Глава вторая.

Глава вторая.

Мой мобильный телефон зазвонил, когда я вышла в душную мексиканскую жару, чтобы поймать такси. Я покачала головой многочисленным мужчинам, жаждущим помочь мне с чемоданом за несколько песо, и сунула сотовый между ухом и плечом.

— Жизель, дорогая.

Хриплое южное произношение Бренны согрело меня.

— Как к тебе относится город, торгующий наркотиками?

Я улыбнулась и с энтузиазмом кивнула милому мексиканцу, который подъехал на своем потрепанном желтом такси.

— Я только что сошла с самолета, Би, но наркоторговцев пока нет.

Она засмеялась, но это был не тот полноценный звук, к которому я привыкла. Бренна Бьюкенен была членом королевской семьи Голливуда и моей лучшей подругой из Парижа. Именно благодаря ей я оказалась здесь в первую очередь из-за неувязок в расписании съёмок будущего фильма. Но что-то в ее тоне заставило меня усомниться в этом.

— Как дела на съемочной площадке?

Последовала многозначительная пауза, скрип и звук захлопнувшейся старой двери.

— Много дел.

— Ты, должно быть, дома, — я сделала паузу и поиски подробностей затуманили мой мозг, — В Вероне сейчас?

— Мммм. — свисток на заднем плане подозрительно напоминал звук кипящего чайника. — Послушай, дорогая, у меня не так много времени между сценами, я просто хотела позвонить, чтобы уточнить как дела на курорте.

Я устало вздохнула, забравшись в теплый салон машины.

— Ты бы не стала мне врать, не так ли, Би?

— Нет. — Ее вздох повторил мой собственный. — Может быть. Мне просто нужно было немного отдохнуть от фанатов.

— Не позволяй всей этой славе вскружить тебе голову, — Я откинула голову на липкую кожу и дала водителю указания, как добраться до курорта. — Я скучаю по Бренне Бьюкенен, фигуристой неудачнице, а не по Гламазонке на красных дорожках в платьях от кутюр.

Она издала жужжащий звук.

— Это справедливо, дорогая, и для тебя я всегда буду той девушкой. Но признаться, я люблю высокую моду.

Я закатила глаза и рассмеялась второй раз за несколько недель.

— Я бы хотела, чтобы ты была со мной.

— Я знаю. — её голос смягчился и превратился в мелодию. — Как ты держишься?

— Отлично, — пробормотала я, когда такси пролетело мимо ярко раскрашенных низких зданий и старых грузовиков, отстающих под тяжестью обломков в облупившихся кабинах. — Я счастлива, что у меня есть время рисовать.

— Тебе будет полезно расслабиться, — согласилась она, прежде чем на заднем плане разразилась какофония падающего металла. — Слушай, мне пора идти. Но не беспокойся ни о чем. Я владею ситуацией здесь и все организовала с курортом от своего имени. Просто расслабься, выпей текилы и найди мужчину, который заставит биться твое сердце.

Я криво улыбнулась, вспомнив о красивом французе, которого встретила в самолете. Моё сердце забилось сильнее, когда я увидела эти электрические глаза.

— Так и сделаю. Береги себя и свои платья.

Она засмеялась и отправила мне поцелуй через телефон,и я держала его ещё минуту около уха ,после того, как она повесила трубку. Бренна последние три года жила в Париже со своим мужем Франклином Робинсоном, богатым британцем, имеющим бизнес во Франции. Она взяла меня под свое крыло, как только я приехала, и она была первой, к кому я обратилась, когда Кристофер появился в Париже, чтобы разрушить мою жизнь.

Мы подъехали к отелю Westin Resort and Spa в Лос—Кабосе, и я была поражена размерами курорта. Многоэтажное мандариновое здание раскинулось на огромной территории, усеянной пальмами и густым зеленым кустарником. Женщины в дорогих украшениях и маленьких купальниках бродили по отелю и выходили из него, а группа мужчин в изысканно скроенных костюмах вышла из огромного черного внедорожника впереди меня.

— Бренна, — пробормотала я, когда посыльный с улыбкой принял мой багаж.

— Ах, Бренна Бьюкенен. — Мужчина за большим мраморным столом тепло улыбнулся мне. — Мистер Робинсон присоединится к вам позже?

Я покраснела при упоминании о ее красивом муже.

— Нет, я здесь одна.

Он нахмурился, и его пальцы зловеще застучали по клавиатуре.

— Мы забронировали для вас номер повышенной комфортности с пакетом услуг для пар. Боюсь, это не подлежит возврату.

—Конечно. — Я мило улыбнулась.

— Я полностью понимаю. Спасибо. — Он оживленно кивнул и распечатал необходимые документы, протягивая мне карточки. — Ключи, — подмигнул он . — Я уверен, что вы найдете с кем поделитесь этим, до конца недели.

Я слегка рассмеялась.

— Я так не думаю. Хорошего дня, Сеньор. — Несмотря на мое отрицание, шелковистый голос француза не покидал мои мысли, пока быстрый лифт нес меня на двенадцатый этаж. Он был настолько совершенен, что я усомнилась в реальности того, что произошло между нами.

Хотя это было к лучшему. Я была в Мексике, чтобы расслабиться перед неизбежным волнением от воссоединения с моей семьёй. Одна только мысль о том, чтобы увидеть их снова, заставила мое сердце биться чаще, и я была рада открыть дверь в свою комнату и обнаружить, что кондиционер включен,а вентилятор работает. Это было прекрасное помещение с большими французскими дверями, ведущими в небольшой внутренний дворик с видом на пляж, а интерьер перекликался с мягкими цветами моря. Я с нетерпением ждала, пока посыльный оставит мои вещи, а затем с визгом, как девочка—подросток, прыгнула на кровать,застеленную ярким бельем.

