Глава 23

— Итак, что нужно делать? — Я хватаюсь за шест и делаю разворот. Под разворотом я подразумеваю, что обе мои ноги твердо стоят на полу, одна рука на шесте, и благодаря инерции верхней части мое тело раскачивается.

— Ты можешь начать с того, что снимешь туфли стриптизерши. Если ты сломаешь лодыжку, Винс убьет меня.

— Это мои обычные туфли «трахни меня». Туфли стриптизерши звучит оскорбительно, не так ли?

— Просто сними их.

Я вздыхаю и сбрасываю туфли, отодвигая их в сторону носочком.

— Мы даже еще не танцуем, а ты уже такая убедительная. — Стейси хмурится, не совсем понимая, как она здесь оказалась. Мы находимся на главном этаже «Двойного Бриллианта», но в боковой комнате. Она находится недалеко от главного входа, там было пусто и свет приглушен, что-то вроде зала в ресторане, куда не назначили официантку. На этой сцене есть два шеста, и здесь немного тише, потому что мы выключили динамики — музыка с главной сцены достаточно громкая, чтобы мы ее слышали, и так мы можем разговаривать.

— Ты уверена, что Винс одобрил это? Я не хочу терять свою стипендию.

Эээ. Технически я сказала ей, что Винс не будет возражать. По-моему, я не говорила, что он был согласен. Когда сказала, что он не будет возражать, я имела в виду, что Винс был бы не против, на самом деле не спрашивая его.

— Это хорошая черта, тебе не кажется? Быть убедительной?

— Уверена? — Стейси пожимает плечами, как будто ей совершенно безразлична ценность моего аргумента. Или другие имеющиеся варианты научить вас танцевать на шесте.

Интересно, почему она назвала свою работу стипендией? Это что, какой-то дерьмовый жаргон стриптиз-клуба? Я должна знать этот жаргон.

— Почему ты сказала про стипендию? Это кодовое слово, означающее «работа»?

— Нет. — Стейси смотрит на меня так, словно это я несу какую-то чушь. — Я учусь на юридическом факультете UNLV. На клубную стипендию.

Верно. Клубная стипендия. Я собираюсь спросить, что, черт возьми, это значит, когда внимание Стейси переключается.

— Мы на тренировке, — говорит Стейси парню, который пытается зайти и посмотреть. Я улыбаюсь и машу рукой, потому что ценю любую поддержку. Если я на самом деле пыталась зарабатывать деньги танцовщицей, то приятно знать, что у меня есть потенциал для получения чаевых. К тому же я в тренировочных шортах и спортивном лифчике, мои волосы собраны в конский хвост, так что не похоже, что тут прилагаются реальные усилия.

— Кто приходит в клуб для джентльменов в одиннадцать утра? — спрашиваю я Стейси, как только парень уходит.

— Обычно это парни, которые работают по ночам. Иногда пенсионеры. В основном одинокие люди. Мир полон одиноких людей, Пэйтон, которые просто ищут немного человеческого общения везде, где они могут его получить. У меня есть постоянный клиент по будням, который приходит, пьет кофе и читает газету. Говорит, что ему нравятся тут кресла. — Стейси снова пожимает плечами.

— О. Это печально.

— Некоторые из них просто обычные извращенцы, если тебе от этого станет легче.

— Да, так действительно легче.

— Давай сосредоточимся, — говорит Стейси, возвращая мое внимание к текущей задаче. — Первое, что ты захочешь сделать — это продезинфицировать свой шест. Их убирают между каждым танцором и каждый вечер, но это хорошая привычка, которой нужно научиться. — Стейси опрыскивает свой шест из флакона с дезинфицирующим средством, прежде чем передать его мне вместе с чистым полотенцем. Я все еще изо всех сил стараюсь не смеяться над фразой «продезинфицируй свой шест», но делаю все возможное, чтобы сдерживать свое хихиканье и следовать инструкциям.

— Далее мы делаем растяжку. Обычно ты, очевидно, делала бы это за кулисами.

— Очевидно. — Я киваю, пока Стейси проводит меня через серию разминочных упражнений. — Это политика клуба?

— Нет, это здравый смысл.

— Конечно, в этом тоже есть смысл.

— Хорошо, теперь, какая у тебя доминирующая рука?

— Правая.

— Хорошо, у меня тоже, так что ты можешь повторять то, что я делаю. Мы начнем с базового обхода. Я покажу тебе один раз, а потом мы повторим это шаг за шагом. — Стейси хватает шест одной рукой и раскачивается, зацепляясь за него одной ногой, когда ее тело вращается. Выгнув спину, она совершает несколько вращений на шесте, прежде чем выпрямиться, ее нога возвращается на пол, рука все еще на шесте, когда ее движение прекращается. — Легко, — говорит она. — Теперь я покажу тебе шаг за шагом.

