ГЛАВА 4

Звук ломающихся веток и хлопающих листьев был оглушительным, когда Кетан врезался в растительную паутину. Дерево царапало и кололо шкуру Кетана, причем так сильно сразу, что он не мог определить ни одной болевой точки.

Более сильные ветви и лианы встряхнули его, не настолько, чтобы остановить падение, но достаточно, чтобы замедлить его. Его тело дико крутилось и металось, разрушая его ориентацию в пространстве; падал ли он в яму или в небо?

Ежевичные когти вцепились в Кетана со всех сторон, тысячи рук пытались — и безуспешно — схватить его. Заросли растений казались бесконечными, но слишком скоро он добрался до слоя мертвых, ломких, особенно колючих веток. Он замахал руками и ногами, онемевшими от боли, в поисках чего-нибудь, за что можно ухватиться, но все ветки ломались у него в руках или разбивались о твердую шкуру его ног.

Он видел внизу только тьму — тьму, несущую этот странный оранжевый свет.

Кетан погрузился в эту тьму. Его тело снова повернулось, и он обнаружил, что смотрит на большую брешь, пробитую в растительной паутине, по краям которой виднелись зазубренные ветви.

Он не мог не заметить мерцающие звезды через отверстие и клочок темного облака, окаймленный бледным лунным светом. Восьмерка, должно быть, решили, что его судьба действительно заключалась в том, чтобы умереть в какой-нибудь темной дыре, в конце концов.

По крайней мере, это был не Такарал.

Шелковая веревка обвилась вокруг его руки, заставив Кетана резко остановиться, повиснув всем своим весом на этой руке. Он зарычал; эта боль отличалась от остальной, что он испытывал, и он сомневался, что его плечо выдержит еще и такое наказание. Что сдастся первым — веревка или его тело?

Болтаясь в воздухе, Кетан кратко обдумал свой сегодняшний выбор, не нашел причин сожалеть ни об одном из них и подтянулся достаточно высоко, чтобы ухватиться за веревку другой рукой. Его движения заставили его раскачиваться, и вскоре он тоже начал медленно вращаться.

Ветви над головой скрипели и стонали, а листья дрожали, когда он подтянулся повыше и вцепился когтями передних лап в веревку, зажимая ее между собой. С протяжным треском, похожим на раскаты грома, над головой хрустнула серия веток. Веревка оборвалась на целый отрезок, отбросив Кетана на равное расстояние и снова заставив его внутренности содрогнуться.

Он отказался пережить еще одно падение.

Стараясь держаться как можно тише, Кетан посмотрел вниз. Его глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к полумраку — оранжевый свет теперь почему-то отсутствовал — прежде чем он смог разглядеть дно ямы. Большая часть того, что он видел, была темно-черной, но ближе к стене ямы виднелись мерцающие точки слабого света — отражения на поверхности стоячей воды. К счастью, прямо под ним, казалось, была твердая земля, усыпанная бесчисленным количеством веток и другого мусора.

Подъем еще выше сейчас приведет только к более длительному падению на дно ямы, которое уже было по меньшей мере на десять сегментов ниже.

Кетан как можно деликатнее согнул заднюю часть своего туловища и сдвинул задние ноги, чтобы собрать шелк со своих фильер. Его тело запульсировало, когда он вытянул толстую нить, и он снова начал раскачиваться, мягко — но недостаточно мягко, чтобы предотвратить новые стоны и треск сверху.

Он переложил шелковую нить в нижнюю руку и привязал ее к веревке, прикрепленной к копью. Он медленно опустился, на ходу распутывая веревку и вытягивая еще шелка из своих фильер. Как только он оказался достаточно близко к земле, он вытянул задние ноги, опустив их кончики вниз, чтобы уменьшить натяжение веревки.

Обрезав нить, Кетан опустил другие ноги на землю и изучал свое новое окружение, пока наказания, которым подверглось его тело, отдавались эхом и пульсировали. Земля была влажной, покрытой не только ветками, листьями и лианами, которые упали вместе с ним, но и толстым слоем гниющих листьев и мусора. Всего через несколько сегментов земля сменялась черной водой. В воздухе пахло влажной грязью, разложением и застоявшейся водой, но было что-то еще, почти такой же привкус, который остается после удара молнии…

Энергия ямы была сильнее, чем когда-либо, поднимаясь по ногам Кетана и по всему его телу ровными, жужжащими волнами.

Густые тени сгущались за пределами луча лунного света, струящегося через пролом над головой. Кетан мог различить еще разбросанные обломки, камни, разросшиеся лианы и свисающий мох, но все это было нечетким, как будто он вглядывался сквозь завесу в страну духов.

Позади него вспыхнул оранжевый свет, окутав все вокруг жутким сиянием, отбрасывающим длинные, глубокие тени. Он увидел все более отчетливо — гниющие в течении бесчисленных лет растения и листья, груды сломанных веток, валунов и корней, покрытых грязью и мхом, стоячие лужи вдоль края воды и даже кости среди всего этого.

