Аромат кипариса и апельсинов щекочет мои ноздри, когда Рафаэль несет меня по неровным каменным ступеням, ведущим к особняку. Оливковые деревья обрамляют тропу по обе стороны, создавая естественный навес и атмосферу туннеля над извилистой тропой. Время от времени лунный свет пробивается сквозь верхние ветви и отбрасывает резкие угловатые тени, танцующие на его лице. Находясь всего в нескольких дюймах между нами, я чувствую каждое движение его мощного тела. Вибрации посылают электрический ток через все мои клетки прямо к позвоночнику.

И ниже.

Не должно быть так приятно быть прижатым к нему вот так. Но это так. Может быть, это вино. Я не чувствую себя настолько пьяной, но не вижу другого объяснения тому, почему мне так нравится, когда он меня держит.

– Если я скажу, что мне жаль, что я был дерьмовым хозяином, ты примешь мой подарок?–

Я поднимаю бровь. – Я обязательно обдумаю это. Но вам нужно будет сказать это на самом деле.

Глубокий, оглушительный рев наполняет тьму, когда он смеется.

– Прошу прощения за мою наглость– , — говорит он, в его тоне все еще сохраняется веселье. — И за обращение с тобой со стороны моих людей. Хэнка отправили обратно в Чикаго, так что он больше тебя не побеспокоит. В этих словах нет ничего весёлого, как в предыдущем заявлении.

– Один? А как насчет его приятеля Винни?

– Винни. . . был уволен.

— Ты уволил его?

– Мм-хм. Думаю, ты мог бы так сказать. Он наклоняется, когда мы проходим под одной из нижних ветвей, и его щека касается моего лба. – Завтра я попрошу кого-нибудь отвезти тебя в Таормину, чтобы ты мог купить любую одежду, которая тебе нужна. Его одеколон пощипывает мои ноздри, но не так раздражающе, чтобы мне хотелось чихнуть. О, нет. Он манит меня, побуждая подойти поближе и еще раз понюхать.

— Ты не можешь меня взять? - выпаливаю я.

Рафаэль останавливается. Я чувствую, как его грудь поднимается и опускается.

– Я могу– , — говорит он, и его голос звучит отрывисто, когда он возобновляет шаг. — Но если ты передумаешь, я попрошу Отто отвезти тебя.

– Почему я должен изменить свое мнение?–

Он не отвечает.

Мы выходим из альпинария и приближаемся к особняку через безупречную лужайку. Вокруг нас больше нет деревьев, только пахнущая свежестью трава и ароматные клумбы, залитые мягким светом луны. Те морщины на лице Рафаэля, которые, как мне показалось, были танцующими тенями? Они остаются на месте, несмотря на отсутствие ветвей над нашими головами.

Камешки хрустят под моими ногами, тихие звуки разрывают тишину вокруг нас, пока я несу Василису. Я чувствую ее взгляд на своем лице, поднимаясь по ступенькам террасы. Горит свет над французскими дверями, ведущими в гостиную. То же самое и с интерьером дома. Больше нет теней, внутри которых можно спрятаться.

Мой взгляд устремлен на дорогу передо мной, и я продолжаю двигаться размеренными шагами. Будет ли она кричать или просто упадет в обморок у меня на руках? Почему-то я сомневаюсь, что моя маленькая хакерша умеет кричать, поэтому я приготовился к тому, что ее тело обмякнет. Я делаю последний шаг и останавливаюсь прямо под светильником.

Ожидающий.

Проходит мгновение.

Я делаю глубокий вдох.

Посмотрите вниз.

На секунду я ошеломлен тем, насколько она красива вблизи. Два темных глаза фокусируются на мне сквозь длинные шелковистые ресницы, скользя по моему лицу так же, как мой по отношению к ее. Обычно пара ударов сердца — это самое долгое время, прежде чем люди отвернутся, увидев меня. Но Василиса не торопится, рассматривая каждую неровную линию того беспорядка, которым является мое лицо. Она даже глазом не моргнула. Возможно, она в шоке.

Наконец ее взгляд встречается с моим.

— Я мог бы поклясться, что ты блондин, Рафаэль.

Я прищуриваюсь, глядя на нее. – Вот и все?–

– Что?–

– Ваша реакция. Ты не собираешься кричать?

– О, парню нужно гораздо больше усилий, чтобы заставить меня кричать.

