Глава 2. Первые шаги новой жизни

Когда сработал будильник на мобильном телефоне, я машинально выключил его и продолжил свой утренний сон. Но вчера, зная, что сегодня так и будет, мной было установлено десять сигналов с разбегом в минуту, причем выбрал я самые раздражающие мелодии, что имелись в моей коллекции.

В конечном итоге, мне пришлось подняться с постели и, напялив спортивную одежду, которую приготовил заранее, выйти на пробежку.

Рядом с нашим домом стояло еще несколько домов, разделенных невысокими заборами, образовывая собой небольшой квартал, по границе которого проходила неширокая улочка. Этот маршрут я и выбрал для утренней пробежки. Конечно же, будучи воодушевленным сделать несколько забегов вокруг небольшого, по моему мнению, квартала, я не рассчитывал на свой убитый гулянками и выпивкой слабый организм, поэтому сдулся уже в конце первого же круга.

У меня сложилось впечатление, что мои легкие упали к тазу и вместе с остальными внутренностями бились от смеха в истерике над моей самоуверенностью, а сердце игралось с барабанами, пытаясь, таким образом, отомстить мне, чуть не пробивая этими звуками хрупкую грудину. Если сказать, что я задыхался - значит ничего не сказать. Казалось, воздух для меня просто закончился.

В этот момент мой мозг осознал: «Слабак! Как в будущем ты собирался защитить себя и свою семью?»

Перед глазами появились образы подонков, насиловавших меня в увиденном будущем, сломленные взгляды братьев перед смертью и перекошенные от боли лица дедушек, поглощаемых огнем. Слезы сами потекли с моих глаз. Плюхнувшись на скамью рядом с домом, некоторое время так и просидел, смотря в никуда невидящими глазами.

Немного успокоившись, я вошел внутрь и направился прямиком на кухню, чтобы промочить воспалённое горло. Там уже вовсю хозяйничал дедушка Азалия, готовя для семейства завтрак.

– Мандаринка? – удивился деда, застыв с пустой тарелкой в руках. – Почему ты так рано встал? Что-то болит? Я ведь знаю, что ты сегодня ночевал дома, потому что заходил проверить тебя перед сном. Собрался уходить?

– Нет, дедушка, - ответил я, улыбаясь. – Я только что вернулся …с пробежки.

Услышав это, мужчина выронил тарелку из рук. По полу мгновенно разлетелись осколки, а на звук бьющейся посуды митулем прибежал перепуганный дед Рафаэль. Его супруг, дедушка Азалия, стоял неподвижно с выпученными испуганными глазами и вытянутыми в разные стороны руками, а рядом стоял я. Картина, которую он увидел перед собой, привела альфу в бешенство, заполняя тяжелой аурой своих феромонов небольшое пространство. Наверное, не будь я в это время бетой, был бы расплющен на месте.

Ухватив за руку, дед отшвырнул меня в сторону с такой силой, что я, пролетев через всю комнату, врезался в противоположную стену. Плечо, принявшее основной удар на себя, сразу же заболело, и от этого мои глаза закрылись сами по себе. Я не хотел, чтобы они видели ни моей боли, ни моих слез. Но, чего тут скрывать, заслужил.

В свое время мной легко устраивались скандалы дома. Не было особого труда доводить дедушку Азалию до слез, потому что он был, будучи омегой, добрым и душевным человеком. Никто не видел его слез, но почему-то все знали - скрывшись от чужих глаз, он будет оплакивать свое бессилие. И именно потому, что дедушка был таким, я всегда был им прощен, чтобы не творил, как бы себя не вел. По сути, дедушка Азалия был сердцем нашей семьи, об которое я с легкостью вытирал ноги. Дед Рафаэль всегда из-за этого злился, но …поднял на меня руку сейчас впервые.

– Раф! – испуганно закричал дедушка и бросился ко мне. – Это …я сам разбил тарелку …случайно.

– Опять ты его защищаешь, – грозно выдавил из себя дед Рафаэль и, схватив другую тарелку со столешницы, размахнулся и швырнул ее что было мочи на пол.

Я чувствовал его злость и бессилие, ведь источник боли возлюбленного находился на расстоянии вытянутой руки. Он бы расправился со мной в один миг, но не мог, и это уничтожало его изнутри. Я понимал это.

Уже подойдя к выходу из кухни, он тихо произнес слова, от которых у меня защемило сердце:

– Когда же ты, Ази, наконец, поймешь и примешь тот факт, что этой твари важен только он сам, – и ушел.

Дедушка помог мне встать с пола, ощупывая и осматривая мое тело, а я не отрывал восторженного взгляда от его взволнованного лица и думал о том, как и где этот милый человечек хранит в себе столько тепла, терпения и безграничной любви. Неужели в этом и состоит истинная сущность омег?

Моя рука сама потянулась к его лицу. Я не помню, делал ли подобное когда-нибудь, но чувства, которые испытал от этого прикосновения, были подобны тихой глади воды, окутывающей и согревающей своей нежностью. Боль, которую я испытывал от ушибленного плеча, словно уснула, и только сладкое ощущение тепла протекало по моему телу, заполняя собой все его клеточки.

