Я вспомнил о большой ванне Грега. И о ручонке, поднимающейся из извивающейся, корчащейся массы.

— Вы бывали на северном конце острова, Вик?

— Ходил туда буквально на днях.

Он кивнул.

— Я не ходил туда пешком со времен охоты на змей, но много раз видел это место на рыбалке. За последние сорок с лишним лет остров сильно изменился, его чудовищно застроили, но северная часть сейчас такая же, как и тогда. Пляж из ракушек, похожий на большой неправильный треугольник, я прав?

— Именно так, — ответил я.

Он кивнул. Маска спущена. Глоток воды. Маска поднята.

— Вот туда мы загнали змей, и им больше некуда было ползти, кроме как на Дейлайт-Пасс. Можно сказать, спиной к воде, хотя у змей с любой стороны спина, не так ли? Пол-акра пляжа было усеяно ими. Ракушек вообще не было видно, разве что на долю секунды, когда змеи двигались, покачивая хвостами. Они ползали друг по другу. Яда в этих змеях хватило бы, чтобы запросто убить половину населения Тампы.

— К нам прибыла куча пожарных со станции в Палм-Виллидж и еще больше с Нокомиса. Большие крепкие ребята. Другие не смогли бы таскать на своих спинах двадцатигаллоновые ранцевые огнетушители "Смоукчейзер". Их раньше называли индейскими насосами. Эти штуки больше предназначены для борьбы с лесными пожарами, которых у нас много, но в тот день в них была не вода. Они были наполнены керосином. Когда мы загнали змей в тупик — большинство змей, потому что люди еще месяцами после этого встречали выживших, — те ребята опрыскали их как следует. Потом мой старый друг Джерри Гант, начальник пожарной охраны Палм-Виллидж, которого уже давно нет в живых, зажёг пропановую горелку "Бернзоматик" и швырнул её в змей. Эти гремучки вспыхнули в пламени, и пошла такая вонь — о Боже, она была ужасной, и я потом не мог вывести ее со своей одежды. Никто из нас не мог. Мыть было бесполезно. Одежду пришлось сжечь, как змей.

Он на мгновение замолчал, не отрывая взгляда от своего стакана с водой. Он словно забыл причину, по которой сюда пришел, сейчас его здесь не было. Он видел тех горящих гремучих змей и чувствовал их смрад, пока они извивались и корчились в огне.

— Дьюма тогда ещё существовала, и часть змей уплыла туда. Может, некоторые даже доплыли, но большинство утонуло. Не знаю, заметили ли вы водоворот там, где вода из бухты встречается с водой из залива...

— Я видел его.

— Тот водоворот... тот вихрь... тогда был сильнее, потому что вода проникала туда с гораздо большей силой. Держу пари, там, где вода закручивается, глубина составляет шестнадцать футов, а может, и больше. К тому же в тот день был отлив, что увеличило поток из залива. Мы видели, как змеи вращались в том водовороте, некоторые при этом ещё горели... Вот такой, Вик, была Великая охота на змей восемьдесят-какого-то года.

— Впечатляющая история.

— А теперь расскажите свою. О том, как вы узнали про Алиту Белл и как вы её нашли.

— Я её совсем не знал и видел всего дважды. Живую, я имею в виду. Во второй раз она принесла мне овсяное печенье с изюмом. Мы съели несколько штук за этим самым столом. Запивали их молоком. Я поздоровался с близнецами.

— Правда?

— Может, это звучит странно, но мне не показалось это странным. Это была простая вежливость. Потому что во всём остальном она казалась мне совершенно здравомыслящей. На самом деле... — Я нахмурился, пытаясь вспомнить. — Она сказала, что знала, что их там нет.

— Хм.

А не говорила ли она также "И всё же они здесь"? Вроде говорила, но я точно не помнил. Если она так сказала, то была права. Я в этом сам убедился.

— И кто-то прикатил эту коляску сюда. Не один раз, а дважды.

— Да.

— Но вы никого не видели.

— Не видел.

— Никого не слышали.

— Не слышал.

— И не заметили, чтобы включались датчики движения? Потому что я знаю, что Акерман их установил.

— Не заметил.

— И не вы принесли сюда палку от змей?

— Не я.

— Расскажите, как вы нашли миссис Белл.

Я рассказал, в том числе и о том, как бросал ракушку (возможно, не одну, я был расстроен и больше не был уверен), чтобы отвадить стервятников от ее тела.

— Всё это я рассказал офицерам Зейну и Канавану.

— Я знаю. Это есть в их отчёте. Если, конечно, не считать того, что коляска появилась у вас во второй раз. Это называется новой информацией.

— Ничем не могу помочь вам. Я спал.

— Хм. — Он опустил маску. Допил воду. Маска снова вернулась на место. — Пит Ито сказал, что вы планируете оставаться здесь до сентября, мистер Трентон.

От меня не укрылось, что он разговаривал с мистером Ито. Не ускользнуло от меня и то, что он обратился ко мне по фамилии.

— Планы изменились. Видите ли, мёртвая женщина, которую клюют стервятники, может заставить пересмотреть свои планы. На сегодняшний вечер у меня забронирован номер в "Дейз Инн" в Брадентоне, а в четверг я вылетаю из Тампы в Кливленд. Как я доберусь до своего дома в Массачусетсе — ума не приложу. В Америке сейчас творится полный дурдом.

Дурдом. Это слово прозвучало с большим нажимом, чем я хотел.

