И мне, как ни странно, удалось. Нужно было действовать, как можно быстрее. Неизвестно, сколько времени продержатся дети во дворе в разгар зимы.

Как только я оказался на заснеженной дороге, перебравшись через стену, я остолбенел от страха. Недалеко сверкнула фарами черная машина с тонированными окнами. Кто как ни я знал, кому она может принадлежать. Это был автомобиль Эллинстонов, который резко прокрутив колесами по снегу, помчался ко мне.

«Все! Мне крышка! Попался, твою мать!» - пробежали мысли в моей голове, и я тут же стал читать молитву, которую смог вспомнить в этот момент.

Как только машина подъехала, дверь открылась, и чья-то рука затянула мое тело внутрь.

«Генри? – удивленно прокричал я, смотря на седовласого стройного мужчину, сидящего рядом со мной. – Что вы здесь делаете?»

«Защищаю, охраняю, помогаю…. Можете называть это, господин Милен, как душе будет угодно. Ойца – мой давний друг, вы – супруг моего молодого господина. Как считаете, мог ли я оставить вас при выполнении такого ответственного задания одного? – нежным голосом сказал Генри. – Поэтому сейчас, господин Милен, я хочу, чтобы вы знали, за вами есть крепкая стена, на которую можно опереться».

«Значит, - заговорил я, прищурив глаза, - это вы сказали управляющему обратиться ко мне за помощью?»

Генри лишь улыбнулся, тихонько похлопав меня по плечу. Тепло этой крепкой руки согрело сильнее июльского солнца. Вот что значит, иметь крепкое плечо поддержки!

Назад я возвращался тем же путем, как и выходил. Только вот, перелезая через стену, поскользнулся на образовавшейся корочке льда и грохнулся прямо в сугроб. Погрязнув в толще снега по самую грудь, я размахивал руками, стараясь выкарабкаться из снежной массы.

Кое-как выбрался на протоптанную дорожку. Только снежинки под воздействием моего тепла не хотели с меня сбрасываться, ну, ни в какую. Таким образом, я, белый, весь в снегу, будто снежная королева, подошел к дверям своего домика. Детей на улице уже не было, а ошарашенные телохранители, увидев меня, вздрогнули и отшатнулись, и я, отворив дверь, вошел внутрь.

Скажу честно, увидев господина Вилена, я ничуть не удивился. Мужчина сидел в моем любимом кресле, величественно закинув ногу за ногу. По телевизору шел какой-то фильм, скорее всего, мелодрама. И судя по тому, как дети отворачивали и наклоняли стеснительно головы, там целовались и обнимались взрослые дяди и тети.

Малыши, завидев меня, хотели броситься ко мне, но боялись сдвинуться с места, потому что с них не сводили своего взгляда черные глаза господина Вилена.

«Кто разрешил тебе нарушить мой приказ? – холодным равнодушным тоном произнес мужчина. – Или мое слово в этом доме вообще ничего для тебя не значит? А может, ты думаешь, что любовь моего сына сможет спасти тебя от наказания?»

Наконец, он посмотрел на меня и прорычал: «На колени!»

В этот момент я не боялся за себя. Но теперь в моей жизни было, так сказать, слабое звено – маленькие дети, глаза которых в этот момент испуганно смотрели на меня. И я… встал на колени.

Внезапно дверь отворилась, и в помещение ворвался взволнованный господин Ойца с лопатой в руках.

«Слава богу, вы здесь! - тараторил управляющий. – Как вам удалось откопаться из снега, господин Милен?»

Увидев ошарашенного хозяина, господин Ойца склонил голову: «О, господин Вилен, и вы здесь? Прошу прощения, если я прервал вас! Дело в том, что господин Милен работал на заднем дворе поместья. Снег чистил. Но там столько намело, что огромная гора снега, которую он сотворил при уборке, обрушилась на мальчишку, накрыв того с головой. Увидев это, я бросился за лопатой, но, сколько не копал, так его и не нашел. Поэтому я и бросился сюда. Господин Милен, я так счастлив, что с вами все в порядке!»

