– Мы дали вам понаслаждаться жизнью, когда вы ползли по трубе, но потом пришлось остановить ваш благородный порыв, – сказал Бульдозер и развернулся к Дзену. Ротвейлер казался спокойным, говорил иронично, но Красноцветов видел, что еще чуть-чуть и он начнет рвать их на части прямо здесь, в зале.

– Так я спрашиваю, на что вы надеялись?!

Играющая острыми углами морда Мясника развернулась к Дзену – тот гордо молчал уже сорок пятую минуту – с тем самых пор, как их пленили на выходе из трубы. Промолчал он и сейчас. В глазах чау-чау стояла смертная тоска.

– Я хочу порвать тебя прямо сейчас, – хрипло сказал Бульдозер, и глаза его блеснули красным.

За его спиной, начинаясь от основания трона, хитрой паучьей вязью расползались поблескивающие медью трубы. Тут и там из этой сантехнической симфонии выглядывали медные лепестки вентилей. Несложно было догадаться, что назначение конструкции – дозировано подавать воду в разные концы Собачьего мира.

Из кранов беспрерывно и мелодично капало.

– Но я хочу и помучить тебя, – размышлял Бульдозер, – если я разорву тебя здесь, то, как же я смогу мучить тебя?

И ротвейлер скрипнул челюстями – охрана на входе подобралась, группа провалившихся революционеров вздрогнула, а Чак в панике подался в сторону от босса.

– В каземат, – сказал Бульдозер, – убивать по одному.

Алексей Сергеевич никогда не был в тюрьме. Оказывается, она похожа на… на будку.

Стальную конуру с зарешеченным входом-выходом. Неизменный кран прилагался.

Тюрьма располагался на самом нижнем уровне замка – череда глухих стальных скворечников. Красноцветова сразу же отделили от товарищей, и он успел только поймать взгляд Дзена. Алексей не сомневался, что прощальный.

Время в тюрьме не ощущалось. Вода не текла, ветра не было, запахов тоже, движения не ощущалось. Красноцветов мог сделать два шага вперед и столько же назад. Развернуться не мог. Где-то в невидимом конце коридора шевелился и надсадно тюремщик.

Алексей Сергеевич Красноцветов, борец за правду собачьего мира стал потихоньку впадать в уныние. Через какой то ничем не отмеренный отрезок времени он пришел к выводу, что ни капельки не сомневался в подобном исходе их экспедиции. Это было ясно с самого начала.

Еще через какое-то время он задумался о вменяемости Дзена, который пошел на штурм, ведя за собой кучку таких же сумасшедших, хотя весь Собачий мир знал об их наивном партизанском рейде.

Потом собачник немного поразмышлял о том, может ли пес сойти с ума, и решил, что может, раз это Собачий мир.

Потом он думал о том, что ждет его самого.

Еще горстку неподдающихся отчету минут размышлял о Собачьем рае и метафизике собак.

Еще через некоторое время случился прорыв.

Красноцветов сначала не понял что произошло. Просто раздался гулкий тяжелый удар, да кто-то заорал панически в дальнем конце коридора. Потом по замку прошла легкая, но вместе с тем всеобъемлющая дрожь, где-то зазвенело, а потом чутким ушам ошеломленного Красноцветова – веселое журчание горного потока.

Теперь вопили по всему замку – многоголосая, исполненная паники сирена. Журчало все ближе, повеяло родником. Красноцветов не верил – откуда здесь вода?!

Облезлый терьер со сломанной передней лапой, который принес ключи и отпер клетку впопыхах объяснил ему ситуацию, и понесся дальше.

– Да постой, что случилось то?! – крикнул Красноцветов, – откуда вода.

– Прорыв!!! – рявкнул терьер, – Тут все трубы, раз в неделю стабильно прорывает!

Мясник бесится, но ничего не может поделать – слишком много труб.

– Что же мне делать?!

– Беги, дурак, а то утонешь!!! Такого прорыва давно не было!! – прохрипел пес, и понесся дальше, шлепая по проступающим на плитах пола лужам, – подле последней камеры он на миг замер и рявкнул отрывисто – служу революции!!

Красноцветов побежал за ним и уже на первом же повороте увидел воду. Поток нахлынул сразу, он был ледяной, как в лучших песнях собачьих повстанцев, приподнял на полом, и некоторое время Алексей скорее плыл, чем бежал.

