Вскоре он узнает, что Уркот был прав — Кетану следовало послать кого-нибудь вместо себя.

Они не нашли Ансет в Туннеле Сердечной Нити. Это разочаровало Кетана, несмотря на его стремление уйти как можно быстрее, но это разочарование было ничем по сравнению с его замешательством, когда он и его друзья вошли в Логово Духов и увидели центральное возвышение.

Королевы на нем не было.

Говорящие с Духами и писцы находились на своих обычных местах вдоль края помоста и в толпе, поблизости стояло несколько Клыков и Когтей, но самой королевы на ее обычном месте не было. Ее нигде не было.

Замешательство Кетана сменилось страхом. Отсутствие Зурваши никому не сулило ничего хорошего; она много лет относилась к Дню Жертвоприношений как к дню, когда ее подданные осыпают ее подарками и похвалами, и пропустила бы его только по ужасным причинам.

Возвращение в Туннель Лунного Заката после того, как Кетан и его друзья сделали свои подношения, было тихим. Он был уверен, что все их мысли касались королевы, но никто не осмеливался высказать эти мысли вслух в открытую. Пока Дуракс и его Когти ползали по Лунному Закату, Кетан не мог подавить гложущий его изнутри страх, что заговор с целью протащить мясо в туннель уже раскрыт.

Когда они вошли в Туннель Лунного Заката и пересекли его более широкую часть, мышцы Кетана напряглись, а сердца учащенно забились.

Примерно посередине туннеля расположились Клыки. Иногда пары Клыков патрулировали эти отдаленные проходы, но это была не пара — их было шестеро. Не патруль, а свита.

— Я знал, что что-то не так, — прошептал Телок.

— Это неудивительно, — Кетан не позволил себе сбиться с шага. Его страх и дурные предчувствия перекрутились, превратившись в разочарование, которое при достаточной искре могло перерасти в ярость. Такарал был владениями Зурваши, но Туннель Лунного Заката… именно здесь Кетан, его друзья, братья и сестры провели свою юность. Даже если он никогда не чувствовал себя так, как в те годы, это место казалось ему незапятнанным во многих отношениях.

С этого места Кетан и его друзья могли добраться до логова Рекоша, не пересекаясь с Клыками. Это было прекрасно. Он мог собрать свои вещи и уйти более длинным путем, чтобы избежать встречи с самками. Это не обязательно должно было заканчиваться конфронтацией, это не обязательно должно было стать еще одной отсрочкой, удерживающей его от его человека.

Он не прошел и половины пути к логову Рекоша, как несколько Клыков посмотрели в его сторону. Кетан и его друзья остановились. Одна из Клыков повернулась лицом к Кетану и шагнула в центр туннеля, но ее остановил приказ другой.

Даже с такого расстояния он знал, что Клык, которая шагнула вперед, была Ансет — так же, как он знал, что Клык, которая остановила ее, была Верховный Клык Корахла.

Ансет напряглась, на мгновение задержав взгляд на Кетане, прежде чем отступить на свое место у стены и принять жесткую позу бдительного Клыка. Вместо этого Корахла и еще одна самка приблизились к Кетану, их длинные ноги быстро преодолевали расстояние.

— Ты можешь опередить их, — сказал Рекош. — Мы оставим твои вещи в другом месте, чтобы ты…

— Нет, — сказал Кетан.

— Тогда мы останемся с тобой, — проворчал Уркот.

— Вы вернетесь в свои логова. Вам не нужно рисковать собой в этом. У вас есть более великая цель, которую нужно выполнить. Мы поговорим снова достаточно скоро, друзья мои, — Кетан шагнул вперед, борясь с желанием оглянуться на своих друзей. Он почти ощущал их борьбу, их стремление последовать за ним, но они знали, что он сказал правду. Они должны были знать.

На него снизошло знакомое спокойствие, превратив его страх, разочарование и нарастающую ярость в глухой, отдаленный шум на задворках сознания.

— Кетан тес Ишуун'ани Ира'окари, — сказала Кора, когда она и другой Клык приблизились к Кетан на несколько шагов. — Наша королева просит твоего присутствия.

Кетан остановился, наклонив голову, чтобы встретиться взглядом с Корахлой.

— А если я откажусь?

— Ты больший воин, чем любой мужчина в Такарале, Кетан, но ты не можешь выстоять против Клыка Королевы.

— Значит, это не просьба?

— Мой долг — навязывать ее волю, — сказала Корахла, щелкая жвалами. — Твой долг — повиноваться. Если между нами осталось хоть какое-то уважение, пусть это зло останется между тобой и нашей королевой.

Захлопнув рот, Кетан тяжело выдохнул через носовые отверстия, сложил предплечья вместе в кратком жесте извинения и продолжил движение вперед. Корахла и другой Клык шли по бокам от него, их шаги тяжело ступали по каменному полу, металлические украшения позвякивали при движениях.

Хотя Кетан и его друзья сражались во время войны в основном бок о бок с другими мужчинами, иногда они присоединялись к женщинам-воительницам, когда открытое сражение было неизбежно. Корахла зарекомендовала себя надежным, умелым воином и эффективным лидером. Кетан был рад, что она была на его стороне.

Но она также доказала свою послушность, беспрекословно выполняя приказы королевы. Кетан доверял Корахле и ее слову, но не доверял женщине, которая ею командовала.