Я посмотрел на господина Вилена, а он – на меня. Наверное, у нас обоих были одинаково округленные глаза от удивления. Да только с фактами не поспоришь. Я действительно был весь в снегу, а управляющий, работающий в поместье Эллинстонов, славился своей искренней преданностью, так что, не поверить его словам было крайне неразумно.

Господин Вилен разочарованно вздохнул и, подойдя к выходу, еще раз обвел взглядом помещение, а потом сухо произнес: «Судя по шикарной обстановке этого домика, Ричард сильно балует тебя. Не расстраивай его!», и вышел прочь.

Как только хлопнула дверь, все, кто остался внутри, громко выдохнули, а дети быстро кинулись ко мне, обхватив меня своими маленькими ручонками.

«Думал, вы меня бросили, господин Ойца», - сказал я, улыбнувшись мужчине.

«Как вы приехали, Генри сразу же сообщил мне о вашем возвращении в поместье. Я, конечно, помчался к вам на встречу, но не ожидал, что уже кто-то доложил о вашем отсутствии, и что господин Вилен придет лично проверить это. Я видел, как вы зашли в домик весь в снегу, поэтому и придумал такую нелепую историю», - протараторил господин Ойца.

«Спасибо, господин Ойца! Спасибо! – сказал я. – Кстати, с вашей племянницей Мышкой все хорошо. Вы вовремя обратились за помощью, иначе осложнений было бы не избежать. Осмотрев ее, я выписал необходимое лекарство и оставил баночку противовоспалительного и укрепляющего средства. В общем, могу сказать с полной уверенностью, что через неделю девочка будет в полном порядке. Так что, господин Ойца,  у нас с вами ничья: я помог вам, а вы выручили меня».

Мы еще некоторое время мило беседовали, словно старые добрые друзья, под негромкие звуки телевизора, смакуя вкус и аромат свежезаваренного фруктового чая и набивая рот вкусным печеньем, приготовленным моими руками.

А утром, при уборке дворовой территории произошло то, что поставило для меня огромную жирную точку во всей этой грустной семейной истории управляющего.

Когда я все доделал, ко мне из особняка вышел господин Ойца, якобы проверить выполненную работу. Впервые за все время, чему я был очень удивлен и обрадован одновременно! Этот очкастый мужчина водил своим длинным носом из стороны в сторону, важно закинув руки за спиной, будто нахохлившаяся утка.

Я уже собирался позвать его к себе, попить утреннего чая со свежевыпеченными булочками, которые мне каждое утро привозил молоденький доставщик и оставлял под тайной калиткой. Но женский робкий голосок, раздавшийся позади нас, не позволил сделать даже шага.

«Привет, братик!»

Мы обернулись. Там стояла Клер, сестра мистера Ойца, теребя в руках платочек. Ее зеленые омежьи глаза переливались в выступившей влаге слез, играя своей насыщенностью и глубиной, а плечики вздрагивали, не в силах сдержать скопившегося волнения.

Господин Ойца перевел на меня свой ошарашенный взгляд, словно искал во мне ответ на вопрос: не снится ли ему все происходящее. Я улыбнулся и легонько кивнул головой, слегка подтолкнув его в сторону женщины, так сказать, дал волшебного пинка.

А потом некоторое время с умилением наблюдал: как эти двое крепко прижимались друг к другу, пытаясь поделиться своим теплом, как господин Ойца теребил локоны волос своей сестры, как гладил и целовал ее огрубевшие руки, как она нежно прикасалась ладонями его лица, а он, как маленький беспомощный  котенок терся о них….

Я смотрел и думал. А если бы моя мама была жива, какая встреча произошла бы у нее с младшим братом, с доктором Айком, после такой долгой разлуки? Представив, как мама настойчиво щиплет щетинистые щечки дяди, я хихикнул и помчался в домик, смаковать свой завтрак вместе с двумя милыми шпингалетами, наверняка еще шлепающих по дому в своих детских пижамках.