— Я помогу тебе запомнить, кому именно принадлежит эта киска, голубка, чтобы ты никогда не забывала. — Он поглаживает мое ядро основанием ладони.

— Как? — задыхаюсь я, мои легкие тяжелеют от похотливого предвкушения. — Как ты это сделаешь?

— Ты помнишь, что я сказал тебе в последний раз, когда моя ладонь встретилась с твоей попкой?

Его тон сочится властью, и мне становится больно. Из-за этого мужчины. Из-за моего мужа. Хочу любого наказания, которое он сочтет достойным.

Кончики его пальцев покидают мою сердцевину, поглаживая позвоночник и проникая в ложбинку моей попки. Одним пальцем он приподнимает красное бикини и проводит им по моей голой заднице. Мои пальцы на ногах подгибаются. Я так возбуждена, что готова позволить ему делать все, что он захочет.

— Ты... э... ты сказал, что отшлепаешь меня по голой заднице, если...

— Если ты откроешь свой умный рот. Именно так. — Ладонь сжимает мою задницу. — Похоже, твой рот всегда приводит тебя к неприятностям, жена.

И прежде чем я успеваю защититься, он обхватывает меня за живот, поднимает в воздух, садится на диван и бросает меня к себе на колени, когда я вскрикиваю.

— Что ты делаешь?!

Я пытаюсь вывернуться, но его предплечье вдавливается мне в спину, а другой рукой он стягивает с меня нижнюю часть бикини, обнажая меня.

— Я собираюсь показать тебе, насколько я не брат.

Его выпуклость вдавливается в мой живот, и я приветствую пульсирующую потребность в моей сердцевине. Потому что даже когда я борюсь с ним, даже когда безрезультатно пытаюсь вырваться, я хочу, чтобы его пальцы касались меня, чтобы я почувствовала голод, который просачивается в мои вены, когда я с ним.

Мое тело умоляет о мужчине, которого я не должна хотеть. И все же я хочу. Я хочу этого, какой бы развратной я себя ни чувствовала, желая этого.

Его рука ласкает мою попку, пока я подавляю стоны удовольствия, отчаянно молотя его по колену.

Жар обжигает мои ягодицы, дыхание становится все более поверхностным, мои ногти впиваются в его икры. Я стараюсь не издавать ни звука, чтобы не показать ему, как сильно я наслаждаюсь этим, но я поскальзываюсь, когда стону.

Он удовлетворенно рычит, когда его ладонь сильно ударяется о мою ягодицу. Кожа встречается с кожей, звук отдается эхом, как гром.

— Ааа! — Из меня вырывается придушенный крик.

— Сколько раз я должен отшлепать тебя за то, что ты сделала? А? — Он массирует мою плоть, словно мое тело принадлежит ему, и он может манипулировать им, как пожелает.

Но я не могу ответить. Слова не приходят, только звуки удовольствия, проникающие в меня. Мой клитор пульсирует с тем большей силой, чем сильнее он ласкает мою задницу, заставляя меня все глубже погружаться в его твердую длину. Я знаю, что он делает это специально. Мучает меня. Показывает мне, кто контролирует ситуацию.

— Один раз, — шепчу я в ответ, лгу нам обоим.

Потому что я надеюсь, что он не остановится на этом. Я хочу боли и удовольствия. Я хочу всего этого.

Мои глаза мельком взглядывают на него через плечо и находят в нем одновременно человека и зверя, кого-то слишком далеко зашедшего, чтобы остановиться. Его член толстый и твердый, а в глазах — огненное месиво эмоций. Как будто он хочет наказать меня оргазмами, пока я не сломаюсь. Пока я не заплачу настоящими слезами.

Пожалуйста. С тобой — единственный способ получить их.

— Один раз? — Он усмехается, шлепая меня на этот раз еще сильнее.

Я вскрикиваю, извиваясь на его бедрах, сжимая колени. Боль... она такая сильная. Мой живот то сжимается узлами, то расслабляется от порхающих бабочек. Я даже не знаю. Я чувствую все и сразу. Все, чего я хочу — нет, все, что мне нужно, — это чтобы он заставил эту пульсирующую боль утихнуть.

— Пожалуйста... — умоляю я.

Стыд от одного этого слова — умолять мужчину об этом... оно наполняет меня отвращением, но в то же время я жажду его. Слишком хорошо быть в его власти, терять контроль, но в то же время обладать им. Он не причинит мне вреда. Не так, как они.

— Думаю, я добавлю единицу перед этим числом, — с придыханием произносит он, и его ладонь снова ударяет меня.

Я задыхаюсь, моя кожа горит.

— Считай, — требует он, пока мое тело бьется вокруг него. — Считай! — Его рык прорывается сквозь грудь. — Считай каждый раз, когда я буду метить эту прекрасную попку, и помни об этой боли в следующий раз, когда ты даже подумаешь о том, чтобы подпустить к себе другого мужчину.

Он снова шлепает меня, и я вздрагиваю, моя киска трется о его бедро, от трения я становлюсь все более скользкой. Я чувствую, как мой клитор запульсировал от оргазма, за который я отчаянно борюсь, потребность распространилась по моим ногам и вверх по позвоночнику.

— Три. — Я вздрагиваю.

— Каково это — быть наказанной своим мужем? Быть раздвинутой и удерживаемой, как маленькая шлюшка?

Звуки, вырывающиеся из меня, больше не звучат по-человечески. Эти слова — эти ощущения — это слишком хорошо.

Введи в меня свои пальцы. Пусть мне станет еще лучше.

