«Когда тело заберут родственники?» - спросил я пустым голосом.

Мужчина ехидно улыбнулся: «А вот это как раз самое смешное – родственники отказались хоронить бедняжку. Что тут можно сказать? Ублюдки! Самая ровня убийце!»

«Могу я забрать ее тело?» - спросил я.

Мужчина в белом халате уставился на меня удивленными глазами, потом почесал затылок и ответил: «Если сможешь оплатить, я помогу организовать похороны. Мой брат работает в крематории. Но так как он там всего лишь рядовой сотрудник, процедуру все-таки придется оплатить. Я, конечно, не богач, но если что, добавлю немного деньжат, очень уж жалко мне девчушку».

«Я справлюсь сам».

Дальше снова все происходило, как в тумане. Крематорий, закрытая кабинка, тишина и яркое пламя огня, жадно пожирающее искромсанное тело хрупкой девчушки.

Очнулся я только, когда оказался у конюшни с небольшой металлической коробочкой в руках. Что-то внутри меня привело мое тело именно сюда, где Калия Хорхо чувствовала себя по-настоящему счастливой. Я хотел рассыпать ее прах в месте, где эта девушка была любимой и желанной, чтобы перед тем, как отправиться на небеса, чистая девичья душа могла в последний раз насладиться близкими ее сердцу существами.

Но как только моя рука приоткрыла коробочку с прахом, словно земля затряслась под ногами, и из конюшни один за другим стали выбегать взъерошенные кони. Сказать, что я в этот момент просто испугался, значит, ничего не сказать. Можно ли оставаться спокойным в момент, когда на тебя мчатся обезумевшие лошади? Мои ноги не слушались, я просто замер на месте, затаив дыхание.

А кони, обскакав меня вокруг несколько раз, остановились и, задрав головы вверх, громко заржали. Не могу даже объяснить, на что были похожи эти звуки, но именно в этот момент ко мне пришло осознание – они оплакивали Калию, хрупкую рыжеволосую девчушку с кучей веснушек на лице. Она не была нужна своим родителям, от нее отвернулись сверстники, сделав изгоем, даже от ее, умершей, отказались родственники. А лошади приняли, приласкали, отогрели, словно она действительно была частичкой их большой семьи. И сейчас, когда высшие существа этого мира, люди, бросили ее, лошади горевали об утрате, словно она была их собственным ребенком. Тогда кто на самом деле в этом мире является истинным животным?

Слыша плач лошадей, видя их горе и печаль, меня перемкнуло: «Это ведь я виноват в ее смерти. Девушку убили, потому что я на состязаниях был прикрыт ее одеждами. Она знала, что так будет. Она все знала!..».

И я закричал, завыл. Мой голос слился воедино с плачем лошадей, и как только сильная боль пробила мою грудину, ноги подкосились и я упал на колени. Слезы, наконец, вырвались наружу и ручьями стекали по моему лицу. От дрожи, которое сотрясало мое тело, рука дрогнула, и…из коробочки стал высыпаться прах. Подхваченный легким ветерком, он разлетался, оставляя маленькие частички на сырой земле.

Кони затихли, а потом, один за другим стали становиться на одно колено и склонять головы. Я, как Калия, не умел понимать лошадей по их движениям, но в этот момент точно знал, они прощались, провожая душу своей любимицы в последний путь. И, почувствовав легкое касание теплого ветерка на своей щеке, я, улыбнувшись, также как и они, склонил голову.  

В университет я больше не пошел, хотелось тишины и покоя. Боль, разрывала мне душу, выворачивая внутренности. Поэтому ноги привели меня домой.

Остановившись на пороге кухни, я заметил, как дедушка Азалия с улыбкой на лице рассматривает мой подарочек, который я оставил ему еще с утра: баночка крема и блеск для губ с таким знакомым для него названием «Ази».

Глаза мужчины светились необычным блеском счастья. Когда дедушка в последний раз покупал себе подобное? Для такой семьи, как наша, это было роскошью, поэтому он всегда экономил на себе, не позволяя баловать подобными вещами.

В этот момент я почувствовал тяжелую ауру, исходившую из спальной комнаты, дверь которой резко отворилась, и из нее грузными тяжелыми шагами вышел дед Рафаэль. Подойдя ко мне, он посмотрел на меня темными, как смоль, глазами, а потом резко развернулся и ударил меня.

Мощный кулак пришелся прямо в солнечное сплетение. От его сильного толчка меня отшвырнуло к самой входной двери. Мой дед всегда был страшен в гневе, но сейчас он выглядел настоящим дьяволом.

Распластавшись на полу, я пытался вдохнуть воздуха, которого почему-то сильно не хватало. От пережитого сегодня, я ощущал полное бессилие. А боль, испытываемую сейчас, заглушали душевные муки, до сих пор бурлящие внутри меня.

Дед Рафаэль медленно подошел ко мне и, ухватив за шкирку, поднял меня с пола, словно тряпичную куклу.

«Как ты посмел взять деньги, которые мы отложили в оплату на обучение твоих братьев? Теперь ты стал воровать у собственной семьи? Тварь! Ты хотя бы знаешь, как они тяжело зарабатываются? Ублюдок! Где ты взял такую дорогущую косметику? Я наслышан про эту марку, ее можно приобрести только за баснословные деньги и только по особому знакомству. Или ты уже подрабатываешь шлюхой? Как такая шваль может вообще существовать в этом мире?..».

Дед истерично кричал, с силой хлестав ладонями по моим щекам. Хлясь… хлясь… хлясь…

А я смотрел на него благодарным взглядом, принимая побои, как божественное воздаяние за смерть хрупкой рыжеволосой девушки, принявшей на себя муки, которые предназначались такому бестолковому человеку, как я.