Вот именно в этот момент произошло то, что не ожидал никто. Хадо, который должен был напасть на преследуемую жертву, почуяв резкие колебания, как на песчаной поверхности, так и в воздухе, резко метнулся к источнику, их создающие. Раскрыв голову-бутон, он впился острыми зубами в тело своего собрата, извивающегося в объятиях Нага. От внезапно возникшей боли, тварь взвыла, и по полю, словно эхом пронесся жалобный рык. Заслышав его, второй преследователь метнулся на помощь. На огромной скорости он накинулся на обидчика своего воющего от боли собрата и вцепился в него острыми зубами. Однако в этот же момент, тот хадо, на котором висел Нага, желая уничтожить источник своей боли, раскрыл голову-бутон и укусил из-за своей слепоты не того, кто причинял ему боль, а того, кто пытался его защитить.

Так они сжимали все сильнее и сильнее зубы друг на друге, пока не послышался хруст ломающихся костей и перекусанные своими же собратьями чудовища не попадали замертво на почерневший от крови песок.

Нага только и успел спрыгнуть с падающего хадо, а иначе точно мощное тело раздавило бы его. Вздохнул и огляделся. Остался еще один.

Многие уже добежали до спасительной черты и, попадав на землю, благодарили высших за спасение жизни. Однако несколько из участников оставались еще на территории песчаного поля. Пытаясь увернуться от прожорливой твари, они метались из стороны в сторону, медленно продвигаясь вперед.

Нага взглянул на часы и его сердце дрогнуло. Последняя песчинка перекатилась по узкому горлышку верхней половинки стеклянной конструкции и упала вниз. В этот же момент из земли в четырех углах поля стали выползать громадные металлические колоны. Послышался треск открывающихся окошек внутри этих столбов, из которых высунулись уже заряженные черные арбалеты.

Бах! Выстрел! Огромная металлическая стрела, пролетев практически половину поля, вонзилась в одного из участников и, пронзив его насквозь, воткнулась в песок.

«Всем покинуть поле!» – закричал Нага, бросившись к оставшейся в живых твари.

Стрелы одна за другой продолжали атаковать живые мишени. Виртуозно изворачиваясь от летящих со всех сторон стрел, Нага намеренно создавал шум, чтобы отвлечь хадо от убегавших участников. И, наконец, ему это удалось.

Змееподобное существо, прорезая собой песок, мчалась к своей жертве. И как только оно оказалось недалеко от Нага, юноша замер, ожидая очередных выстрелов из арбалетов.

Металлический скрип… перезарядка… выстрелы!

Юноша сильно стукнул ногой о землю, и хадо сразу же выскочило из песка, выгнув свое тело для очередного броска. В этот момент Нага, подпрыгнув, перекувырнулся в воздухе и мастерски увернулся от летящих в него стрел, которые пролетев мимо положенной цели, воткнулись в адское чудовище, оставив на его теле сквозные раны. Не было ни рева, не трепыхания тела. Хадо на мгновение замер в своей нелепой позе, а затем медленно рухнул в песок.

Юноша, тем временем не теряя ни минуты, домчался до установленной спасательной линии, где его ждали оставшиеся в живых участники, и с облегчением выдохнул. Дошли!

«Ублюдок! – раздался тихий зловещий голос хозяина дома. – Да как ты посмел поступить так с моими питомцами? Тварь! Теперь для тебя самым лучшим будет умереть на этой арене, потому что, оставшись в живых, ты будешь умолять меня о смерти».

Но когда в зеркале, отображающем все, что происходит на песчаном поле, появилось лицо голубоглазого юноши со злорадной улыбкой, хозяина дома Ломжу затрясло. Губы Нага зашевелились и глаза хозяина дома развлечений почернели от ярости. По их движениям Ломжа прочитал: «Поживем-увидим, дитя Диама!»