Глава двадцать четвертая

День второй, июнь 2019

Фиона

Мы остановились на обед недалеко от Гранд-Айленда, и я была рада передышке. Декс казался неплохим человеком, однако вонь от грязной одежды была невыносимой. Он рассказал, что уже давно в пути и все нажитое носит на спине. Мужчина выглядел вполне счастливым, но этот факт огорчал. У меня, как минимум, имелся трейлер — протекающий, сквозняковый, сломанный трейлер; как минимум, имелся косметологический бизнес, если можно его таковым назвать; как минимум, имелись памятные вещи, связанные с Мэрилин. Я бросила взгляд на Декса — возможно, между нами не было такой уж и большой разницы.

Декс сказал, что с удовольствием купит сэндвич и поест в машине, но Долли настояла, чтобы тот сел за столик с нами.

Мы, конечно, были чудаковатой группой, и я не раз ловила на себе любопытные взгляды людей.

После обеда я предложила порулить, но Джо заверил, что сам поведет, и мне ничего не оставалось делать, как снова забраться на заднее сиденье вместе с Дексом. Ну хоть дождь прекратился, хотя темные тучи стлались зловеще низко, угрожая очередным ливнем.

Мы выехали на шоссе и в течение следующего часа ехали на северо-запад. Долли снова уснула, а я думала о том, как дождь барабанит по брезенту крытого автомобиля, тогда как мы проносились вдоль бескрайней прерии.

Декс тоже спал, и когда я перевела взгляд на него, то заметила темные тени под глазами. То ли от скитанья, то ли от более глубокого, душевного истощения, я не могла точно сказать. Читала, что в стране насчитывается более шестидесяти тысяч бездомных ветеранов. Сколько среди них таких, как Декс? Скитальцы, которые не могут обосноваться, которым нечего назвать своим домом?

Местность менялась, бескрайние поля уменьшились в размерах, зажатые между двумя рядами холмов, пока мы следовали вдоль линии реки через один городок за другим.

Когда прибыли в Брокен-Боу, пришлось спросить дорогу до нужного места. Джо остановился возле небольшого кафе, и скучающая официантка подняла глаза.

— О, вы ищете хиппарей, — промолвила она, насупив лицо при виде моей совсем не хипповской одежде. — Езжайте прямо, мимо кладбища, потом поверните налево после «Кантри-клуба», и увидите.

Я поблагодарила девушку и вернулась обратно в машину. Следуя указаниям, мы легко нашли это место, после чего заметили на обочине большую красочную вывеску:

Добро пожаловать в Колайю

Наш утопический жилой кооператив.

За большим, похожим на сарай зданием, расположенным в конце двора, простирались широкие желтые поля, тянувшихся к невысокой кряже холмов. С трех других сторон двора стояли фургоны, трейлеры и несколько палаток, а в грязи играла мелюзга, двое постарше — кормили свиней пойлом. Мужчина, чинивший трактор, взглянул на нас и направился в главное здание. Вернулся с высокой пожилой женщиной, чьи седые волосы были заплетены в две длинные косы. Она была одета в клетчатую рубашку и джинсы, на ногах — резиновые сапоги.

— Добро пожаловать, путешественники, — поприветствовала с осторожной улыбкой. — Я Сюзанна.

Джо и Декс вышли из машины одновременно, но заговорил именно Декс:

— Доброго дня, миз Сюзанна. Мое имя Декс Фрейзер. Мне сказали, что здесь можно заработать на ночлег и еду, если хорошо потрудиться. Надеюсь, не солгали.

— Не солгали, Декс. Не присоединитесь ли к нам с друзьям за ужин? Нечасто приезжают на винтажных Кадиллаках. — Сюзанна ухмыльнулась. — Мы сядем за стол через пару часов.

— Благодарю, мэм. Эти люди были достаточно любезны, чтобы подвезти меня. Они выбились из собственного пути, чтобы помочь.

Убедившись в теплом приеме, я вылезла из машины, хмурясь от грязи, прилипшей на симпатичные туфли. Я сразу поняла, что толкать инвалидное кресло Долли по грязному двору будет проблематично. Джо явно думал о том же.

— Мэм, наша подруга в инвалидном кресле. Не найдется ли деревянных досок, чтобы повезти ее внутрь?

Сюзанна оценивающе посмотрела на Джо, затем улыбнулась.

— Да, конечно. Попрошу кого-нибудь из наших людей помочь.

Доски принесли из сарая, затем уложили со стороны двери Долли на всем пути к главному зданию. Кругом царило волнение, что можно было подумать: приехали члены королевской семьи.

Дети собрались вокруг «Кадиллака»: мальчик прикасался к лиловой краске на двери, девочка же корчила рожицы на блестящем хроме.

Долли махала руками и улыбалась, раздавая детям конфеты сиреневого цвета, очаровывая их всех. У нее для каждого находилось доброе слово и улыбка. Мэрилин всегда говорила, что улыбка — лучший макияж для девушки. Хотелось быть похожей на нее: более открытой с людьми, более доверчивой и менее предвзятой.

Ни разу не бывала в таких местах, как Колайя, и если б меня спросили, я бы сказала, что общинная жизнь не прельщает, хотя чувствовала себя как дома. Все были гостеприимны и старались помочь.

