Глава 7

Райан

— Знаешь, уже почти Хэллоуин. Разве ты не должна была надеть что-то более теплое? — спросил я, сидя за рулем, когда мы подъехали к «Старбаксу».

— А что не так с моим платьем? На улице жарко. Какая разница, что сейчас октябрь?

Краем глаза я заметил, как она провела ладонями по обнаженным рукам, словно озябла.

— Вот видишь. Тебе холодно.

— Потому что ты включил кондиционер из-за жары на улице, — ответила она, с легким раздражением в дерзком тоне. — В чем дело? Большинству мужчин нравятся платья.

— Вот именно. И он будет фантазировать о том, что находится под ним, с того момента, как увидит тебя. — Я включил поворотник с излишним усилием, раздосадованный тем, что опять ляпнул вслух то, что не должен был.

— А ты, значит, невосприимчив к явной соблазнительной привлекательности этого платья?

Мы остановились на красный свет, я повернулся и увидел, что она смотрит на меня с удивленным выражением лица. Она пыталась вывести меня из себя.

— Я невосприимчив, потому что оно на тебе. — Это была чертова ложь, и она закатила глаза, зная это.

Через несколько секунд я въехал на парковку «Старбакса» и стал искать ее спутника.

У меня отвисла челюсть, когда я понял кто это.

— Это шутка, да? Из всех врачей в Шарлотте твоя мама выбрала именно его? — я вцепился в руль и попытался обуздать эмоции, проносящиеся сквозь меня со сверхзвуковой скоростью.

— Я понятия не имела, что это он. Я даже не помню имени, которое она мне назвала. Это очень плохо? — Наталья отстегнула ремень и повернулась на кожаном сиденье лицом ко мне. Я чувствовал, как от нее исходят разочарование и нерешительность.

— С моим везением я не удивлен, что это он. — Я смотрел в боковое окно, не в силах отвести глаза от врача скорой помощи, который три года назад сказал мне, что я больше никогда не должен участвовать в операциях.

— Я скажу ему, что не заинтересована. Ты не против подождать на парковке? Дай мне несколько минут. — Я почувствовал прикосновение, повернулся и увидел, что она положила руку на мое предплечье.

— Не делай этого из-за меня, — жестко сказал я. — Это не его вина, что мне пришлось бросить свою работу. — Я приподнял подбородок и посмотрел ей в глаза. — И не твоя.

— Да, но я отвезла тебя в больницу после того, как ты сказал не делать этого. — Она медленно убрала ладонь.

Наталья точно не должна была взваливать эту вину на свои плечи. Я думал, мы уже разобрались с этим, но, очевидно, ошибался.

— Давай на секунду представим, что ты позволила мне остаться в кондоминиуме. А через несколько недель меня отправили за границу на задание, и я снова потерял сознание на операции, в результате чего погибли несколько моих людей.

Именно из-за этой реальной возможности я три года назад отбросил свое эго и сообщил военно-морскому флоту о своем состоянии.

— Ты тоже мог погибнуть, я полагаю. — Девушка опустила глаза на колени и стала возиться с серебряным браслетом на запястье.

— Беспокойство о собственной жизни не заставило бы меня уйти, — заметил я, забыв, что иногда честность не к месту. И может показаться безумием, как в данном случае. У меня не было желания умереть, но служба на флоте — это все, что у меня осталось после смерти отца.

— Просто иди и выпей кофе с этим доктором, хорошо? Наслаждайся. Мы ведь двигаемся дальше, верно?

Она нахмурила брови и снова сосредоточилась на мне.

— Кофе с ним — это как снова вернуться в прошлое.

И твое прошлое тоже? Каким образом? Я не стал озвучивать этот вопрос и внутренне ответил за него. Потому что тогда ты была с Энтони? Это была моя единственная мысль.

— Мне нужно сделать несколько звонков. Я припаркуюсь и не буду попадаться на глаза. Просто найди меня, когда закончишь, — предложил я, несмотря на то, хотя от одной мысли о том, что она и доктор будут играть в игру «узнай меня» за чашкой кофе, у меня свело живот.

— Он меня не интересует. Я быстро. — Девушка потянулась к ручке. — Мне жаль, что это оказался он. Правда. — Она вышла из машины, и я выругался, когда доктор пошел ей навстречу и полез обниматься, чтобы поприветствовать ее.

Когда Наталья бросила на меня взгляд, я понял, что все еще не двигаюсь, хотя собирался припарковаться. Я пристроил джип на ближайшее место, не сдержав своего слова не подсматривать. А вдруг доктор прижмется к ней и решит посмотреть, что скрывается под этим платьем, даже средь бела дня?

Мне нужно было на что-то отвлечься, прежде чем я выйду из машины и наброшусь на него с кулаками, поэтому я схватил телефон и позвонил старому другу отца, чтобы заказать запчасти для джипа Натальи.

Мы поболтали о том о сем несколько минут, а потом он пообещал, что все будет готово к понедельнику.

Я был слишком напряжен для продолжения светской беседы, поэтому быстро завершил разговор, понимая, что ничто не сможет отвлечь меня от того факта, что Наталья на свидании с этим доктором.

Я сжал руку в кулак, пытаясь направить свое разочарование на что-то другое. На что-то, не имеющее отношения к прошлому. Незадолго до того, как эти головорезы появились в доме Саманты и Оуэна, Саманта предложила мне заняться машинами. Идея вновь открыть Rossi’s Auto Body немного ослабила напряжение, и я медленно разжал кулак.

