— Значит, мне придется заставить тебя говорить.

— Нет, — наконец произнесла я, но было уже слишком поздно.

Его губы коснулись моих губ, и трепет в животе превысил высший балл по шкале Рихтера.

Вы должны знать о том, чем я еще не поделилась.

Видите ли, у меня не было особого опыта с парнями. Всего лишь несколько свиданий, немного поцелуев, немного ласк, но кроме этого — ничего.

Да, я была двадцатишестилетней девственницей.

Многих женщин это бы смутило. Но не меня. Я не интересовалась сексом, отношениями или романтикой, и у меня не было на них времени. Я хотела спасти мир или, по крайней мере, спасти нескольких детей. И вообще, люди в моей жизни умирали из-за меня печальными и ужасными способами, Парк был последним. Мне приходилось беречь свое сердце, и я это делала, как злобный, дрессированный ротвейлер.

Я напряглась и изо всех сил старалась не реагировать, но поцелуй был приятным. Мне нравились прикосновения его рук, даже если они удерживали меня, и мне нравилось его тепло.

Затем его язык коснулся моих губ, и я почувствовала между ног сильное, приятное покалывание. Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, отстранить его от себя, но его язык скользнул внутрь. Он наклонил голову, и поцелуй стал серьезным.

Даже не имея опыта, я могла сказать, что он хорош в этом, главным образом потому, что я разомлела. Прижалась губами к его губам и ответила на поцелуй.

Его рот оторвался от моих губ, но он продолжал целовать, легко и нежно, а затем Кроу сказал мне в рот:

— Хочу знать о Кордове.

Я замотала головой, не только отвечая «нет» на его просьбу, но и для того, чтобы прояснить разум, и Кроу снова поцеловал меня. Покалывание между бедер усилилось и распространилось по всему телу, и разум снова затуманился, сосредоточившись только на том, что его рот делал со мной. Я снова попыталась вырвать запястья из его хватки, но не для того, чтобы сбежать, а для того, чтобы прикоснуться к нему.

Я жаждала прикосновений к нему, нуждалась в них.

Кроу усилил хватку, вероятно, полагая, что я пытаюсь сопротивляться, хотя я и целовала его в ответ.

Его рот отодвинулся совсем ненамного, и он снова произнес мне прямо в губы.

— Кто научил тебя стрелять?

Тяжело дыша, я просто смотрела на него и пыталась прояснить голову.

— Кто тебе помогает? — спросил он.

Я молчала.

— За кем ты гонишься? — упорствовал он.

— Пожалуйста, слезь с меня, — тихо попросила я.

Он покачал головой, уголки его губ слегка приподнялись, и он снова поцеловал меня.

Я потеряла всякую ясность рассудка, которую вернула в отсутствии его поцелуев, и поцеловала в ответ, борясь с его хваткой на своих запястьях. Его губы переместились вниз по моей щеке к уху, и он сказал:

— Я буду продолжать так весь день. Ты расскажешь мне, Джулс.

Я повернула голову, и не спрашивайте меня, почему — мною двигало что-то, чего я не могла контролировать — лизнула кончиком языка его шею.

Это вызвало интересную реакцию. Он соскользнул на коленях вниз, так что полностью лег на меня, и отпустил мои запястья. Я тут же обвила его руками. Его губы снова приблизились к моим, и поцелуй изменился.

Поцелуй перестал быть таким, что сбивал вас с толку и заставлял говорить.

Он стал совершенно иным.

Мое тело отреагировало мгновенно, расслабляясь, сливаясь с телом Вэнса, одной рукой я скользнула ему под рубашку, провела пальцами по твердым мышцам и бархатистой коже поясницы над поясом джинсов, а затем вверх вдоль позвоночника.

Кроу издал низкий гортанный звук, пронзивший мое тело электрическим разрядом и ударившим между бедер.

Он перекатился на бок, увлекая меня с собой, целуя горячо и жадно, его руки скользили по шелку моей ночнушки. Я чувствовала, как мозоли на его пальцах цеплялись за материал, и по какой-то странной причине это меня возбуждало.

Его нога пришла в действие. Он просунул твердое бедро между моими бедрами, его рука скользнула по моей спине, по ягодицам, по задней части бедра под колено, поднимая мою ногу и закидывая ее себе на талию. Затем его таз угнездился между моими ногами.

В этот момент возле кровати зазвонил телефон.

Вэнс проигнорировал его, и я тоже. Мы продолжали целоваться, Вэнс использовал свой талантливый язык, затем одаривал меня нежными, быстрыми поцелуями, а затем снова использовал язык. Мои руки двигались вверх по его спине, ощупывая и одновременно прижимая к себе.

Я не пользовалась голосовой почтой. У меня все еще был автоответчик, в основном потому, что мне нравилось видеть, как он мигает в тех самых странных случаях, когда мне кто-то звонил.

Послышался мой голос, прося звонящего оставить сообщение, пока мы с Вэнсом целовались и щупали друг друга, совершенно не обращая внимания на звук.

— Джулс? Это Мэй. Знаю, что еще рано, дорогая, прости. Но ты не знаешь, где Снифф и Роум? В их кроватях спали, но самих их уже нет…

Мое тело замерло на наносекунду, а затем я отстранилась от Вэнса. Перекатившись, встала на колени, снова уселась задницей на икры, и схватила телефон.

— Мэй? — сказала я в трубку, слегка запыхавшись.