– Все хорошо, дедушка, – шептали мои губы нежно. – Мне не больно.

Я почувствовал, как он провожает меня обескураженным взглядом, и остановился. Понимая, что нужно дедушку как-то успокоить, я обернулся и …улыбнулся. Наверное, это была первая моя улыбка от самого сердца, подаренная кому-то за долгое время.

– Правда, не волнуйся! И …не вини деда Рафаэля. Я это заслужил!

В это утро я был уверен, что люди, завтракающие на кухне, сидели в полной тишине с опущенными головами. И только дедушка Азалия посматривал на пустую тарелку, одиноко стоявшую сбоку, да на вход, словно ожидая чьего-то появления.

Я покинул дом через другой, запасной вход, не желая больше встречаться с близкими. Утреннего скандала мне было достаточно. Нужно было хоть немного подкрепиться, поэтому я зашел в любимое кафе на углу улицы Централь. Горячий кофе и свежеиспеченная булочка снова вернули меня к жизни. Понимая, что больше не смогу принимать от дедушки деньги, я решил, что пора устроиться на какую-нибудь подработку.

И мне повезло. На первой попавшейся кафешке я увидел объявление: «Требуется посудомойка». Было ли это моей удачей, не знаю, но меня приняли сразу. В утреннее и дневное время здесь справлялась посудомоечная машина. Однако в вечернее время и в выходные дни наплыв посетителей был настолько большим, что машины не хватало, и приходилось часть посуды мыть вручную.

Конечно, больших денег не обещали, но на мелкие расходы мне должно было вполне хватить. Тем более это была моя первая работа!

Следующим шагом для себя я поставил цель поступить в медицинский университет. На работу в кафешке нужно было явиться к пяти часам вечера, поэтому времени было предостаточно. Я направился к универу.

Меня встретило красивое белое трехэтажное здание с угловатыми крышами из красной черепицы. Имея п-образную форму, оно словно затягивало своей красотой. Большие окна, округленные дугой сверху и украшенные изящной металлической ковкой, разбавляли собой белые краски стен, а каждый этаж по всему периметру выделялся балконами с каменными низкими перилами, украшенными тонкими колоннами, упирающимися в потолок. В левом углу красовалась старинная башня с маленькими окошками, которая студентами называлась часовня, так как на ее самой высокой части выделялся циферблат часов, а ниже – огромный колокол.

Поверхность центральной площади внутри была покрыта отточенными булыжниками и облагораживалась овальными клумбами, засаженными красочными цветами. Вход в здание выделялся полукруглой лестницей, поднявшись по которой до упора, нужно было пройтись еще по одной вправо или влево, и только потом перед глазами появлялась заветная дверь в здание.

Я стоял, словно завороженный, боясь пошевелиться, настолько меня поразило увиденное, и только когда услышал чужие голоса слева, смог отвести свой взгляд.

Толпа молодых девушек и парней обступили юношу и распевали ему дифирамбы:

– Какой красивый молодой человек!.. Вы будете самым выдающимся студентом этого университета!.. Может, подружитесь с нами?.. Не дадите телефончик?..

Там, среди толпы стоял действительно красивый парень. Его черные волосы, убранные назад, переплетались с лучами солнца, насыщая собственный оттенок игривыми отблесками, а несколько прядок, спадающих на широкий лоб, подчеркивали красоту смуглой кожи. Насупленные широкие черные брови говорили о его раздражительности, но это юношу никак не портило, так как глубоко посаженные глаза с длинными пушистыми черными ресницами, наоборот, придавали ему образ самца-хищника. Парень был очень высокий, примерно метр девяносто, с мускулистой сногсшибательной фигурой. Белая обтягивающая футболка-поло, джинсы светло-голубого цвета, кеды – все высшего качества. Такую одежду не может позволить себе обычный смертный, поэтому мне сразу пришла мысль, что этот человек - сынок богатого семейства. Плюс ко всему, альфа. И не просто альфа, а доминантный альфа, тот, кто в общей цепочке видов стоит на самой верхушке. Сильный из сильных!

Доминантных альф у нас в городке единицы. Для многих даже увидеть их вживую означало поймать удачу за хвост, поэтому вокруг сильных мира сего всегда толпились люди, пытавшиеся сблизиться, влиться в доверие, охмурить, затащить в постель... Только вот и доминантные альфы не отставали от таких людей: они пользовались ими единожды, а затем выбрасывали из своей жизни, как ненужное барахло.

Всегда искренне восхищаясь красотой, я, улыбаясь, наблюдал за движениями, поведением этого парня, не обращая внимания ни на что вокруг, пока глаза не встретились с его карими глазами. У меня создалось впечатление, что невидимая рука вдруг коснулась моей шеи, и словно острие когтя хищника прошмыгнуло у самого ее основания, а затем, коснувшись затылка, стало спускаться под одеждой по позвоночнику. Этот жадный пожирающий взгляд заставил меня вздрогнуть. Как давно он наблюдает за мной?