Позже тем же вечером, после бодрящего душа и быстрого отдыха, я гуляла по курорту, как раз в тот момент, когда вдоль дорожек зажигались факелы. Свет к югу от экватора был другим. Солнечный свет лился, как мед, ароматный и золотой, через блестящие тропические сады, и когда солнце коснулось горизонта, оттенки драгоценных камней взорвались на небе. Я поднесла камеру к глазу и позволила своему подсознанию взять верх, делая кадр за кадром, пока я шла по темнеющим дорожкам. Пребывание в таком красивом месте успокоило мое измученное сердце, и хотя я прекрасно осознавала, что проходящие мимо пары внимательно изучают отсутствие моего партнера, я чувствовала себя более комфортно с самой собой, чем во времена моей юности в Италии. У меня была неделя на отдых перед воссоединением семьи, и я намеревалась извлечь из нее максимум пользы.

Рядом с пляжем располагалась большая столовая на открытом воздухе, где у яркого сине-зеленого огня вовсю играла группа мариачи. Несколько пар изящно покачивались на танцполе, но меня привлек квартет мужчин, трудящихся в сильную жару. Подойдя ближе, я увидела одного из них с закрытыми глазами, корпус его большой гитары прижимался к круглому животу. Я подошла ближе и сфотографировала его страсть.

— Синьорита! — Другой мексиканец, красивый и молодой, с блестящими черными волосами, зачесанными назад, поймал меня и подошел ко мне с широкой улыбкой. — Что делает такая красивая женщина на земле? Ты, должно быть, танцуешь!

— Нет, спасибо, — возразила я, когда полукруг хорошо одетых посетителей повернулся ко мне. Каким—то образом я стала вечерним развлечением.

— Приходить Синьорита, — продолжал он уговаривать, его бедра покачивались в такт пламени свечи. — Такая красавица, как ты, должна танцевать.

Я почувствовала пламя румянца на своих щеках и покачала головой, униженная множеством пар за ужином, смотрящих на меня.

— Возможно, мне удастся тебя убедить.

Мое дыхание превратилось в один длинный свист, когда я посмотрела на мужчину передо мной. Свет свечей был у него за спиной, освещая его высокое телосложение и отбрасывая тени на его черты. На самом деле это мог быть кто угодно, и его английский был безупречен, но я знала, кто это был. Дрожь пробежала по моей спине, и я вздрогнула.

Француз протянул руку, и в тот момент, когда я взяла ее, я оказалась в его объятиях, плавно потянулась туда и поднялась. Я была ошеломлена его запахом и силой его тела напротив моего.

— Дама танцует, — воскликнул ведущий, вызвав вежливые аплодисменты. — Моя работа этой ночью закончена, дамы и господа. Пожалуйста, наслаждайтесь.

Музыка становилась громче, наполняя тяжелый ночной воздух ритмами и вибрациями. Я почувствовала, как они струятся сквозь подошвы моих ног, и засмеялась, когда пара рядом с нами грациозно покружилась по танцполу.

— Приятно видеть тебя снова. — Он ждал, пока я назову свое имя, и я вздрогнула, осознав, что он не узнал его в самолете.

Я закусила губу и обдумывала варианты. Мое общение с незнакомцем было захватывающим, и я не хотел слишком много себя выдавать, поэтому с внезапной уверенностью, хотя никто никогда не называл меня таким именем, я сказала:

— Эль.

Он повторил этот слог, и звук моего имени был грешным, как будто он откусил декадентскую сладость.

Я посмотрела на него и криво улыбнулась.

— Я бы так не подумала. Сегодня утром ты практически выбежал из самолета.

Легкая улыбка искривила его губы, но руки сжались: одна в моей, другая на моем бедре. — Любой здравомыслящий человек бежит от сирены.

— Хорошее чувство самосохранения. — Я посмотрела на него из-под ресниц и была вознаграждена его сверкающими голубыми глазами. — Я не вижу, чтобы ты сейчас бежал.

— Нет. — Казалось, он был так же обеспокоен этой идеей, как и я. — Я здесь, чтобы работать, и обычно я не из тех людей, которые смешивают бизнес и удовольствие, но когда я увидел, как ты сидишь здесь… — он пожал плечами, раздраженный отсутствием контроля, даже когда он мастерски перемещал нас по танцполу. — Я тоже не тот тип человека, который отказывает себе в чем—то, хотя очень этого хочет.

Музыка теперь пульсировала быстро. Я чувствовала биение сердца, и любые вопросы, которые я могла бы задать, были потеряны из-за моего затаившего дыхание энтузиазма, когда француз поворачивал меня быстрее. Мы исполняли какую—то версию танго. В детстве я посещала достаточно уроков танцев со своими сестрами, чтобы знать это, но чем больше мы двигались вместе, тем менее формальным это становилось. Одна сильная рука подняла мою ногу через его бедро, и я дюйм за дюймом восхитительно скользнула вниз по его стальному бедру, пока он снова не поднял меня в вертикальное положение. Положив руки ему на грудь, я покачивалась, как колеблющееся пламя низко над землей, а его руки на моих плечах вели меня вниз. Я задыхалась, но не от танцев. Я была в интимной близости с мужчиной, которого почти не знала, и могла бы поклясться, что ничто никогда не было столь эротичным. Музыка достигла своего стремительного крещендо, и меня отправило кружиться по полу, ведя тесными кругами под его сильной рукой. И только когда музыка внезапно замедлилась и закончилась задыхающимся хныканьем, он остановил меня, прижавшись всем телом к моему.