Мэй была волонтером в приюте. Работала она больше, чем большинство оплачиваемых сотрудников. Она казалась милой и ласковой, но показывала это ровно настолько, чтобы дети не растоптали ее.

— Привет, дорогая, — сказала мне на ухо Мэй. — Говоришь так, будто бежала.

— Нет, просто… неважно. — Я не собиралась объяснять. — Что случилось со Сниффом и Роумом?

— Их здесь нет. Я подумала, ты можешь что-то знать. Среди детей ходят слухи, но ничего конкретного. Они подозревают, что что-то происходит или уже произошло, и немного обеспокоены.

Я закрыла глаза и опустила голову.

Затем глубоко вздохнула, чтобы успокоить сердце и разум, и сказала:

— Приеду, как только смогу.

— Хорошо, дорогая. До встречи.

Она отключилась. Я положила телефон на место и перевела взгляд на Вэнса.

Он лежал на боку, приподнявшись на локте, и наблюдал за мной.

— Извини. Мне пора, — сказала я.

И прежде чем он успел ответить, я подбежала к краю платформы и, не воспользовавшись ступеньками, спрыгнула на пол, легко приземлившись на ноги. Я направилась прямо на кухню.

Подойдя к столу, вытащила из сумочки сотовый, нашла номер Роума и позвонила. Пока я слушала гудки, на кухню вошел Вэнс. Он остановился, прислонился бедром к стойке и скрестил руки на груди, наблюдая, как я оставляю сообщение.

— Роум, если получишь это сообщение, немедленно позвони мне. Понял?

Затем я отключилась и прокрутила до номера Сниффа.

— Ты мне расскажешь? — спросил Вэнс.

Я не сводила с него глаз, слушая гудки. Чего я не сделала, так это рассказала.

Снифф тоже не ответил, поэтому я оставила ему такое же сообщение.

Отключившись, я бросила телефон в сумочку и направилась к шкафу. Бу кружил у меня под ногами. Как ни странно, он отсутствовал, пока мы с Вэнсом резвились на кровати, но теперь был готов к завтраку и неоднократно напоминал мне об этом. Я достала влажный корм и одну из его мисок и приготовила ему завтрак.

Вэнс наблюдал за мной, и я остро осознавала, что на мне только ночнушка.

Хотя, учитывая, что его язык побывал у меня во рту, а руки на моей заднице (и кое-где еще), ханжество в отношении ночной рубашки казалось немного глупым.

— Джулс, — позвал Вэнс после того, как я поставила миску.

Я вышла из кухни, минуя его.

— Я еду в приют, — сообщила я.

Пройдя по коридору, я подошла к шкафу в гостиной, вытащила джинсы и натянула их под ночную рубашку.

Я уже успела застегнуть молнию и пуговицу, когда мое плечо обхватила рука, переместила и прижали к стене. Затем Вэнс вошел в мое пространство, серьезно так вошел, близко склонив голову.

— Мы кое-чем занимались, — сказал он так, будто я этого не знала и не старалась изо всех сил об этом забыть.

— Да. Знаю. Извини, — беззаботно отмахнулась я, словно меня это не волновало (хотя это было не так), и в ответ на мой тон его глаза опасно сверкнули.

Хм.

Ой.

Я решила объяснить.

— Наверное, это к лучшему. Мы не хотим, чтобы все усложнялось.

Он приблизился.

— Мы не хотим, чтобы все усложнялось? — повторил он мои слова.

— Эм… да, — подтвердила я.

— Думаешь, все уже не усложнилось?

Он был прав.

Я промолчала.

Он приблизился еще. Скользнув руками по моим бедрам к самой верхушке ягодиц, он прижал меня к себе. Его голова склонилась так низко, что остановилась на волосок от моего лица. Я расположила руки между нами, но это не принесло никакого результата, потому что Вэнс не позволил.

— Я знаю о Кордове. Знаю, что он хочет залезть тебе в трусики, — сказал он.

Мои глаза сузились.

— Если знал, зачем спрашивал?

Он проигнорировал мой вопрос и сказал то, что сразу вывело меня из равновесия.

— Джулс, послушай меня. Поскольку я собираюсь залезть тебе в трусики, ему придется отступить, — заявил Вэнс, потрясая мой мир. Затем, прежде чем я успела обдумать его слова, закончил. — О Кордове я позабочусь.

Вот дерьмо.

— Вэнс, — прошептала я, не уверенная, что собиралась сказать, но явно что-то.

По какой-то причине это заставило его улыбнуться. Для меня это была новая улыбка. Она придала его глазам нежность и сексуальность, отчего мое дыхание перехватило, поэтому больше я не сказала ни слова.

— Мне нравится, — тихо сказал он вновь шелковистым голосом.

— Что? — прошептала я.

— Как ты произносишь мое имя, — объяснил он. — Еще больше мне понравится, когда ты будешь стонать его сегодня ночью, когда я буду внутри тебя.

Мой желудок резко упал. Можно было бы подумать, что это ужасное ощущение, но вместо этого оно было захватывающим, будто во время езды на американских горках.

— О, боже, — выдохнула я.

— Сегодня вечером за ужином мы обсудим то, чем ты занимаешься. После ужина мы закончим то, что начали утром.

— Вэнс, — сказала я, желая в тот момент поужинать с ним так же, как чтобы кислород оставался на земле. И я хотела закончить то, что мы начали, как ни хотела ничего другого в своей жизни.