— Вы должны занять мою комнату. Я настаиваю, — сказала Сюзанна. — Это единственная комната с ванной. Долли может занять мою кровать, а для тебя, Фиона, поставлю раскладушку.

— Вы так добры, — искренне произнесла. — Не хочется занимать Ваше личное пространство, но Долли будет легче, так что...

Я запнулась, и Сюзанна сжала мою ладонь.

— Вижу, что ты ее очень любишь. Она твоя бабушка?

— Нет, хотя хотелось бы, чтобы она была ею. Она подруга.

— Ей повезло, что у нее есть вы с Джо.

Я не знала, как реагировать на неожиданный комплемент.

— Очень мило с Вашей стороны принять нас так радушно, — проговорила я, меняя тему. — Как образовалась община?

Сюзанна заулыбалась.

— Эта земля принадлежала моей семье, и я прожила здесь всю свою жизнь. Родители основали общину. Отец служил во Вьетнаме, и этот период жизни определил всю дальнейшую. Он редко рассказывал о пережитом, но говорил, что слишком много мужчин были искалечены и нуждались в месте, где можно заново построить жизнь. — Женщина грустно усмехнулась. — Такие мужчин, как Декс. Многие продолжают скитаться, а некоторые нашли дом у нас. Замечательно, что вы привезли мужчину сюда.

— Таков был замысел Долли, — с легким смешком ответила я. — Она уверяет, что жизнь — это приключение. Здесь так уютно и по-домашнему, так что рада, что мы смогли побывать тут.

— До чего счастлива, что в состоянии разделять с другими этот удивительный уголок, — призналась Сюзанна, — и знать, что он будет существовать и без меня, когда придет мое время. Семья — это не только те люди, в чьей жизни мы родились; семьей могут быть и те, кого мы встречаем на своем жизненном пути. Этот город был основан первым поселенцем, нашедшим сломанный лук в поле на месте бывшего лагеря Сиу, а моя мама назвала общину «Колайя», поскольку на языке Сиу это слово означает «дружба». Мы рады, что вы здесь. У нас не так часто бывают такие гости, как Долли.

Заулыбавшись, я кивнула.

— Она единственная в своем роде.

Я спросила Долли, не хочет ли та вздремнуть перед ужином, но ее окружила группа детей, и женщина прогнала меня. Помогая на кухне, я слышала, как она рассказывала им истории о том, как Дьюк Каханамоку обучал ее серфингу на Гавайях.

— Когда снежные бури разбушевались на Тихом океане, волны обрушивались на побережье громче грузового поезда, и тогда Дюк брал пятнадцатифутовую доску для серфинга, сделанную из цельного красного дерева, и мчался к берегу навстречу морским божествам. Зрелище-то было увлекательное, волнительное и стремное одновременно.

Она замолкла, улыбаясь детскому восторгу. Видели ли эти детки океан хоть раз? Я вот — нет.

— Но Гавайи — это не только про большие волны. Знали ли вы, что они приветствуют всех словом «алоха»? Оно означает любовь. Разве не здоровский способ поздороваться с людьми? Оно также означает мир, милосердие и сострадание. Подходит вашей общине Колайя.

Один из ребятишек несмело поднял руку, а друзья подтолкнули его, хихикая и лукаво улыбаясь.

— Вы древняя, что ли? — поинтересовался мальчишка.

Дороти рассмеялась.

— Да! Почти древнее всех на свете! Мне почти стольник.

В ответ на это заявление раздались охи и ахи.

— А когда Вы были малявкой, на Земле водились динозавры? — спросил другой мальчик на полном серьезе.

— Сладкий! Я и есть динозавр! — хохотнула она. — Когда я была малявкой, не было ни компов, ни телеков, ни мобильников, тачки водились только богачами. Люди еще не ступили на Луну, и если б кто-то спросил меня, смогут ли они когда-нибудь ступить, я б заржала от души. Видите ли, в этом и заключается вся прелесть — родиться с воображением и мечтами. Каждый изобретатель, каждый искатель приключений начинал с мечты.

После ужина дети Колайи уселись у ее ног и попросили рассказать еще, а по комнате разбрелись около тридцати взрослых разного возраста, и все они были очарованы Долли, когда она сплетала свои истории со словами.

— Вопль сирены ужасал, и все мы спешили в ближайшее бомбоубежище. Никто не бежал, никто не кричал, но у всех — молодых и старых — было одинаковое выражение лица. Прожекторы освещали небо, наблюдая, выискивая, а потом начинался стрекот зенитных орудий, и мы ждали, уже наполовину зарывшись в землю. Затем раздавался гул двигателей, и сначала можно было подумать, что это бьется твое собственное сердце, но потом звук заполнял уши, пронизывая нутро, и ты все равно ждал. Потом, с ревом проносясь по небу, сбрасывалась первая бомба, и — бум!

Детишки подпрыгнули, парочку взрослых — тоже.

— И я думала: «Слава Богу бомба свалилась не на меня». И так продолжалось часами: мы пытались уснуть, и иногда это удавалось ввиду усталости. А утром выныривали из темноты: земля дымится, в воздухе кружится пепел, здания разгромлены на куски или горят. Возвращались в свои дома и молились, чтобы они уцелели. Однажды нашего дома не стало — осталась лишь груда обломков. А на самом верху сидела наша кошка Жозефина. Так счастлива была увидеть ее. Она прыгнула ко мне на руки и мяукала, требуя завтрак!