ГЛАВА 15

— Тебе следовало послать кого-то вместо себя, — сказал Уркот.

— Нам нет нужды снова обсуждать это, — ответил Кетан, откладывая копье и снимая со спины сумку со свернутыми мехами.

— Каждый раз, когда ты возвращаешься, ты бросаешь ей вызов удержать тебя.

— И если я не вернусь, я брошу ей вызов начать охоту на меня.

Телок скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене.

— И кто из ее слуг смог бы это сделать? Дуракс?

Рекош защебетал.

— Ему пришлось бы сначала определить, как освободиться из-под задней части королевы, чтобы вообще начать на кого-либо охотиться.

— Если что-то и может отвлечь его от нее, так это его ненависть ко мне, — сказал Кетан.

— И даже тогда, чего бы тебе стоило бояться, Кетан? — спросил Телок. — Если бы она не убедила меня выследить тебя, тебя бы никогда не нашли.

— Я бы учуял твое высокомерие за тысячу сегментов, Телок. Тебе никогда не поймать меня, — Кетан опустил свою сумку на пол и принялся за узлы, чтобы вытащить из нее сверток мехов. — В любом случае, это неприятно, но, по крайней мере, мое возвращение в Такарал показывает Зурваши, что я ее не боюсь.

— Что только заставляет ее желать тебя еще больше, — сказал Рекош с очередной шуткой.

В его маленькой берлоге было тесно всем четверым друзьям; но если бы они все еще были птенцами, там было бы уютно. Кетан и Телок стояли по обе стороны от входа, Уркот — перед плоской каменной плитой, которую Рекош использовал в качестве рабочего места, а сам Рекош развалился на куче мехов и шелковой ткани, служившей ему кроватью.

— Если кто и мог вечно прятаться в Клубке, так это Телок, — сказал Уркот, — но ты, скорее всего, будешь после него в этом списке, Кетан.

— Как всегда, меня поддерживает ваша вера в меня. Но пусть королева — или, по крайней мере, ее интерес ко мне — будет моей заботой, — Кетан вытащил меха из сумки и проверил сыромятные завязки, удерживающие их вместе. — Но что касается Главного Когтя… почему я встретил его на пути в Лунный Закат?»

— Потому что Коготь Королевы уверен, что мясо доставляют без ее ведома, — сказал Рекош. Вокруг вытянутых пальцев нижних конечностей он держал длинный кусок нити, обмотанный петлей и сплетенный вокруг, тугая нить создавала в воздухе замысловатые узоры между этими руками. — Такова природа паутины слухов.

Кетан взглянул на Телока и вопросительно наклонил голову.

Телок высвободил руку, отодвинул ткань, висевшую над входом, и выглянул в туннель. Как только он откинулся назад и позволил ткани снова упасть на место, он сказал:

— Не здесь. Но проход был свободен.

Кетан кивнул, только после того, как сделал это, осознав, что этот жест не имеет никакого реального значения для его спутников. Для людей это означало да, или я согласен, или ты прав, хотя иногда это также, казалось, означало я впечатлен, или я одобряю.

— Дуракс развешивал нити, чтобы посмотреть, что он сможет поймать в ловушку».

— Когти были частыми гостями в Лунном Закате за последние восемь дней, — сказал Рекош, не отрывая взгляда от своей шелковой нити. — Их вопросы выдают их подозрения, но они пока ничего не знают.

Уркот рассеянно почесал шрам на боку, издав тихий скрежет.

— Я разведал несколько локаций, чтобы открыть дополнительные входы. Регулярное переключение между ними отвлекло бы внимание Когтей.

— Это даст нам больше времени, да, но они все равно скоро все обнаружат, — сказал Телок. — Дуракс и его Когти не особенно опытные охотники, но они упрямы сверх всякой меры».

— Как и я, — весело сказал Кетан.

— И все вы думаете, что это у меня голова набита камнями, — сказал Уркот.

— Но, по крайней мере, Кетан время от времени нас развлекает, — Рекош подсунул коготь под нить там, где она проходила между двумя его пальцами, чтобы втянуть ее обратно в переплетение, придавая узору еще большую сложность.

Юмор в логове увял, как отцветающий цветок.

— Врикс, которые только стремятся прокормить свои семьи, пострадают, если мы потерпим неудачу в этом, — прогрохотал Уркот. Он протянул покрытую пылью руку к каменной плите позади себя и оперся на нее, его задняя часть оказалась в открытом пространстве под плитой.

Кетан стиснул челюсти, прижимая язык к задней поверхности клыков. Он не мог игнорировать тяжелое положение своего вида, не мог игнорировать опасность, которой подвергали себя его друзья из-за своей роли в этом, и он не мог игнорировать укол вины в животе за то, что держался подальше от всей ситуации.

Это вышло за рамки недовольства правлением королевы. Это вышло за рамки ворчания голодных вриксов, за рамки жалоб, которые шептались в темных углах, за рамки сердитых, испуганных взглядов, бросаемых на членов Королевского Клыка и Когтя. Воздух был пропитан этим — напряжением, беспокойством, горечью, все нарастало к какой-то ужасной, взрывоопасной вершине.

И все же Кетан хотел только одного: оставить Такарал за спиной и вернуться в Клубок. К Айви.