Мой член мгновенно твердеет. – Хорошо знать.–

Я продолжаю нести ее через дом, вверх по лестнице – и все это с самым эпическим стояком, который у меня когда-либо был. Добравшись до своей спальни, я останавливаюсь снаружи и осторожно опускаю ее на пол.

— Отто будет ждать тебя завтра в десять, чтобы отвезти тебя в Таормину за покупками. Берите все, что хотите, не смотрите на цены.

– Могу ли я вернуть свою футболку и джинсы по этому случаю? Я уверен, что продавцы вышвырнут меня, если я войду в твоей рубашке и ни в чем другом.

Я слегка наклоняюсь вперед. – Не беспокойся об этом.

– Если ты так говоришь.– Она наклоняет голову в сторону, пару мгновений просто глядя на меня, а затем добавляет. — И я не передумал.

Меньше чем через секунду она исчезает в комнате.

Несколько мгновений я смотрю на дверь, затем поворачиваюсь и направляюсь вниз, прямо в восточное крыло. Когда я захожу в квартиру Гвидо, он просто выходит из ванной, вытирая волосы полотенцем.

– У нас была ситуация в Марселе– , — говорит он, направляясь к своему шкафу. – Я пытался позвонить тебе, но ты не отвечал на звонок.

Я хватаю его за шею и прижимаю лицом к двери чулана. — Что ты ей сказал?

– Думаю, мне не нужно спрашивать, кто такая – она– ?– — бормочет он в деревянную поверхность.

– Ответьте мне!–

– Она собирается убить тебя! Я не понимаю твоей безумной одержимости этой девушкой, но когда Петров узнает, он тебя поджарит!–

– То, что я делаю со своей жизнью, не твое, черт возьми, дело!– Я крепче сжимаю его шею и наклоняюсь, чтобы шепнуть ему на ухо. – Если ты когда-нибудь снова ее расстроишь, последствия тебе не понравятся.

— Господи, Рафф. Гвидо качает головой. – Пожалуйста, позвольте мне организовать так, чтобы кто-нибудь отвез ее домой, прежде чем она поймет, кто вы. Потому что мы обречены, если она это сделает.

Я отпускаю его. – Слишком поздно для этого.

– Ох, блин. Гвидо бросает полотенце на диван и поворачивается к барной стойке.

Мой брат редко пьет выпивку и оставляет с собой лишь несколько вариантов алкогольных напитков на случай, если придет Митч. Они вдвоем вернулись в наши времена в США, а Митч последовал за нами обратно на Сицилию, когда мы сделали переезд. Гвидо не из тех, кто делится подробностями своей личной жизни, поэтому я знаю только о статусе его периодических отношений с бойфрендом, основываясь на наличии этих бутылок. Маленький брат прячет спиртное, когда они с Митчем расстаются. Я думаю, это означает, что они теперь снова вместе.

Через минуту Гвидо падает в кресло с тремя пальцами виски в стакане в руке. — Что будет, когда ты отпустишь ее, и она начнет болтать с отцом?

– Мы перейдем этот мост, когда дойдем до него– , — говорю я ему. – Мне нужно, чтобы ты принес мне прислугу.

— Персонал дома?

– Да. Уже завтра утром. Еще пять горничных. Два садовника. Жена Ригобальдо все еще готовит в том ресторане в Мессине?

– Я думаю, что да. Почему-–

– Заставьте их уволить ее. Я хочу, чтобы она была здесь. Она будет готовить для нас.

Гвидо выплескивает свой напиток, и у него начинается приступ кашля, как только он глотает. – Ты ненавидишь, когда в доме люди, Рафф. Я пытался убедить тебя навсегда нанять вторую горничную. А теперь вдруг вы хотите, чтобы я волшебным образом заставил вас восемь человек работать здесь всю ночь?

– Сделайте двенадцать и убедитесь, что они понимают английский. И я хочу, чтобы они шумели. Прикажите им спорить.

– Что?–

– Ты слышал меня. Хотя бы четыре раза в день я хочу слышать, как они кричат. Или пение. Или ворчать на что-то. Мне плевать на что, но убедитесь, что они громкие.

– Клянусь, ты сошел с ума. Ты хотя бы скажешь мне, почему?

– Нет. Просто делай, как я сказал. Если Василиса спросит, они все здесь работают уже много лет. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь на пороге и бросаю через плечо: – Сделай так, чтобы они открыли и закрыли двери. Часто.–