На выходе из забитого мечущимися в поисках спасения собачьими телами тюремного лабиринта он столкнулся с Дзеном. Тот выглядел дико – вся морда была изуродована, шерсть слиплась и свисала красными сосульками, язык утратил радикально синий цвет – кровь у чау-чау, несмотря ни на что красная.

– Бежим!!! – выдохнул Дзен, – Скорей!!!

И они побежали по коридору, сначала вдвоем, а потом вдруг во главе целого отряда отощалых диких псов – частью узниками, частью обслуживающим персоналом.

И вся команда была здесь – Альма касалась его боков, Дося и Лайма-Джус неслись на перегонки чуть позади. Вся свора галдела, визжала и жаждала мести.

Скоро оказалось, что Дзен ведет их не просто так – он явно хорошо ориентировался в хитросплетениях замковых коридоров.

Подрастерявшую задор охрану на входе в королевский зал смяли с ходу – в воздух полетели брызги крови и черная шерсть. Вода все прибывала, лилось ото всюду – стены начинали угрожающе потрескивать и давать трещины.

Зал был пуст – только трон уродливо раскорячился подле водосточного органа.

А еще был люк позади него – открытый, и вода свободно изливалась куда-то вниз.

– Здесь!!! – крикнул Дзен, – за мной!

Как мощная морская волна, животные рванулись к трону, вода разлеталась под лапами – ледяная и одуряюще пахнущая.

– Стойте! – раздался мощный голос с противоположной стороны зала, – стойте твари!!!

Мясник стоял у второй двери в зал. Глаза его дико бегали из стороны в сторону. Дзен замер у самого люка, поток тащил его, и пес с трудом удерживался на ногах.

– Нет! – сказал Бульдозер почти испуганно, – вам туда нельзя!

– Что? – спросил Дзен.

– Вам. Туда. Нельзя! – опять сказал Мясник. Он мерил глазами расстояние до трона, и ощерившуюся собачью свору, что перекрывала путь к нему.

И тут Дзен сделал то, что от него никто не ожидал. Он задрал заднюю лапу и пометил трон. Зал онемел и лишь потоку было на все наплевать. Он бодро звенел.

Мясник под черной шерстью побагровел. Весь лоск мигом покинул тирана собачьего мира.

– Ты… – сказал Бульдозер.

А потом он уже ничего не говорил – пер через зал с налитыми глазами, расталкивая арестантов. Те пытались остановить его, но не таков был Бульдозер – он лишний раз доказал, что заслужил свою кличку не напрасно.

Но он не успел пройти и пятой части отделяющего его от трона пути – Дзен расслабил напряженные мышцы и позволил потоку унести его в Собачий рай. Мелькнула рыжая шерсть – собачья свора потрясенно выдохнула.

Мясник заорал – его враги, казавшиеся такими беспечными и неспособными защититься один из другим исчезали в глубинах святыни.

– Ненавижууу!!! – орал Мясник, и странное дело – то Красноцветов понимал, что орет надвигающийся на него ротвейлер, а то просто слышал нечленораздельный вой. Мир вздрогнул, черные стены обрели какую-то новую глубину.

Алексей Красноцветов развернулся и прыгнул в колодец, успел напоследок увидеть, как Бульдозер настигает Альму, но та уворачивается и прыгает следом, оставляя за собой шлейф красных, и в чем-то даже красивых брызг.

Бульдозер завыл, а потом был жесткий удар. И паркет.

Алексей уперся руками в пол, и со стоном принял более-менее вертикальное положение.

Пижама его смялась, одеяло валялась на полу. Из угла на хозяина смотрела своими медовыми глазами овчарка Альма – глуповато недоуменно. Видимо разбудил своим падением.

– Так что же, Альма, – спросил Красноцветов, – это и есть собачий рай? – он встряхнул головой, приводя в порядок спутавшиеся мысли, – Господи, да что я несу…

Он сходил в ванную, ополоснул лицо, глянул в зеркало – опух со сна, мешки под глазами, а сами они в красных прожилках. Вот ведь присниться. Сюжет-то еще какой! Так вот инфаркты и ловят после сорока.

Вернулся в комнату, и присев на развороченной кровати, не удержался от довольного замечания:

– А ведь его жадность подвела, Бульдозера то нашего! А, Альма? Не сведи он всю воду в одну точку, никогда бы такого не произошло.