18.К черту это

18.К черту это

Видеть ее такой взволнованной — просто прелесть.

Она даже застывает в дверном проеме кабинки, ее рука все еще лежит на дверной ручке.

Похоже, мне удалось ее удивить.

Ну, если бы место не было таким пустым, я бы, наверное, не стал этого делать, но это последний фильм за вечер, и сейчас уже десять.

Никто не войдет, а если и войдет, то я извинюсь и уйду.

— Это женский туалет. — Шипит она, подходя ближе, чтобы помыть руки. Я молчу, позволяя своим глазам блуждать по ее телу. На ней красное платье с цветочным принтом, юбка заканчивается чуть выше колен. У него длинные рукава и небольшой вырез, открывающий мне прекрасный вид на ее декольте. Сиськи выглядят идеально, и мне не терпится увидеть их без всей этой одежды. — Ты прикусил язык или что?

Я моргаю, сглатывая.

Одно дело — молчать, чтобы раззадорить ее, но потерять дар речи из-за мыслей, которые только что посетили меня?

Это моя ошибка. Между нами ничего не будет.

Натягиваю на лицо язвительную ухмылку, удерживая ее взгляд.

— Я этого не сделал.

Она включает воду, добавляет мыло и начинает мыть руки.

— Может, ты не заметил табличку, но я говорю тебе, что это женский туалет. Тебе сюда нельзя.

— Кто сказал?

— Я.

Она выключает воду и вытирает руки бумажным полотенцем.

— Ну, общество говорит, что я могу быть кем хочу, где хочу. — Говорю я, наблюдая, как она разворачивается и прислоняется к стойке. — Каждый может быть кем угодно и где угодно.

— Это «Зверополис», а не реальный мир. — Комментирует она, и я замечаю, как уголки ее рта искривляются в крошечной улыбке.

— Я не смотрю фильмы Диснея.

— Тогда откуда ты знаешь цитату о том, что каждый может быть кем угодно? И откуда ты знаешь, что это Дисней?

Она меня раскусила. Я иногда смотрю Дисней. Обычно после того, как навещу маму. Он вызывает у меня ностальгические чувства, и мне это нравится. Хотя я скорее умру, чем признаюсь в этом вслух, особенно ей.

— Что за цитата? — Пробормотал я. — И кроме того, несколько лет назад постеры «Зверополис» были повсюду. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить их, так что это доказывает, что ты ошибаешься. Я видел знак. Просто мне все равно.

— О многих вещах, очевидно. — Пробормотала она. Затем она делает глубокий вдох. — Чего ты хочешь, Томпсон?

— Ничего.

— Не похоже, что ты ничего не хочешь. — Она надулась. — Сделай мне одолжение и отвали?

— Не могу. — Медленно говорю я, наклоняясь, чтобы посмотреть ей в глаза.

Такие красивые темно-зеленые. Ее взгляд бурный, и я снова заворожен ею.

— Что я тебе сделала? Я извинилась за то, что дала тебе пощечину. Это было неправильно, я признала это. Если ты все еще зациклен на том, что произошло или не произошло между тобой и моей соседкой...

— Мне плевать на эту девушку. Я забыл о ней в тот день, когда вышел из твоей комнаты. Заблокировал ее в Instagram после того, как она прислала мне фото своих сисек.

Она морщит нос от отвращения, а ее брови сходятся вместе.

— Почему ты вообще... — Она гримасничает, качая головой. — Мне не очень нравятся девушки, которые отправляют обнаженные фотографии парням, с которыми они даже не встречаются, но еще больше я ненавижу парней, которые обсуждают эти фотографии. Ты ужасен.

911? У нас чрезвычайная ситуация. Ее слова попали в точку, и я не знаю, что я могу сделать, чтобы изменить ее мнение.

Она — единственный человек, кроме Клэя, которому я рассказал о фотографиях, и я не собирался рассказывать кому-либо еще. Я удалил все фотографии, которые прислала мне ее соседка, как только заблокировал ее.

— Я никому не говорил...

— Как ты думаешь, как бы отнеслись парни, если бы узнали, что я показывала фотографии их членов своей лучшей подруге и обсуждала их размер, длину, гладкость? — Она заваливает меня вопросами, и я чувствую, что мой мозг превращается в желе. Парни присылают ей фотографии своих членов? Много? — Я никогда не обсуждаю эти фотографии. Я никогда никому их не показываю и просто блокирую любого парня, который их присылает. В то время как ты...

— Клэй — единственный человек, который знает об этих фотографиях, потому что я хотел узнать, не посылала ли она их и ему. Я удалил ее сообщения и заблокировал ее, и я никому не показывал ее сиськи. — Пробурчал я. В наступившей тишине говорю: — Я не из тех, кто хвастается этим.

— Не знаю, мне кажется, ты как раз из таких.

Она бросает мне вызов, и это меняет мое настроение. Я сужаю глаза, наклоняясь ближе к ней.

— Хвастается своей сексуальной жизнью или присылает фотографии своего члена?

Она прикусывает нижнюю губу, когда слово «член» слетает с моих губ. У нее очень грязный ум, не так ли?

— Первое.

Ава немного сдвигается, скрещивая ноги в лодыжках.

— Ты ошибаешься. Я не хвастаюсь и никогда ни с кем не обсуждаю секс. Даже с Клэем. — Я пристально смотрю на нее. — Спроси его, если не доверяешь моим словам.

— Значит, ты честный человек? — Спрашивает она, и я киваю. — Хорошо. Тогда вопрос: чего ты хочешь от меня, Томпсон?