Когда они спускались по туннелю, Кетан прищурился и поднял жвала, отчего тонкие волоски на его ногах встали дыбом. Клыки были расположены вокруг входа в особое логово. Логово со знакомыми гладкими пятнами, врезанными в камень у входа.

Он посмотрел на Ансет, которая стояла через туннель от входа, ее поза была напряженной. Хотя она сохраняла свое жесткое положение, ее глаза смягчились, когда встретились с его взглядом.

— Внутрь, — сказала Кора, проходя мимо Кетана, чтобы откинуть шелк, висящий у входа. Она не посмотрела на него, когда он прошел мимо, чтобы войти в логово.

Что-то сжалось в груди Кетана, когда он переступил порог. Это логово было ему так знакомо, что он почти ощущал каждый его уголок, каждую резную нишу, каждую трещинку, каждую выпуклость в камне, как будто все это касалось его шкуры одновременно. Но помимо этого все было странным — таким же странным, как место, где он нашел Айви, если не больше.

Все вещи и украшения были другими. Сам воздух был другим, в нем чувствовались запахи вриксов, которых он не знал.

Ткань за спиной Кетана упала на место, и он повернулся, чтобы заглянуть глубже в логово. Его грудь сжалась, когда взгляд упал на женщину, стоящую у дальней стены. Было бы неприятно увидеть какую-либо женщину на том месте, где много лет назад стояла его мать, но увидеть там Зурваши…

Это было сокрушительно и приводило в бешенство, и это только разожгло его давнюю ненависть к ней.

— Твоя сестра по выводку говорит, что это логово, в котором вы выросли, — сказала Зурваши, переводя свои янтарные глаза на Кетана. Отблески светящихся кристаллов на стенах заплясали на ее золотых украшениях и драгоценных камнях, когда она шагнула к нему. — Это напоминает мне логово, в котором я вылупилась. Точно такое же, как и все остальные.»

Кетан сжал руки в кулаки.

— Я думал, ты появилась из чресел какого-нибудь огненного монстра.

Зурваши махнула рукой.

— Такие оскорбления недостойны тебя, маленький Кетан. Да, они демонстрируют твою храбрость, но также и твою глупость.

— Возможно, я дурак. В конце концов, сегодня я вернулся в Такарал.

— Дуракс был бы в восторге от возможности поохотиться на тебя, — Зурваши повернулась к ткацкому станку на стене, где были натянуты бесчисленные шелковые нити. Кончики ее длинной шелковой накидки шелестели по полу. — Я бы сказала, что он больший дурак, чем ты, но вы оба, кажется, одинаково стремитесь броситься навстречу своей смерти.

Пространство между Кетаном и Зурваши казалось слишком маленьким; она могла пересечь эти пять или шесть сегментов так быстро, что он едва успел бы моргнуть, и хотя он знал, что быстрее ее, отступать ему было некуда, кроме как в туннель, полный Клыков.

— Тогда почему я? — спросил он. — Почему обычный дурак должен произвести на свет твой выводок?

Королева провела тыльной стороной пальцев по прядям, заставляя их вибрировать и издавать мягкие, едва слышные звуки.

— Потому что в тебе есть потенциал, Кетан. В тебе есть сила, мужество и гениальность, хотя последние должны быть вытянуты из вас обстоятельствами. Если бы ты вылупился самкой, ты вполне мог бы стать единственным, кто оказался бы мне настоящим соперником.

Она опустила руку, не отрывая взгляда от нитей.

— Твоя мать была ткачихой, не так ли?

Кетан с усилием опустил свои напряженные жвалы.

— Была.

— Я бы хотел познакомиться с ней. Я знаю, что остальные члены твоего выводка мертвы, вместе с первыми двумя выводками твоей матери, но наследие, которое она оставила после себя… — Зурваши повернула голову, чтобы снова перевести взгляд на Кетана, а мгновение спустя повернулась к нему лицом полностью. — Ты и твоя сестра — самое очаровательное потомство, которое оставила Ишуун. Двое величайших воинов Такарала — вылуплены ткачихой.

Затем его поразил запах Зурваши, чрезмерно сладкий и сильный, доминирующий в каждом вдохе. Невольно, его тело шевельнулось.

Кетан замер, мышцы напряглись, когда он боролся с этим ответом.

— Я тоже должен был стать ткачом.

— И какой тратой это было бы, — она вытянула переднюю ногу, опустив ее кончик рядом с Кетаном, и отвела ее в сторону, оттесняя его от выхода.

Он повернулся спиной к углу, и Зурваши повернулась вместе с ним. Ее жвалы дрогнули. Кетан поднял руки и передние лапы, инстинкт пересилил его ярость.

— Малышка Кетан, — промурлыкала она. — Ты бросаешь мне вызов?

Ее запах только усилился, угрожая затуманить его разум, пробудить еще более глубокие инстинкты, которым он не смог бы сопротивляться.

Он прорычал:

— Пока один из нас не будет убит.

Глаза Зурваши вспыхнули за мгновение до того, как она бросилась на Кетана. Он хотел сражаться, несмотря на свои многочисленные недостатки, хотел, наконец, покончить с этим, так или иначе, хотел навсегда оставить это позади — означало ли «навсегда» остаток его жизни или вечность в царстве духов. Только одна вещь остановила его от действий, и это также оказалось единственной вещью, способной противостоять силе запаха Зурваши.