Глава 5

Истон

— Какого хрена? Ты мой клиент на десять часов?

— Эй, не смотри на меня так. — Джемма уперла руки в бока. — Это была не моя идея.

— Черт возьми. — Я достал из кармана телефон и позвонил Кэт на сотовый. Она не ответила. Тогда я позвонил ей в офис. И сразу попал на голосовую почту. Дерьмо. — У меня нет на это времени. У нас есть платные клиенты, которым нужны уроки. И у меня есть работа.

— Я плачу, — парировала Джемма. — Но забудь об этом. Мне не так уж и нужно учиться ездить верхом.

Когда она развернулась на каблуках и зашагала прочь, мой телефон зазвонил от сообщения от Кэтрин.

Все остальные были заняты. Ты был единственным доступным инструктором.

Ошибка, которую я исправлю в расписании на следующий месяц.

Каждый месяц мы с Кэтрин составляли план уроков и согласовывали их с инструкторами. Мы всегда следили за тем, чтобы в течение дня было доступно одно индивидуальное занятие для индивидуальных поездок, потому что у гостей часто возникали запросы в последнюю минуту. Поэтому один инструктор оставался, а остальных отправляли на запланированные прогулки и уроки.

Лично я терпеть не мог групповые уроки. Это было утомительно и медленно. Я лучше справлялся один на один, когда мог идти, куда захочу, и задавать свой темп. Так что, когда у нас не хватало рабочих рук, как, например, на этой неделе, потому что один из парней был в отпуске, я был инструктором для частных уроков.

С завтрашнего дня я начну тренировать Рори, чтобы больше никогда не попадать в это чертово расписание.

Мой телефон снова зазвонил от очередного сообщения от Кэт.

Она моя подруга. И гостья. Будь милым. Ради меня? Пожалуйста?

Да, это значит «нет».

Я любил Кэтрин. Она легко влилась в нашу семью и была мне как младшая сестра. Она была трудолюбивой, умной и доброй. Но, приемная сестра или нет, я ни за что на свете не соглашусь провести два часа наедине с Джеммой.

Мой телефон снова звякнул.

Проведи этот урок, и я позабочусь о том, чтобы Джейк был слишком занят и не беспокоил тебя в течение двух недель.

Голубоглазая Кэтрин, наверное, умоляла бы дедушку выполнить особое задание. Что-нибудь, что польстило бы ему и заставило хвастаться за семейными ужинами. Я уже слышу его.

На следующей неделе я не смогу помочь с оборудованием. Кэтрин нуждается во мне.

Черт возьми. Младших сестер переоценивают.

— Отлично, — пробормотал я, не потрудившись ответить. Кэт знала, что предлагает морковку, и я не стану сопротивляться.

— Подожди, — крикнул я Джемме в спину, когда она приблизилась к двери.

Она продолжила идти.

Я убрал телефон и побежал за ней, сокращая расстояние между нами своими широкими шагами.

— Джемма.

Она не замедлила шага.

— Джемма! — взревел я, когда она вышла за дверь на солнечный свет. — Может, ты прекратишь?

— Зачем? — Она развернулась и вскинула руки в воздух. Ее длинный конский хвост перекинулся через плечо. — Что теперь?

Я не собирался извиняться или умолять ее вернуться. Даже две недели, когда дедушка не будет беспокоить меня, не стоили моей гордости.

— Ты сидела на коне в последние десять лет?

— Нет. Отсюда и урок.

Мой взгляд скользнул вверх и вниз по ее телу. На ней был свитер цвета овсянки с V-образным вырезом, который был достаточно глубоким, чтобы показать округлости ее груди, и джинсы, обтягивающие ее подтянутые бедра. Они заканчивались на щиколотках, чуть выше линии ее коричневых замшевых сапог. Ее ноги казались длиной в милю, а за молнией у меня начал шевелиться член.

Христос. Этот урок будет невозможен, если я не смогу оторвать от нее глаз.

— Мы собираемся кататься на лошадях, а не идти по подиуму, — огрызнулся я. — У тебя есть сапоги?

— Это сапоги. — Она опустила взгляд на свои ноги. — Что с ними не так?

— Это не сапоги.

— Но сегодня есть только они. — Она скрестила руки на груди.

— Не жалуйся, если вляпаешься в лошадиное дерьмо.

Ее глаза сузились.

— У меня все будет в порядке.

Возможно, если я разозлю ее как следует, она уйдет. Тогда я мог бы сказать Кэт, что выполнил свою часть сделки.

Я повернулся и пошел обратно в дом, направляясь прямиком к стойлу Пазла. Я подготовил его, когда Кэтрин написала мне сообщение об этом уроке в последнюю минуту. Она не удосужилась сообщить мне имя клиента. Еще одна ошибка. Если я не смогу избежать расписания, то с этого момента буду просить уточнить подробности.

— Давай, мальчик. — Я еще не взнуздал (прим. ред.: взнуздать — вложить удила в рот лошади, пристегнув их к уздечке) его, поэтому взял за повод и вывел на арену рядом с конюшнями. Когда я вернулся, чтобы подготовить лошадь Джеммы, я надеялся, что она, возможно, передумала.

Но нет. Она стояла возле стойла Спрайт, поглаживая кобылу по щеке. Я планировал взять Пепси, еще одну нашу кобылу и сестру Спрайт, но, когда наездник влюбляется в лошадь, и эта привязанность, похоже, распространяется на обоих, лучше согласиться.

