Самым удивительным стало для меня то, что когда я размышлял об этом, ломая голову над решением данной проблемы, случайно наткнулся на сейф, спрятанный в родительском доме. Заветная дверца находилась прямо перед моим носом все это время, а именно, за семейном фото в комнате, в которой когда-то жил Ричи. Приятным сюрпризом стал пароль, открывающий сейф – день рождения дяди Айка.

Я предположил, что эта тайна предназначалась именно для него. Но так я думал вначале. Только вот когда увидел, что находится внутри железного ящика, понял – этот отголосок прошлого был оставлен именно мне.

Потрепанные временем бумаги несли в себе формулы. Я долго разбирался в них, пытаясь понять, что они скрывают. И обомлел.

Мама, зная о моем будущем перевоплощении в доминанту, пыталась разработать лекарство, способное защитить меня от феромонов альф. Эта сильная женщина хотела спасти свое дитя. Она была гением в изобретении всевозможных медикаментов. В свое время ее даже пытались переманить многие известные лаборатории, предлагая горы богатства и высокое положение. Вот только они не знали, что истинным счастьем для моей мамы была не карьера, а спокойная жизнь рядом с любимым человеком, моим папой, ради которого даже бросила собственную богатую семейку Заварских.

Я смотрел на эти бумаги, а из глаз текли слезы. Думаю, эти хрупкие страницы уже были пропитаны ее болью. Сердце матери можно сравнить с мощной скалой, о которую бьются огромные волны в попытке расколоть на части, сильный ветер, пытающийся выжать и высушить крепкие стены. А все страдания этой скалы прячутся внутри, даже ее крики никто не слышит.

Вот какая была моя мама! Только она не успела вывести формулу до конца. Я даже нашел несколько ошибок. Понимаю, мама спешила. Но она и так много сделала для меня. Она действительно мой ангел-хранитель!

Когда была готова заветная пилюля, мне нужен был подопытный кролик. Сам я, будучи бетой, тоже хотел испробовать лекарство, но главным испытуемым должен был все-таки стать омега.

Тоша! Мой ласковый и нежный дружочек! Самый подходящий человечек для экспериментов!

Сначала я водил его в людные места, изучая воздействие феромонов на омежью сущность товарища. Только бурные чувства могли проявить у альф различные степени силы феромонов и их характер влияния: радость, гнев, грусть, счастье, влюбленность…. Такое можно было встретить только в большом скоплении людей и на открытой местности, потому что альфам не нужно было особо сдерживаться.

Результаты радовали, но мне было этого мало. Поэтому в один прекрасный вечер мы отправились с Тошей в местный знаменитый клуб «Джена», который был назван в честь дочери его владельца.

Дружок мой был счастлив от такого внимания. Он даже не догадывался, что вместо сладких витаминок, я подсовывал ему пилюли, сдерживающие собственные феромоны, тем самым скрывая истинную сущность, и противодействующие чужому воздействию.

Мы умостились у барной стойки. Попивая коктейль, непринужденно оглядывались по сторонам, наблюдая за танцами и флиртом смазливых расфуфыренных омег перед высокомерными альфами. Я ощущал кожей тела чей-то животный взгляд на себе, доводящий меня до мурашек, однако как не пытался найти его владельца, не мог отыскать. Темнота, тусклый свет, блики огней и множество человеческих фигур…. Хищник хорошо прятался в таких условиях, наблюдая за выбранной жертвой.

Однако, выпив лекарство, я не чувствовал страха, ведь подавление воли и сознания со стороны альф силой феромонов не срабатывало в их естественном проявлении, а вырабатывали во мне переизбыток адреналина. Из-за этого, я наоборот, ощущал в себе мощь равного противника, готового в любую секунду с легкостью вцепиться в чужое горло. Обострилось зрение, внимание, движения стали предельно четкими и быстрыми….

Да, в последнее время мое тело менялось. Скорее всего, оно уже готовилось к своей будущей роли доминантной омеги. Мне говорили окружающие, что становлюсь краше день ото дня. Дедушка Азалия наслаждаясь моим лицом и фигурой, пел дифирамбы, что я подобен божественному цветку. Дед Рафаэль, хотя и бурчал, краснея, когда смотрел на меня, причитая о том, что у меня тело слабой девчонки, не способное выдержать нагрузки бойца, довольно наблюдал и охотно любовался за тем, с какой уверенностью и легкостью выполняю любые задания, данные мне.

Я и сам чувствовал некоторые изменения. Иногда побаливали кости. Было ощущение, что они формировали нужную скелетную основу для тела. Ноги становились до неприличия стройными, руки изящными, а на когда-то бесформенном туловище вырисовалась тонкая талия. Изменился и цвет кожи. Слоновая кость – так называл ее дедушка Азалия, поясняя, что это слабо-желтоватый цвет, который при естественном свете и отсутствии рядом чисто белого может даже казаться белым, но белым как бы с налетом.

