. — Дай мне почувствовать это.

Он вскрикнул и извергся на мою руку и стену. Секунду спустя я сделал последний толчок и отпустил, эйфория охватила меня, когда я извергся глубоко в его задницу. Мои колени ослабли, в голове помутилось, и мир мог бы рухнуть, а я бы этого не заметил и мне было бы всё равно.

Мы оставались так на мгновение, наши тела были прижаты друг к другу, а дыхание то входило, то выходило из груди. Затем Фергус повернул голову и прижался своими губами к моим.

— Мм-м, — я отпустил его размягчённый ствол и провёл руками вверх по его торсу. Всё ещё погружённый в него, я притянул его спину к своей груди и неторопливо провёл ладонью вверх и вниз по его прессу, пока наши языки гладили и исследовали. Продолжительно посасывая его нижнюю губу, я положил подбородок ему на плечо. — Это было... сильно.

Его плечо дрогнуло под моей челюстью.

— Брэм МакГрегор, мастер преуменьшения, — Фергус провёл пальцем по беспорядку, который оставил на стене. — Нам действительно нужно вложить деньги в швабру для душа.

— Позже. Я здесь отмораживаю себе яйца, — в какой-то момент горячая вода закончилась, и теперь брызги были ледяными.

Смеясь и ругаясь, мы ополоснулись так быстро, как только могли, и, спотыкаясь, вышли из душа в мою кровать, где я переплёл свои ноги с его под простынями.

— Спасибо, — тихо промолвил я, благодарный за гораздо большее, чем секс. Мой зверь снова был спокоен, умиротворённый моей парой, которая никогда не колебалась давать, когда мне нужно было взять.

Он повернулся на бок лицом ко мне.

— Не за что. Но мы не можем позволить тебе снова так возбудиться, — он театрально вздохнул. — Я думаю, мне придётся отсасывать тебе каждую ночь, когда заходит солнце. Если Галина увидит, что ты щеголяешь эрекцией, которая была у тебя, когда я вошёл, она с криком убежит из замка.

— Что, если она никогда не выйдет из своей комнаты? — никогда не примет нас? Это было немыслимо. Но она казалась такой испуганной.

В уголках его серебристых глаз, почему-то всегда тёплых, несмотря на бледный цвет, появились морщинки.

— В конце концов, я её выманю. Я просто должен найти то, чего она хочет достаточно сильно.

Если Фергус и страдал от той же неумолимой похоти, что и я, он этого не показывал. Напротив, он, казалось, был в восторге от перспективы встретиться лицом к лицу с нашей новообретённой парой.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Улыбка в его глазах распространилась на губы.

— Ты слишком много беспокоишься, Брэм, — он протянул руку и убрал волосы с моего лба. — Немного поспи. Предоставь нашего маленького дампира мне.