— Телок говорил правду, — Кетан провел рукой по своему головному гребню и провел когтями по волосам. — Когти обнаружат рано или поздно, независимо от того, насколько тщательно все будет сделано. Особенно, если этим занят Дуракс.

— Его внимание к этому делу может быть вызвано только приказом королевы, — сказал Рекош. Нить, петляющая и перекрещивающаяся вокруг его рук, приближалась к точке хаоса — клубок, который почему-то казался намного больше, чем был на самом деле.

Кетан схватил себя за волосы, собранные в узел, и потянул за них, вызвав слабую вспышку боли в затылке.

— Дуракс пойдет на многое, чтобы показать себя королеве. Никакая жестокость не будет слишком велика. Достаточно скоро он найдет врикса, которого сможет сломать, и узнает все, что ему нужно.

— И что дальше? — Телок побарабанил когтями по коже своих рук. — Мы останавливаемся?

Кетан встретился с твердым взглядом Телока.

— Нет. Ты распространишь это.

Рекош внезапно выпрямил свое туловище, возбужденно подергивая жвалами.

— Распространить идею о том, что все туннели лишены мяса. Убедить всех, что они могут делать, как мы.

Шагнув вперед, Кетан наклонился и провел тыльной стороной пальца по шелку, натянутому между руками Рекоша.

— Соткать паутину настолько запутанную, что Коготь не будет знать, с чего начать ее распутывать.

Клыки Уркота клацнули друг о друга.

— И когда они решат просто перерезать нити, сколько из них погибнет?

— Она не может казнить весь Такарал, — сказал Рекош. — Наша величайшая безопасность заключается в нашей численности.

— Нам не стоит недооценивать ее дикость, — Уркот постучал ногой по полу, подняв небольшое облачко пыли, и опустил жвалы. — Но я выясню, есть ли еще скрытые пути под другими частями города.

— Я буду шептать в паутину, — сказал Рекош с чрезмерным волнением.

— В один прекрасный день ты наешься сплетнями до смерти, Рекош, — сказал Телок.

— Я еще голоден, Телок. Мой аппетит никогда не будет удовлетворен.

Телок защебетал.

— Я поговорю с другими охотниками, чтобы определить, где мы можем найти союзников вне Туннеля Лунного Заката.

Кетан взялся за одну из прочных завязок, скрепляющих меха, и взвалил сверток на плечо.

— И я напомню вам троим, что у нас есть подношения. Я не позволю держать меня под камнями ни Зурваши, ни вашей болтовне.

Щебеча про себя, Рекош, свел руки вместе и опустил их, чтобы освободить от нити одним плавным движением.

— Без нас, Кетан, с кем бы ты вообще разговаривал? Наша болтовня поддерживает твой дух, мой друг.

Хотя Кетан защебетал в ответ, он снова почувствовал укол вины — ему было с кем поговорить, и он жаждал общения с ней даже здесь, в компании своих самых близких и старейших друзей.

— Вероятно, он разговаривает с деревьями, — предположил Уркот, отталкиваясь от каменной плиты. — Все охотники так говорят.

Телок выпрямился и схватился за ткань на входе.

— И откуда ты это знаешь?

— С кем еще ты мог бы поговорить, если ты не окружен камнями весь день?

— Возможно, нам следовало попросить Кетана прислать к нам несколько женщин, которых он отвергал на протяжении многих лет, — сказал Рекош. — Тогда Телоку не пришлось бы разговаривать с деревьями, а Уркот…

— Он продолжал бы разговаривать с камнями, — сказал Телок.

Уркот защебетал.

— Я не могу этого отрицать.

— Я бы предпочел разговаривать с камнями и деревьями, чем терпеть общество королевы, — сказал Кетан. — Поторопитесь, давайте уйдем, пока я не убедился, что нам следует спуститься в самый глубокий туннель, чтобы подружиться с камнями.

Вчетвером они вышли из логова Рекоша и присоединились к толпе, ожидающей входа в Логово Духов. Настроение было почти таким же, как и в предыдущий День Жертвоприношений, но на этот раз в воздухе витало нечто большее — намек на беспокойство и гнев, которые Кетан почувствовал от своих друзей. Толпа была менее разговорчивой, чем обычно, и тишина, которая воцарялась над ними всякий раз, когда они оказывались рядом с Клыком, казалась теперь вызванной не только страхом, но и разочарованием.

Было невозможно не заметить Когти, которые стояли на посту вместе с Клыками; лишь немногие мужчины-вриксы носили что-либо для украшения, поэтому черный мех на плечах Когтей выделялся.

Кетан и его друзья разговаривали и шутили, медленно продвигаясь вперед, избегая любых упоминаний о королеве или недовольстве в Такарале. Было приятно говорить так, как будто над ними не нависала огромная темная тень, как будто их жизни сложились именно так, как они надеялись, когда были птенцами.

Конечно, мысли о Зурваши все это время оставались в глубине сознания Кетана, затаившись, как боль от старой раны, которая отказывалась полностью заживать. Но на этот раз у него было что-то, что перебороло их горечь, — Айви.

Его желание вернуться к ней усиливалось с каждым мгновением, истощая его терпение. Не раз он испытывал искушение передать меха одному из своих друзей и уйти. Только мысль о том, что потенциальная ярость королевы может быть направлена на Уркота, Рекоша или Телока, удержала Кетана от этого.