Она говорит сладко, но за ее радужными оболочками пляшет огонь.

— Ты не слушала. — Я ухмыляюсь. — Ничего. Мне ничего от тебя не нужно.

— Тогда к чему все это? Почему ты здесь? Почему ты смотрел на меня, а не на фильм?

— Кажется, мне нравится наша динамика.

— Что?

Она моргает.

— Наша динамика. — Повторяю я с улыбкой. — Сначала ты меня раздражала, но теперь это даже забавно. Как ты реагируешь на меня, как легко я проникаю под твою кожу.

— Это тебя развлекает? — Она шумно выдохнула и скрестила руки на груди. — Тебе нравится видеть меня такой раздраженной? Непостоянной?

— Немного.

— Ты делаешь мой первый год в колледже невыносимым.

— Не будь такой драматичной, первокурсница.

Это вырвалось само собой, я даже не подумал об этом. Выражение ее лица становится пустым, и у меня возникает странное чувство, что я только что нарушил нашу динамику.

Она делает шаг в сторону, намереваясь обойти меня и направиться к двери, но я преграждаю ей путь.

— Отвали, Томпсон.

— Я думал, мы разговариваем.

Засовываю руки в карманы, чтобы скрыть свою нервозность.

— Это иллюзия. Я не разговариваю с людьми, которые даже не могут назвать меня по имени.

— Ты тоже не называешь меня по имени.

Я напоминаю себе большого ребенка.

— Правда, Колтон? Ты ищешь оправдания, больше ничего. Держу пари, ты даже в мыслях не произносишь мое имя. — Она что, читает мысли? Она видит меня насквозь, и это меня пугает. — Твое лицо говорит само за себя. Ты хоть знаешь, почему ты такой?

— Какой?

Я облизываю губы, видя, как ее прекрасные глаза сужаются еще больше.

— Ты замкнутый и своевольный. Не подпускаешь к себе людей, потому что у тебя слишком много вещей, которыми ты не хочешь ни с кем делиться. Устанавливаешь границы, фильтруешь свои слова и даже мысли. Называть кого-то по имени — значит стать знакомым. Стать ближе. А ты упорно хочешь быть далеким.

Ава поднимает на меня взгляд. Она маленькая, но в то же время она — воин. Это слово подходит ей идеально. Точно так же, как и то, как она описала меня, — совершенно в точку, но я не готов это признать.

— И ты трахалась с братом своей лучшей подруги за ее спиной. — Я говорю тихим голосом. — Притворялась верной и...

— По крайней мере, мне нравится парень, с которым я трахаюсь. — Она делает шаг ближе, ее глаза смотрят на мои. В голове возникает вопрос, и мне трудно от него избавиться. — Пока ты...

— Тебе нравится Бенсон? — Торопливо говорю я, прерывая ее.

— Что?

Отключить ее до смешного просто, но только потому, что она ошеломлена моим вопросом.

— Ты сказала, что тебе нравится парень, с которым ты трахалась. — Повторяю я как идиот. — Он тебе действительно нравится?

— Пошел ты. — Она бросается к двери, но я хватаюсь за ручку, не давая ей открыть ее. — Открой эту чертову дверь.

— Неужели на мой вопрос так сложно ответить? — Шепчу я ей на ухо. — Неужели это так сложно, Ава?

Произнеся ее имя, я добился того эффекта, на который рассчитывал.

Она медленно поворачивается и смотрит мне в лицо. Я жду, что она скажет что-нибудь, буквально все, кроме «да».

— Ты мне определенно не нравишься.

Она выделяет каждое слово, и я теряю дар речи. Впервые за всю свою жизнь я потерял контроль над собой и не уверен, что хочу вернуть его обратно.

— К черту это. — Бормочу я про себя.

Обхватываю ее рукой за талию, притягивая к своей груди. Не давая себе шанса передумать или дать ей возможность оттолкнуть меня, я наклоняюсь и накрываю ее губы своими.

Просто потому что хочу попробовать, и ничего больше.

Я прижимаю Аву ближе, и она удивленно вздыхает, позволяя мне провести языком по ее рту. В ту секунду, когда мой язык касается ее, мой член оживает, а все тело покрывается мурашками, потому что она отвечает на мой поцелуй, сразу же закрывая глаза.

У нее чертов пирсинг в языке, и это делает этот момент еще более чувственным. Более страстным, но в то же время медленным.

Я не хочу торопить события, только не с ней. Хочу прочувствовать каждую эмоцию, которую дарит мне этот поцелуй, каждое учащенное сердцебиение, которое вызывает у меня эта девушка.

Я хочу всего этого.

Аромат ее духов витает вокруг меня, заполняя ноздри и проникая под кожу. Он сильный и в то же время очень приятный. Она пахнет ванилью и кофе. Мне это очень нравится.

У нее мягкий рот, и я втягиваю ее нижнюю губу в рот и провожу по ней зубами. Эта девушка сводит меня с ума, и я понятия не имею, смогу ли когда-нибудь реагировать на нее, не выглядя при этом одержимым идиотом.

Подняв ее и повернувшись направо, я сажаю Аву на мойку, вставая между ее ног. Наши губы сливаются, языки играют друг с другом, я позволяю своим рукам спуститься к ее бедрам. Она так чертовски хороша, что мой мозг перестает функционировать.

Я хочу ее, здесь и сейчас.

Сжимаю ее попку и притягиваю к себе, пока она не садится на самый край, а мой твердый член ощущается сквозь джинсы. Я знаю, что она это чувствует. Ава стонет в нашем поцелуе, и это самый сладкий звук на земле, особенно потому что причина ему — я.