Но я не говорю ничего из этого. Вместо этого я считаю, как еще один шлепок проходит по моей другой ягодице. Потом еще один.

— Пять. — Я вздрагиваю, пока он продолжает атаковать мою кожу, теперь уже влажную и горящую.

Я считаю снова и снова, пока не чувствую, как капаю на него. Потребность кончить становится почти варварской.

Мои щеки пылают, но не от стыда, а от всплеска боли и удовольствия, наполняющих меня.

— Десять. — Громкий стон вырывается наружу, мои бедра бьются об него.

Все быстрее и быстрее, пульсирующий ритм моего возбуждения омывает меня волнами тепла.

— Блять, — ворчит он под нос, его пальцы опускаются по ягодице, вдавливаясь в то место, где мое ядро встречается с бедром.

— Да, — вздыхаю я, извиваясь, пытаясь заставить его пальцы проскользнуть внутрь меня.

— Ты собиралась показать им эту задницу? — соблазнительно хрипит его голос, и это заставляет меня снова задыхаться.

— Да! То есть нет.

Я даже не знаю, что говорю. Я просто хочу, чтобы он продолжал прикасаться ко мне.

— Да? — Его рык становится почти дьявольским, когда палец проникает в мое лоно, а мои руки сгибаются. — А ты собиралась показать им эту идеальную киску?

— О Боже... — простонала я. — Нет, Майкл. Нет...

Я впиваюсь в его бедро, нуждаясь в том, чтобы меня трахнули.

Как раз когда я думаю, что он наконец-то прикоснется ко мне и позволит мне кончить, ладонь ударяет меня в последний раз.

— Одиннадцать, — задыхаюсь я, моя задница поднимается дугой, грудь вздымается все выше и выше, сердце колотится о грудную клетку.

Я пытаюсь встать, но он вдавливает свое предплечье мне в спину, удерживая меня в качестве добровольного заложника.

— Кто сказал, что тебе можно двигаться?

Я хнычу, ожидая, что он еще предпримет. Все мое тело словно наэлектризовано током. Как будто одно прикосновение — и я лопну. Боже, как же мне это нужно.

Его большая рука снова опускается вниз по моей попке, а один палец приближается к моей киске.

— Да...

Я стону, когда он проводит двумя пальцами по моим набухшим губам, сжимая их вместе, все сильнее, пока мой клитор не начинает тереться о них.

— Пожалуйста, Майкл, — хриплю я, мое тело дрожит.

— Может, мне проверить, насколько мокрая моя жена?

О Боже, эти грязные разговоры только заставляют мой клитор трепетать, умоляя его войти в меня.

— Нет, — кричу я, но на самом деле хочу сказать «да».

Но он знает, что мне нравится. Что мне нужно.

— Очень жаль. — Он сжимает мои мокрые губы, и ощущение, возникающее на моем клиторе, посылает дрожь по позвоночнику. — Это моя киска. И я могу с ней поиграть.

Он раздвигает мои бедра, проводя ладонью по их внутренней стороне, но я сопротивляюсь, мое тело дергается, когда я пытаюсь удержать их вместе. Но он сильнее, его притяжение ко мне безжалостно.

Я выгибаю задницу вверх, отчаянная, нуждающаяся и готовая рассыпаться.

И тут он оказывается рядом: кончик пальца проскальзывает в мое интимное место, погружается внутрь, а затем проводит по моему клитору.

— Черт возьми, с тебя капает. Вот какая ты мокрая от моей ладони. Для моего члена.

Он погружает палец внутрь, отпуская мою спину. Этой рукой он хватает меня за волосы и поворачивает к себе.

— Ты никогда не позволишь другому мужчине прикасаться к тебе или смотреть на тебя обнаженной.

Пока я замужем за ним, верно? Он это имеет в виду?

Он добавляет еще один палец, вводя их дюйм за дюймом, пока не проникает в меня глубоко.

— Майкл, пожалуйста... — Мои брови сходятся, узел желания почти разрывается внутри меня.

— Скажи это, — требует он, его толчки достаточно мощные, чтобы я выкрикивала его имя. — Ты скажешь это. — Его голос гремит в груди, а взгляд впивается в меня.

Я приветствую взгляд его темных глаз с опущенными веками. Жажду его, как будто моя душа в огне.

— Я...

Он трахает меня сильнее, пока я не могу удержаться, пока я почти не падаю.

— Да... о, Боже!

Почти получилось. Почти... Но потом он замедляется.

— Нет! Нет! Пожалуйста, не останавливайся. — Я хватаюсь рукой за его бедро. — Я никогда... Майкл!

Я пытаюсь закончить фразу, но, о Боже... он снова вводит в меня свои пальцы, не щадя меня, проникая все глубже, снова и снова.

— Будешь и дальше так произносить мое имя, и я заставлю тебя встать на колени и буду использовать твой рот, пока ты не проглотишь каждый дюйм моего члена.

— Мм, — хнычу я, потираясь о него, пока он грубо вводит в меня пальцы.

— Закончи это предложение, — требует он, легко двигаясь во мне. Мне даже не нужно трогать себя, чтобы понять, насколько я мокрая.

Он проникает в меня, ударяя в то место, которое готово заставить меня излиться.

— Я... никогда... не позволю другому мужчине прикасаться ко мне или смотреть на меня, потому что я... я твоя.

И вдруг он останавливается.

— Майкл, пожалуйста, — задыхаясь, прошу я, мое тело умоляет избавить меня от этой жестокой агонии.

Его рук на мне больше нет.

— Вставай и одевайся к ужину, — сурово говорит он.