Это намного проще, чем кажется. Гораздо легче. Уже предпринимаю третью попытку, когда нас прерывает другой потенциальный клиент. Думаю, что Стейси направит его к главной сцене, пока я плохо вращаюсь вокруг шеста, но когда останавливаюсь, понимаю, почему она ничего не говорит.

Это Винс.

Он не выглядит впечатленным.

— Нет.

Это все, что он говорит. Нет. Он даже не моргает, но мускул на его челюсти определенно подергивается. Его вида достаточно, чтобы отправить Стейси восвояси, Винс не отрывает от меня взгляда, когда она выходит. Это небольшая сцена, приподнятая всего на несколько футов от пола, но у меня все равно преимущество в росте перед Винсом. Я кладу руку на бедро, а другую подбрасываю в воздух жестом, означающим «какого хрена».

— Я интересуюсь твоими увлечениями, — объясняю я, потому что очевидно, что он не понимает, каких усилий я здесь добиваюсь.

— Слезай.

— Слезть? Я не кошка.

— Пэйтон, — начинает он, затем замолкает, на мгновение зажмуривая глаза и потирая лоб рукой. Интересно, собирается ли он сказать мне, что собирается сосчитать до трех? Мне бы это очень понравилось. — Пожалуйста, слезь, — вот что он говорит, когда снова открывает глаза. Честно говоря, это немного разочаровывает.

Я пришла сюда не для того, чтобы затевать драку, поэтому хватаюсь за каблуки и спускаюсь со сцены, останавливаясь прямо перед ним. Я опускаю каблуки на пол, а затем, используя Винса для равновесия, надеваю их по очереди, улыбаясь ему, когда заканчиваю.

— Стейси не была занята, она сказала, что телефон заработает только после обеда. До тех пор здесь были только пенсионеры и газеты, так что на самом деле я ее не отвлекала. — Я прикусываю губу, размышляя, стоит ли мне возместить ей потерянные чаевые. Я должна, решаю я. — А еще я сказала ей, что ты это одобрил, так что не злись на нее. Это не ее вина.

— Мой кабинет, — инструктирует он, поворачиваясь и жестом показывает, что я должна идти впереди него.

Я так и делаю, идя по пути, который запомнила с прошлой недели. В главном зале клуба так громко, что я не слышу стука своих каблуков по полу или шагов Винса позади меня, но я знаю, что он там, потому что чувствую, как он дышит прямо у меня за спиной.

Винс закрывает за нами дверь своего кабинета, а я плюхаюсь на тот же стул, на котором сидела на прошлой неделе, напротив его стола. Я скрещиваю ноги и руки, готовясь отстаивать свое право научиться танцевать на пилоне, но Винс удивляет меня тем, что не садится. Он останавливается у моего кресла и кладет руки на подлокотники, наклоняясь, пока нас не разделяют несколько дюймов.

— Что на тебя нашло, что ты заявляешься сюда полуголой и думаешь, что я буду не против? — Он произносит это мягко, его голос хриплый и соблазнительный.

— Я же сказала тебе, что интересовалась твоими увлечениями. — Мой собственный голос звучит гораздо менее уверенно в моем ответе. Менее уверенно, чем звучал в моей голове.

— Пэйтон, ты не можешь находиться здесь в таком наряде.

— Почему нет? Все одеты также. — Отличная защитная позиция, решаю я.

— Я не женат на ком-нибудь другом, — Он выглядит удивленным тем, что упомянул об этом, о нашем браке. Мне действительно нравится, когда он говорит о том, что мы женаты. Кроме того, это, кажется, действительно пробуждает в нем чертовщину альфа-самца, что мне нравится — очевидно, до тех пор, пока я все еще могу делать все, что захочу.

— Сегодня наша недельная годовщина, — напоминаю я. Говорю это как шутку, в некотором роде. С тех пор как он заговорил об этом. Но я понимаю, что это правда, прошла неделя, с тех пор как я сидела именно в этом кресле. Прошла неделя, с тех пор как мы поженились. Неделя, в течение которой мы проводили вместе каждый день — во всяком случае, каждый вечер. Что, по сути, похоже на семь свиданий.

Что не имеет значения, потому что никто не женится после семи свиданий. За исключением пар в тех любимых мной реалити-шоу, где незнакомые люди женятся друг на друге. Или браки по договоренности, бьюсь об заклад, они не часто назначают свидания заранее. На самом деле в этом не было бы никакого смысла, поскольку все уже устроено. И мы все знаем, что такие браки имеют более высокий процент успеха, чем у среднестатистических придурков, которые первыми узнают друг друга.

Хотя было забавно познакомиться с ним поближе. Действительно весело. Настольные игры, приготовление пищи и разговоры. Ночевки и болтовня до тех пор, пока мы не заснем. Узнаем, что у нас есть общего, а чего нет. Но, может быть, он не хочет большего. Может быть, я единственная, кто заинтересован в том, чтобы превратить это из случайного в целенаправленное.

— Насчет этого. — Теперь он встает, отступая назад и увеличивая расстояние между нами, садится на край своего стола, его руки обхватывают стол по обе стороны от бедер. