Чок же, мучаясь от стыда, удалился на крайний север, где выпустил Чук-хе через выхлопную систему и теперь сторожит край мира. Когда же, через много-много поколений, удача изменит людям племени, Чок вернется и пожрет этот мир со всеми его обитателями, дабы они, как и великий Чук-хе смогли пройти ритуал возрождения.

Именно отсюда и идет славная традиция перевоспитания идеологически ненадежных членов племени – пожирая их, Великий Вождь как бы сливается в астральном смысле с Чоком, повторяя его действия. Причем перевариваемый в это время считается воплощением самого Чук-хе. Это очень давняя и красивая традиция.

– Я понял, – сказал, после паузы, Алексей Красноцветов, – пожалуй, я не буду есть каннибару. Извините.

Еще два дня понтонка плыла по каналу, все больше углубляясь в девственные дикие земли. Юпиэс знал свое дело, уверенно лавируя лодкой между отмелями и сливами, мелководьем, бетонными дамбами и чьими-то плантациями искусственного жемчуга.

На закате второго дня, когда красное и раздутое из-за сажи в верхних слоях атмосферы солнце садилось за частокол строительных лесов, путешественники вновь услышали загадочный ритм, доносящийся из сельвы. Теперь он был гораздо ближе – четкая и не изобилующая синкопами ритмическая секция. Барабанный бой в глубинах джанклей звучал неприятно зловеще. Юпиэс внимательно прислушался к ритму и произнес:

– Мы уже близко… слышите? Нас уже заметили и теперь передают ритмическое приветствие!

– Вы хотите сказать, что это все ради нас? – удивился Красноцветов, – это хороший знак?

– Доброжелательный, – кивнул Юпиэс, – Великий Вождь обещает пока не приобщать нас к Истине и говорит, что вы не будете скучать.

– Что-то знакомое… – задумчиво произнес Ткачев, – Раз-два-три… Стук-стук-хлоп…

We will rock you! Нет, точно! – и он ничуть не удивился, когда стук закончился мощным гитарным риффом, донесшимся из-за дальних деревьев.

До племени они добрались лишь к полудню следующего дня. На выжженной напалмом, пологой полянке, что спускалась к реке, ютились пирамидальные хижины, выстроенные в модерновых стилях «ац-тек» и «нью-инк» из простых, обоженных на солнце процессоров фирмы «интель».

Индейцы приняли путешественников радушно. Специально для них из хранилища племени была принесена ковровая дорожка из шерсти собак, покрашенная кармином в ярко алый цвет. Сам Великий Вождь поприветствовал гостей, стоя на парапете храма Чук-хе и назначил аудиенцию на завтра, минуя всех своих заместителей, что, по словам Юпиэса, было очень хорошим знаком.

Люди племени находились на низком уровне технического развития. Они строили свои хижины из кремния и германия, разводили деликатесных собак, а также добывали пропитание путем охоты и собирания подножного корма – преимущественно макулатуры и пустых бутылок из-под пива «Корона». Источником дохода для них служили также редкие вылазки в сельву, целью которых было обнаружение скопищ редких цветных металлов.

Некоторые барыши приносил также и туризм, но из-за того, что большинство туристов съедались сразу же после покупки сувениров, КПД этого бизнеса стремился к нулю. Без сомнения, с таким уровнем доходов, племя давно бы вымерло, полностью нивелировавшись на фоне бескрайних джанклей, но к счастью, их социальное устройство привлекало огромное множество всяческих антисоциальных элементов, преимущественно западноимперского происхождения, которые находили приют в племени, и поддерживали его генофонд. Так, что ничего удивительного не было в том, что уже несколько последних поколений цвет кожи индейцев белым, а одиозные татуировки передавались по наследству подобно родимым пятнам. Совершенно не удивляло также торжество Великой Идеи, среди данной публики.

Граждане Чук-хе интересовались окружающим миром – среди них были отличные трапперы, охотники, рыболовы и полупроводники. На вертких пирогах, выточенных из отработавших разгонных ступеней имперских баллистических ракет, они отправлялись в дальние вояжи вдоль Цифрового канала, нападая на одинокие миссии Красного Клеста и похищали месячный запас мумий, пополняя тем самым свое скудное пропитание.

Племя старалось следить за техническим прогрессом, но денег на имплантанты никогда не хватало и людям Чук-хе приходилось делать их из крашенной глины, речной гальки и рыбьих костей. Сей процесс так широко разошелся среди народа, что даже редкие номенклатурные обладатели реальных имплантов старались украшать их с помощью природных красителей.

По прибытию, гостей препроводили в самую крупную пирамидальную хижину, возвышающуюся среди ровного строя японских пирамидальных аудиосистем, что были сюда завезены группой туристов, сразу после этого пошедших на удобрение для своих деревьев. Разделенная внутри на множество крохотных боксов хижина тут же напоминала приснопамятный отель в Мегаполисе. Почетный караул из двух угрюмых воинов с примотанными к заграничным швабрам с микрофиброй деталями от цифрового микроскопа, встали по сторонам от двери, мягко намекая дорогим гостям, что им надо отдохнуть с дороги. Видя нервозность гостей, Юпиэс поспешно призвал к спокойствию, а ван-Доорн робко попытался напомнить об унтах, но взгляд его пал на босые ноги караульщиков, указывающие на их принадлежность к касте Смертников За Великую Идею, и поспешно осекся.

День, впрочем, прошел спокойно. Посетителей не было, только за стенами все время что-то скребли, отмывали и красили. Завершился он громогласным исполнением из скрытых динамиков песни «I was made for loving you», посвященной Великому Вождю благодарным народом Чук-хе.

Утром следующего дня путешественников подняли не свет не заря давешние солдаты и через Юпиэса объявили о том, что их представителя хочет видеть Великий Вождь.

Сопровождаемые эскортом, неприятно напоминающим стражу, Алексей Сергеевич и Юпиэс ушли, причем Красноцветов потерянно оглянулся напоследок, отчего сердца его спутников болезненно сжались. Первую половина дня прошла в тревогах, а также попытках расспросить ван-Доорна поподробнее о нравах в племени.

– Они не заговаривают об унтах, – мрачно сказал капрал, протирая имплант полой своего мундира, – это плохой знак. Боюсь, как бы они не переметнулись к конкурентам – говорят, компания «Кинза фармасьютиклз», прикрываясь импортом зелени, занимается нелицензионным изготовлением меховых сапог для стран третьего мира. Как бы что не вышло…

После полудня, когда душа последнего мумифицированного сидюка потеряла всякую надежду вернуться в телесное вместилище в виду полного поглощения последнего, хлопнула входная дверь, заставив всех вздрогнуть. Однако вошедший Красноцветов широко улыбался.

– Все прошло замечательно! – объявил он, – Великий Вождь очень рад нас видеть и просит чувствовать себя как дома. Сегодня вечером будет пир в нашу честь, обещают нечто особенное! И мы говорили с ним про Ящик. Он действительно существует!

– Кто, – спросил Валера, – Вождь?

– Золотой Ящик! Цель нашего путешествия! Оказывается, это совсем рядом – в джанклях.

Вождь согласен провести нас туда, если мы откроем ему дверь. Они, видите ли, столько не могут войти внутрь, что появилась легенда, будто там находятся меховые унты всех ушедших к Чук-хе членов племени, хранящиеся там с незапамятных времен. Довольно зловещая легенда. Кстати, Валера, нас теперь считают озаренными Великой Идеей из-за той морской свинки, что ты носишь на плече. Полагается, что сам Чук-хе выразил к тебе благосклонность, появившись в образе зверька.

– В некотором роде так оно и есть, – сказал Валера серьезно.

В преддверии пира дорогим гостям была устроена показательная прогулка с осмотром достопримечательности деревни. Деревня в целом понравилась – очень чистенькая, с отмытыми до блеска стенками хижин и выметенными дорожками. Смущало лишь то, что среди жителей встречались в основном бесстрастные босоногие солдаты, тактично прикрывавшие собой входы в дома. Периодически из хижин появлялись чистые отмытые дети в опрятной одежде и с лучшими имплантами. Они белозубо улыбались гостям и шли дальше, чинно держась за руки. Через каждые три хибарки появились киоски с прохладительными напитками, преимущественно лимонадом «Траяны» и газированной водой «Полкан».