— Я впечатлен тем, что ты собрала это воедино, – я склоняю к ней голову.

Она снова улыбается, небрежно подняв плечи.

— Что я могу сказать? В Нью-Йоркском университете я специализировалась на гостиничном бизнесе и изучала мифы. Греческие истории мне больше всего понравились.

У меня от этого дергаются губы. Это еще один странный, но идеальный способ соответствия частей Рионы моим.

— Моя мать была наполовину гречанкой и большую часть детства провела в Греции. Вместо того, чтобы читать традиционные сказки на ночь, она рассказала мне и моим братьям мифы, на которых она выросла. Должно быть, они прижились, потому что я назвал свою сторожевую собаку в честь зверя Аида, а у моего брата Астора есть беркут по имени Перифас в честь легенды о Зевсе.

Рот Рионы слегка приоткрывается.

— У твоего брата есть орел? Что это за питомец?

Я рассмеялся.

— Нехороший. Между птицей и чистокровной лошадью его недавно приобретенной жены у него, по сути, целый контактный зоопарк.

— Твой брат тоже недавно женился?

— Да, несколько месяцев назад. Ее зовут Инди. Напомни мне рассказать тебе о том, как он как-то встретил свою невесту. Это целая история, – Астор пытается притвориться, что избавился от разврата, в котором мы выросли, став престижным членом академических кругов Сиэтла, но он насквозь Бэйнс. Свидетельством тому является похищение девушки собственного сына. Тот факт, что он также выбросил отчима своей жены за борт вертолета, является еще одним доказательством того, что он не такой сдержанный, каким пытается быть. Полет туда, чтобы помочь ему в этом начинании, был очень веселым… моментом настоящей братской связи для нас, если я так говорю.

Она наклоняется вперед и рассматривает меня взглядом, который я не могу понять.

— Что?

— Это всего лишь первая информация, которую я узнала о тебе, и она не касается твоей дьявольской войны или хаоса, который ты сеешь в городе. Или о том, какие у тебя вкусы в постели, — объясняет она, и ее глаза вспыхивают при упоминании о нашем более интимном времени, проведенном вместе. — Это было как раз о тебе. Твоя семья. Это было реально.

Разговор о моей семье или личных подробностях обо мне всегда казался верным способом дать моим врагам боеприпасы, которые можно использовать против меня или моей растущей империи. Всегда казалось разумнее никогда не позволять кому-либо копать так глубоко. Помогает то, что я до смерти напугал большинство людей, и они не посмеют попытаться выведать обо мне личную информацию. Было время, и я, и Астор беспокоились о моем племяннике Каллане. Точно так же, как я поступлю со своими детьми, когда придет время, мы защищали Каллана от уродства этого мира так долго, как могли. Это закончилось прошлым летом, когда он приехал ко мне и сообщил, что готов участвовать в семейном бизнесе. Кто я такой, когда мне почти двадцать четыре года, чтобы сказать молодому человеку «нет»? К тому времени, когда я был в его возрасте, я управлял империей Бэйнов уже почти три года.

— Двигаясь вперед, тебе следует делать это чаще. Если мы действительно женаты, я бы предпочла, чтобы у меня не было ощущения, будто я живу с совершенно незнакомым человеком, который время от времени меня трахает, – ее глаза скользнули по мне с головы до ног. — Это еще одна вещь, о которой я хотела с тобой поговорить.

— Ты хочешь поговорить о том, как я тебя трахаю? — размышляю я с ухмылкой. — Мне уже нравится эта смена темы. С чего нам начать?

На этот раз она не улыбается.

— Мы можем начать с того, что ты скажешь мне, будешь ли ты трахать других женщин, пока ты женат на мне. Судя по тому, что я видела, в нашем мире верность не воспринимается очень серьезно. Возможно, у меня нет ничего такого, что я могу предложить, но у меня есть гордость, и я не позволю тебе отнять ее у меня. Я видела, как жены свисали с рук своих мужей, думая, что они — ценная вещь, в то время как все остальные в комнате знают, что он проводит выходные со своей любовницей. Это грустно и неловко, и я поклялась, что никогда не стану одной из этих женщин, если смогу.

На ее лице застыл этот упрямый взгляд.

— До сих пор ты требовал от меня всего, и я не имела права голоса ни по одному из этих вопросов, но я буду требовать этого. Относись ко мне с уважением, которого я заслуживаю, и держи свой член подальше от других людей.

— Держать мой член подальше от других людей? – повторяю, поднимаясь со своего места на противоположной стороне дивана. Я сокращаю расстояние между нами и подхожу к ней. Моя собака выбегает из комнаты, прежде чем я останавливаюсь прямо перед ее ногами. Ее глаза вспыхивают, когда я наклоняюсь над ее сидячим телом и хватаюсь за спинку подушки позади нее, эффективно запирая ее. Это не первый и не последний раз, когда она оказывается в моей ловушке, и, как и раньше, здесь нет выхода. На ее лице проблеск страха, когда она поднимает подбородок, чтобы посмотреть на меня. — Думаешь, я хочу трахать других людей?

Я зациклен на том, как ее язык высовывается и скользит по нижней губе — губе, которую мне очень хочется прикусить. Моя собственная губа сегодня все еще чувствительна после того, как ее зубы впились в нее вчера в церкви, и теперь мне очень хочется сравнять счет.