Цвет волос остался прежним, который также нельзя было отнести к одному единственному: прядки белого, прядки светло-русого, золотистые с переплетением темно-русых прядей…. Но они стали словно излучать сияние, будто волосы изнутри пропитывались светом и, пропуская его через свои волокна, выпускали наружу. Волоски послушно объединялись в группы и, завиваясь, шальными локонами, ниспадали до самой талии, ласкаясь о тело своего хозяина.

Омеги всегда выделялись из толпы своей женственностью. Могу себе только представить, насколько могут быть великолепны и ослепительны доминанты!

Мы пришли в этот клуб, чтобы провести нужный для меня эксперимент. К нам то и дело подходили охмелевшие альфы, скорее всего, польстившись на наши смазливые мордашки и изящные фигурки. Но стоило им только притянуть носы к нашим шеям, от которых не исходило никакого аромата феромонов, они тут же разворачивались в другую сторону, и через мгновение флиртовали уже с другими.

Некоторое время Тоша находился в замешательстве. Он – истинный омега. Сколько себя помнил, альфы кружились вокруг, словно стаи стервятников. Тоша всегда находился в общественных местах в сопровождении, боясь, что его сущность омеги сыграет с ним злую шутку. А сейчас к нему не липли, не приставали, не пытались овладеть им. Он даже не испытывал воздействия феромонов. И это было настолько необычным – чувствовать себя свободно, без страха, без дрожи тела и бешенного стука сердца, без подчинения и гнета!

Когда Тоша это прочувствовал, повернулся ко мне лицом. Его глаза сияли, на лице красовалась настолько счастливая улыбка, что я не мог не улыбнуться ему в ответ. Вот как выглядит свобода и независимость омеги!

Только такие моменты эксперимента с обычными альфами мы уже прошли. Мне нужен был доминант! И в этой толпе он был с самого начала. Взгляд хищника, наблюдавший за мной, предназначался именно ему. Я почувствовал его присутствие собственным телом. Была у меня такая необычная способность: находясь рядом с человеком, я мог безошибочно определить доминант он или нет, даже без воздействия его феромонов. Думаю, доминанты также чувствовали доминантных омег, на подсознательном уровне, потому что тот альфа, который наблюдал за мной, сразу выделил меня из толпы.

Но как подобраться к нему и заставить выбросить феромоны?

Танцы! Я ухватил Тошу за руку и бросился в толпу танцующих, решив соединить приятное с полезным. Господи! Как же нам было весело! Мы радовались заводной ритмичной музыке, словно дети: дрыгались, прыгали, виляли бедрами, громко подпевали…. Пока в один момент не взглянул на Тошу, смотрящего на кого-то позади меня округленными глазами. Попался!

Я обернулся. На меня пожирающими глазами смотрел… Эвон, Эвон Эллинстон! Твою ж маковку! Какого лешего он здесь делает?

Я не мог чувствовать силы его феромонов, не мог чувствовать запаха, но мог ощутить их характер. И сейчас, находясь рядом с Эвоном, знал точно, несмотря на то, что альфа, борясь с собой, пытался сдерживаться, он испытывал болезненное, невыносимое чувство похоти по отношению ко мне.

Юноша ухватил меня за запястие и, кокетливо наклонившись, прошептал на ухо: «Не хочешь присоединиться к нашему столику, малыш?»

Он сдерживал феромоны, а мне нужна была их сила. Поэтому я двинулся в атаку. Ласково коснулся рукой его груди. Затем потянулся ею вверх по выпирающим ключицам к основанию шеи. Моя горячая ладонь раскрылась, пытаясь захватить широкую шею, а большой палец касался нижней части лица альфы. Привстав на цыпочки,  я потянулся лицом к его лицу и соблазнительно выдохнул около его уха.

Не знаю, может это сработала омежья сущность, скрывающаяся во мне, ибо такого в своей жизни я не вытворял никогда. Эффект был просто потрясающий!

Глаза Эвона покраснели, дыхание стало отрывистым и тяжелым, и пространство вокруг моментально накрыло густой пеленой феромонов доминанта.

Я огляделся. Это были феромоны, несущие в себе подчинение и желание. Омеги, находившиеся в клубе, в один миг превратились в безумных самок. Им неважно, кто был рядом. Главное, чтобы это был альфа. Феромоны доминанта для них были подобны наркотику, под воздействием которого секс стал важнее воздуха.

Вытяжки, работающие в помещении, не справились, и знаменитый клуб в один миг превратился в огромное месиво группового секса.

Я перевел взгляд на Тошу. Он, будучи омегой, никак не среагировал на выброс феромонов альфы, лишь испуганно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Значит, ни на меня, ни на Тошу, доминант никак не повлиял? Получилось! Ура!

Взглянув на переполненного похотью доминанта, я улыбнулся: «Все, что мне нужно было от тебя, я уже получил. Больше ты мне неинтересен!»

И, схватив Тошку за руку, от греха подальше, быстрым шагом бросился прочь.