— Это Спрайт.

— Привет, Спрайт. — Она улыбнулась, глядя на испещренный серыми крапинками нос лошади, и ее голос стал ласковым.

Было время, когда она одаривала меня такой же улыбкой и разговаривала со мной таким же голосом. Это было потрясающее сочетание. Но я отказывался ревновать ее к лошади.

Я сорвал гребень карри с крючка рядом со стойлом и плечом отодвинул Джемму в сторону. Правильнее всего было бы показать ей как седлать Спрайт, но это потребовало бы очень тесного контакта.

Один из других инструкторов может научить женщину седлать.

В любом случае, я не ожидал, что она пробудет здесь долго.

— Когда ты уезжаешь? — спросил я, проскальзывая в стойло.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты лучше относишься к другим гостям.

Я хмыкнул и провел гребнем по спине Спрайт, когда она зависла у носа лошади.

На самом деле, я прекрасно ладил с гостями, но не то чтобы я был обязан что-то ей объяснять. Я не был очаровательным, как Кэтрин, или харизматичным, как Кэш, но у меня была своя привлекательность. Гостям нравилось, что я был искренним. Я был владельцем ранчо в Монтане, любил эту землю, свою семью и стейк из мраморной говядины средней прожарки.

Я нравился им, потому что любил свои корни. Джемма Лэйн этого не понимала.

Джемма Лэйн была слишком дикой для корней.

Рано или поздно она сбежит отсюда, и на этот раз я не позволю этому сломить меня.

Я не знал и не собирался спрашивать, где она была последние одиннадцать лет. Очевидно, у нее появились кое-какие деньги. Одного взгляда на ее одежду и «Кадиллак» было достаточно, чтобы понять, что они у нее есть. Если она была платной гостьей, то пришла сюда, чтобы потратить их.

— Я не знаю, когда уеду, — сказала она. — У меня нет расписания.

— А как же твоя работа? Тебе не пора возвращаться к ней?

— В данный момент я безработная.

— Я думал, ты уехала отсюда, чтобы стать каким-то крутым агентом по недвижимости.

— Какое-то время я занималась недвижимостью. Затем начала инвестировать в другие компании в окрестностях Бостона. В конце концов я основала косметическую компанию. И продала ее три недели назад, так что… осталась без работы.

— Заработала пару центов и решила уволиться в день зарплаты. — Я усмехнулся. — Типично.

Именно это она и сделала здесь. Джемма получала хорошую зарплату, но, когда ей пообещали что-то большее, она сбежала, оставив свою лучшую подругу в слезах. И показала мне именно то, чего она хотела от меня — покататься между простынями и получить пару оргазмов — ничего больше.

Джемма выжидающе смотрела на меня, когда я вышел из стойла.

— Если ты считаешь двенадцать миллионов долларов парой центов, то да. Я уволилась в день зарплаты.

От этой цифры у меня подкосились ноги.

Она это увидела. Уголок ее рта приподнялся, когда я прошел мимо нее, чтобы убрать гребень и взять попону.

Двенадцать миллионов долларов — немалое достижение для ребенка, который жил на свалке, хотя я бы не сказал ей ничего похожего на комплимент.

Кэтрин рассказала нам о своей жизни в детстве. Как она убежала из дома, испуганная и потерявшая надежду, пока другие дети не приняли ее в свою семью — Джемма была одной из них.

Они жили на свалке, черт возьми. Джемма и Кэтрин соорудили палатку из листового металла, брезента и всего, что смогли найти, и годами спали на земле.

Моей лошади жилось гораздо лучше.

Но, глядя на Джемму, вы бы никогда этого не поняли. Она держала плечи прямо. А подбородок высоко. Она была такой же блестящей, как мои воскресные ботинки, и такой же утонченной, как любой из богатых людей, которые выкладывают тысячи долларов, чтобы каждое лето проводить здесь гламурные мероприятия.

И, черт возьми, меня переполняла гордость. Двенадцать миллионов долларов. Она этого добилась. Она дала себе слово никогда больше не спать на земле.

— Почему тебя беспокоит, что я здесь? — спросила она, когда я вернулся с попоной.

— Потому что, — пробормотал я.

Потому что она отвлекала меня. Потому что, когда она была здесь, я не мог ясно мыслить. Потому что ее карие глаза были такими очаровательными, и, если бы я позволил себе, я бы снова увлекся ею.

Она скоро уедет, погнавшись за очередным долларом или безумным приключением, оставив меня одного гадать, какой мужчина сможет заставить ее остаться.

Уж точно, черт возьми, не я.

Мы не разговаривали, пока я седлал Спрайт. Она последовала за мной, когда я вывел лошадь из стойла на арену и остановился у ворот.

— Пройдись с ней по кругу, чтобы разогнать кровь.

— Хорошо. — Джемма кивнула, взяв кожаные ремешки в свои изящные ручки. В лучах утреннего солнца ее блестящие ноготки заблестели, чистые и бледно-розовые.

Мои были постоянно в грязи.

Пока она выгуливала Спрайт, я поспешил в свой кабинет и схватил шляпу. Затем написал Рори записку, чтобы он смазал мамино седло перед обедом. Он был в сарае, убирал беспорядок, который дедушка принес вчера на четырехколесном велосипеде, и инструменты, которые он не убрал.

Если я проведу этот урок с Джеммой, у меня будут две недели без дедушки, вмешивающегося в мои планы.