Кетан развернулся к источнику света и замер.

Его рот открылся, и, возможно, оттуда вырвался звук — вздох, возможно, или какая-то клятва богам, — он не был уверен; так же как он не мог быть уверен в том, что было перед ним.

Что-то огромное выступало из земли, достаточно большое, чтобы часть его основания находилась в воде, что-то слишком большое, чтобы оранжевый свет мог полностью осветить его. Кетан даже не смог полностью оценить его форму. Оно было просто слишком большим.

Свет располагался по крайней мере в восьми сегментах над землей. Он исходил из небольшого круга, ровный, как солнце, без какого-либо тепла или интенсивности. За семь лет скитаний по Клубку Кетан никогда не видел ничего подобного. Напоминающий солнечный свет или отблеск дровяного костра, он был совершенно непохож ни на то, ни на другое, и хотя он не был особенно ярким, он был почти ослепляющим по сравнению с окружающей темнотой.

Кетан поднял руку, чтобы прикрыть глаза от света. На первый взгляд казалось, что предмет, к которому он был прикреплен, сделан из камня, поросшего липким мхом и увитого бледными лозами. Но текстура была необычной, и кусочки ее поблескивали на свету — почти как золото, столь популярное у женщин Такарала.

Отпустив свисавшую с потолка шелковую нить, Кетан подкрался к странному камню. Отраженный поверхностями свет двигался вслед за ним.

Оранжевый огонек погас.

Кетан остановился, едва удерживаясь от дрожи, когда неизвестная энергия окутала его в темноте. Огромная каменная тварь снова обрела форму, когда его глаза привыкли к темноте, теперь ее очертания были видны в тусклом свете лун и звезд, проникавшем сквозь спутанную паутину над головой.

Хотя большая часть ямы была покрыта грязью и растениями, эта вещь доминировала над основанием ямы, простираясь почти от стены до стены. Кетан спустился на относительно узкий участок земли между ямой и водой. На вершине камень, казалось, касался паутины лиан, корней и ветвей. Должно быть, он служил опорой для растений, растущих поперек ямы.

Даже если бы его можно было каким-то образом перенести туда, он сомневался, что массивный камень поместился бы в Логове Духов.

Далекая и неважная, сута прокричала снова; с таким же успехом это могло быть в другом мире.

Кетан продолжал идти вперед. Воздух гудел вокруг него, вибрируя над каждым его волоском, через каждую ниточку его шкуры и до самых костей.

Он вытянул руку и провел ладонью по поверхности скалы. От нее откололись частички грязи и какого-то твердого, хрупкого, абразивного вещества.

— Клянусь их глазами Восьмерых, — прогремел он.

Под этой грязью был не камень. Больше всего это было похоже на золото, но он знал, что это не оно; в лучшем случае это был какой-то дальний родственник золота, какой-то другой металл. Под коркой, образовавшейся на его поверхности, он был холодным, твердым, неподатливым и невероятно гладким. И он был наполнен этой энергией и чем-то гораздо более глубоким — дрожанием, которые можно было только почувствовать, но не услышать.

Загорелся оранжевый огонек.

Кетан отдернул руку и отступил. Находясь так близко, он мог видеть поверхность предмета, поблескивающую между грязью и этими неровными участками, между зарослями мха и свисающими лозами.

Когда он откинул голову назад, его взгляд зацепился за что-то на уровне его глаз. Он отодвинулся в сторону и потянулся на задних лапах, отодрав несколько лиан и смахнув еще больше грязи, работая быстро — он не знал, как долго продержится этот неестественный свет.

Как только был расчищен достаточно широкий участок поверхности, Кетан отступил назад.

Там были отметины. Преднамеренные отметки — линии, образующие незнакомые формы, которые не имели для него никакого значения, но, несомненно, имели какой-то смысл. Когда он смотрел на них прямо, они были черными, но когда он поворачивал голову в обе стороны, они приобретали блеск, подобный солнечному свету, отражающемуся на поверхности пруда.

Что это было? Его разум лихорадочно соображал, перебирая каждую деталь, которую он мог вспомнить о чудовище, которое было брошено в эту яму богами. Был ли оранжевый свет, отбрасываемый одним из его огненных глаз, когда он открывался и закрывался в поисках того, что потревожило его сон? Была ли шкура зверя описана как золотая, но не золотая? Если бы он был в месте, где боги устроили битву…

Он не был уверен в том, что это значило и как он должен был к этому относиться. Возможно, он просто проявлял неуважение к Восьмерым слишком часто, и они бросили его в эту яму гнить, как огненного зверя из легенды?

Оранжевый свет снова погас. Красноватый отсвет задержался в глазах Кетана, как злая рана на неестественной шкуре зверя, но этот отсвет не померк, когда его глаза привыкли.

Жвала Кетана дернулись, и он внезапно почувствовал, что ему очень хочется вернуть свое копье, которое все еще торчало в растительной паутине наверху.