Но смогу ли я пустить корни и жить в том же городе, что и Наталья? А что, если Энтони вернется домой после того, как я разберусь с его проблемами? Что, если он попытается вернуть Наталью в третий раз?

Я глубоко вздохнул, осознав, что моя раскрытая ладонь снова сжалась в кулак.

Я перевел взгляд на Наталью, потягивающую свой напиток, и увидел, что она смотрит на меня, а не на своего спутника. Это была молчаливая просьба вытащить ее?

Я воспринял ее легкий кивок как согласие, заглушил машину и выпрыгнул из нее.

Обойдя их маленький столик, я хрипло произнес:

— Извините. Наталье нужно уйти.

Доктор поправил солнцезащитные очки в волосах и прищурился. Намек на узнавание в его зеленых глазах был недолгим. Нет. Он меня не помнит.

— Не знаю, кто вы, но мы только что сели. — Он ткнул большим пальцем в мою сторону. — Хочешь пойти с этим парнем? Кто он?

— Я думаю, что… — слова Натальи застряли у нее в горле. Она была милой с другими людьми. Но я редко видел ее такой, потому что обычно мы спорили. Она явно не хотела быть грубой с этим парнем и, судя по всему, мучилась, как ему отказать.

— Позволь мне помочь. Ты, наверное, планировал задать несколько вопросов, чтобы узнать ее получше, верно? — я встал за стулом Натальи, держась за его спинку. — Ну, она пьет кофе с молоком и сахаром. Настоящим сахаром, а не заменителем. — Я сделал секундную паузу. — Ты, наверное, заказал ей какой-нибудь модный латте до того, как она приехала.

Доктор открыл рот, чтобы ответить, но я покачал головой.

— Давай продолжим. Ее любимый цвет — синий. Но не просто синий. Ей нравится цвет переливающихся морских волн, которые можно увидеть на Spiaggia dei Conigli⁹. Этот оттенок синего. Ну, наверное, голубой.

Я почувствовал на себе взгляд Натальи и обнаружил, что она повернулась в кресле, чтобы посмотреть на меня.

— А что касается ее вкуса на мужчин, то он ужасен. Ну, вкус ее матери в отношении мужчин для нее — еще хуже. Тот факт, что ты сидишь напротив нее, свидетельствует об этом. Так что ты зря тратишь время здесь, это совершенно точно. — Я отпустил ее стул, достал из бумажника десятку и положил ее на стол. — За латте по завышенной цене.

Все еще глядя на меня, Наталья медленно встала, на мгновение показавшись немного шокированной, пришла в себя и повернулась к своему спутнику.

— Спасибо за латте, но он прав, я предпочитаю обычный кофе. И еще… я не хочу тратить твое время. Я должна идти. — И, не дожидаясь ответа, она направилась к машине.

— Разве не это только что произошло? — спросил доктор, вставая, и я мысленно помолился, чтобы он не был настолько глуп, чтобы сказать вслед Наталье какую-то грубость. Если я ударю доктора по лицу, то могу попасть в тюрьму за нападение. — Ну что ж, — он схватил деньги и сунул их в карман, когда я промолчал. — Похоже, это ты должен быть ее парнем. — А потом он ушел, направляясь к красному кабриолету «Мерседес».

Я отмахнулся от его слов и пошел к своей машине. Наталья уже сидела внутри, так как я оставил ее незапертой, отправляясь «спасать ее».

Я сел за руль и сразу же завел двигатель.

— Куда теперь, мэм? — посмотрел на нее, удовлетворенно ухмыляясь тому, что ее свидание, слава Богу, закончилось.

Она изучала меня, сложив руки.

— Что это, черт возьми, было?

— Что ты имеешь в виду? Я думал, ты хочешь сбежать. — Я в замешательстве раскрыл ладони. — Ты кивнула головой.

— Я говорю о том, что ты сказал. Откуда ты все это обо мне знаешь?

— Я знаю тебя почти двадцать пять лет. Или ты забыла?

— И большую часть этого времени тебя здесь не было. — Она покачала головой и наклонилась над консолью, словно пытаясь понять, не подключен ли я к сети, и не снабжает ли меня кто-то информацией в режиме реального времени. — Откуда ты знаешь, что мой любимый цвет связан с Spiaggia dei Conigli? — спросила она с недоуменным выражением лица. — Я была на Сицилии всего один раз, когда мне было десять лет, но цвет моря на пляже был настолько потрясающим, что я влюбилась.

Я провел рукой по заросшей щетиной челюсти.

— Когда мы были детьми, ты постоянно рисовала картинки Spiaggia dei Conigli после возвращения из поездки туда. Ты даже подарила несколько картинок моей маме, и она повесила их на наш холодильник. С тех пор каждый раз, когда ты надевала любой оттенок синего, он становился не просто синим, а…

— Голубой цвет Spiaggia dei Conigli. Честно говоря, я забыла об этом. — Она улыбнулась. — Но да… все еще мой любимый.

— Вот видишь. — Пожал плечами. — Я тебя знаю. — И снова уставился в окно, не в силах смотреть ей в глаза. Потому что мой любимый цвет был цветом ее глаз. В моем понимании они были далеко не просто зелеными. — Кстати, в понедельник у друга моего отца будут запчасти, необходимые для починки твоего джипа, — сменил я тему разговора.