— Откуда мне знать, чего ты хочешь? — спрашивает она, у нее перехватывает дыхание, когда кончик моего носа скользит от ее виска к четко очерченной линии подбородка.

— Ты спрашиваешь, — шепчу я. — И я скажу тебе именно то, чего я хочу.

Я прижимаюсь губами к тому месту, где у нее в горле стучит пульс. Задыхаясь от этого прикосновения, ее руки, которые до сих пор лежали у нее на коленях, выдергиваются и сжимают мою рубашку по бокам.

— Чего ты хочешь, Эмерик? – практически без контакта я заставил ее голос перейти от сильного и требовательного к затаившему дыхание. Такая. Чертовски. Отзывчивая.

Я покусываю кремовую плоть ее шеи.

— Принцесса, ты правда думаешь, что я бы прошёл через все чертовы трудности, чтобы сделать тебя своей женой, если бы захотел, как ты так красноречиво выразилась, вставить свой член в кого-нибудь ещё? Я очень занятой человек, и у меня под рукой много вариантов. Варианты, для получения которых мне не придется напрягаться или утомляться. Мне не нужно работать, чтобы получить то, что я хочу, но ради тебя я это сделал. О чем тебе это говорит?

— Что ты хочешь меня.

— Да, — шиплю я, касаясь ее губ своими.

Она до сих пор не знает всех причин, по которым я взял ее в жены. Когда она спросила, я на мгновение подумывал рассказать ей о том, как видел ее на крыше — о том, что я увидел в ней там наверху. Эта часть ее, которую она так хорошо скрывает, зовет меня, как будто я мотылек к огню, но я знаю, что она не готова узнать всю правду. На данный момент ее вера в то, что я хотел ее из-за того, что сделала ее семья, достаточно хороша. Со временем, когда она наконец придет в себя и расправит крылья, я скажу ей правду.

Риона подталкивает себя выше, пытаясь углубить едва заметный поцелуй. Я отстраняюсь прежде, чем она успевает это сделать. Разочарованный взгляд, отраженный в мою сторону, почти заставляет меня усмехнуться.

— Я не собираюсь больше никого трахать, – кажется тривиальным давать такую клятву, когда я почти два месяца даже не думал о других женщинах. — Но, моя дорогая жена, ты уже должна знать, что я не из тех, кто хорошо делится. Я уже показывал тебе, что происходит с людьми, которые воруют у меня, а ты…— я с обожанием ласкаю ее лицо, прежде чем схватить его крепко и неуклонно. — Это мое самое бесценное имущество. Если другой мужчина прикоснется к тебе, он не только потеряет руки и член, но и потеряет жизнь. И я возьму их именно в таком порядке. А потом я принесу их тебе домой в подарочной упаковке, как будто сейчас чертово Рождество. Мы даже не начали говорить о том, каким будет твое наказание, если ты позволишь рукам другого человека приблизиться к себе, Риона.

Она не съеживается и даже не вздрагивает от моей угрозы. Вместо этого она смотрит на меня так, будто подумывает о том, чтобы позволить другому мужчине приблизиться к ней, просто чтобы она могла узнать, каким может быть ее наказание. Возможность боли и выговора от моих рук волнует мою жену.

— Рада, что мы прояснили это, — выдыхает она, и дуновение воздуха скользит по моим губам и подбородку. — И зови меня Рио. Мои друзья зовут меня Рио.

Не в силах сдержаться, я задеваю ее нижнюю губу тупыми зубами.

— Я не твой друг, – в последний раз медленно и жадно всматриваясь в ее красивые черты лица, я отступаю и встаю во весь рост. — Я твой законный муж.

— Значит, ты продолжаешь мне напоминать, — саркастически шутит Риона. Она сдвигается на край сиденья, когда замечает, что я выхожу из комнаты. — Куда ты идешь?

Я проверяю Ролекс на своем запястье. Да, я опоздаю, но разговор с Рионой стоит того, чтобы взъерошить перья бойскаута Новы. Этот человек ни разу в жизни не опаздывал. Какая чертова показуха. Я уже знаю, что войду в комнату с раздраженным и обиженным татуированным не таким уж веселым Зеленым Гигантом.

— Нова ждет меня в офисе. Нам нужно обсудить поставку, которую мы ожидаем от наших турецких контактов. Пока твой брат занимается моим инвентарем, я пытаюсь привезти новые товары. Покупатели уже выстроились в очередь и ждут, когда им доставят это оружие. Хотя они и будут терпеливы к моему опозданию, было бы плохим делом заставлять их ждать еще дольше.

Брови Рионы взлетают вверх, и она на мгновение пристально смотрит на меня, прежде чем откашляться и прийти в себя.

— Не могу поверить, что ты только что сказал мне это.

— Почему нет? Ты спросила. Я ответил.

— Я не привыкла получать реальный ответ, когда задаю подобные вопросы. Обычно я получаю какой-то расплывчатый ответ… если вообще получаю ответ, – она встает с дивана и перекидывает волосы до талии на одно плечо. — Я больше привыкла к тому, что меня держат в неведении относительно подобных вещей. Я думаю, место женщины — на кухне и вся эта ерунда.