— Дурдом сейчас по всему миру, — сказал Пелли. — Зачем вы вообще приехали сюда летом? Так мало кто делает, если только у них нет бесплатных купонов от "Дисней Уорлд".

Если он общался с Питом Ито, то знает, почему я сюда приехал. Да, без сомнений, это был допрос.

— Недавно умерла моя жена. Я пытался здесь оправиться от этого.

— И вы... что? Чувствуете, что уже оправились?

Я пристально посмотрел на него. Он больше не был похож на Уилфорда Бримли. Он начал меня сильно напрягать.

— В чём дело, помощник шерифа Пелли? Или мне следует называть вас мистер Пелли? Как я понял, вы на пенсии.

— Полупенсии. Сейчас не детектив, но помощник шерифа на полставки со всеми полномочиями. И вам придется отменить ваши планы улететь отсюда. — Сделал ли он лёгкое ударение на слове "улететь"? — Уверен, что деньги за отменённый рейс вернут на вашу карту. И за номер в мотеле тоже. Думаю, вы могли бы поехать в "Барри" в Виллидж, но...

— "Барри" закрыт. Я пробовал. Что...

— Но знаете что, мне было бы спокойнее, если бы вы остались здесь до вскрытия тела миссис Белл. То есть, мистер Трентон, управлению шерифа округа было бы спокойнее.

— Не думаю, что вы сможете меня удержать.

— На вашем месте я бы не стал это проверять. Просто дружеский совет.

И тут я услышал это, слабо, но отчетливо: скрип-скрип-скрип.

Я сказал себе, что не слышал этого. Сказал себе, что этого не может быть. Сказал себе, что я не герой рассказа "Коляска-обличитель"[175].

— Еще раз, мистер Пелли... помощник Пелли... в чём дело? Вы ведёте себя так, будто женщина была убита, а я подозреваемый.

Пелли был невозмутим.

— Вскрытие, скорее всего, покажет, как она умерла. Скорее всего, это снимет с вас подозрения.

— Я и понятия не имел, что нахожусь под подозрением.

— Имеются, можно сказать, некоторые осложняющие факторы. Я нашёл это на кухонном столе, когда был у неё сегодня в шесть часов утра.

Он покопался в своём телефоне, затем передал его мне. Он сделал фотографию белого делового конверта. На нём аккуратным почерком было написано "Вскрыть в случае моей смерти" и "Алита Мари Белл".

— Конверт не был запечатан, поэтому я открыл его. Перейдите к следующей фотографии.

Я перешёл. Записка, которая лежала в конверте, была написана тем же аккуратным почерком. И дата наверху...

— Это на следующий день после того, как мы ели печенье с молоком!

Скрипы доносились снизу, из гаража. И как полицейские в рассказе По, Пелли, похоже, не слышал их. Но он был пожилым человеком, и, возможно, с нарушенным слухом.

— Неужели?

— Да, мы мило побеседовали. — Я не стал рассказывать ему о том, как Элли отправила Джейка и Джо поиграть в кабинет Грега, а позже я нашёл перевёрнутую плетеную корзину с игрушками для кошек. Это было последнее, что я рассказал бы этому глазастому (но, возможно, тугоухому) человеку. И уж тем более я не стал рассказывать ему, что общался с близнецами сам. "Привет, Джейк. Привет, Джо, что нового?"

Это было безобидное подыгрывание грустным фантазиям старой леди. Так я думал, но кто знает, может, я открыл дверь призракам?

— Читайте дальше.

Я прочитал. Текст был коротким и неформальным.

"Это моя последняя воля и завещание, отменяющее все предыдущие завещания. Что глупо, потому что в моём случае других не было. Я в здравом уме, хотя тело уже не то. Я оставляю этот дом, мой банковский счёт в "Фёст Сан Траст", мой инвестиционный счёт в ООО "Билдинг Зе Фьюче" и всё остальное материальное имущество ВИКТОРУ ТРЕНТОНУ, проживающему в настоящее время по адресу: Раттлснейк-роуд, 1567. Мой адвокат, с которым я не консультировалась, когда писала данное завещание, — Натан Резерфорд в Палм-Виллидж.

Подпись,

Алита Мари Белл"

Ниже другим почерком была поставлена ещё одна подпись: Роберто М. Гарсия, свидетель.

Я забыл про скрип из гаража (а может, он прекратился). Я во второй раз перечитал ее предсмертное письмо (а как еще его назвать). В третий раз. Затем толкнул телефон Пелли обратно через стол, чуть сильнее, чем следовало бы. Он поймал его, как хоккейную шайбу, загорелой и морщинистой рукой.

— Это дурдом.

— Вам так кажется?

— Я видел ее всего дважды. Трижды, если считать тот раз, когда нашел ее мертвой.

— Не знаете, почему она оставила вам всё?

— Нет. И, знаете, эта... эта записка... в суде она будет ничтожна. Ее родственники взбунтуются, но им не придется этого делать, потому что я не стану оспаривать.

— Роберто Гарсия владеет компанией "Плант Уорлд". Они ухаживали за ее участком.

— Да, я видел их грузовики у нее во дворе.

— Бобби Джи тоже живет здесь с каменного века. Если он говорит, что видел, как она это писала — а я с ним разговаривал, и он сказал: да, видел, хотя она закрыла текст рукой, когда он подписывал, поэтому он не знал, что было написано, — то я ему верю.

— Это ничего не меняет. — Мой голос звучал нормально, но всё лицо онемело, словно мне сделали укол новокаина. Сверхстранное ощущение. — Этот адвокат свяжется с ее родственниками, и...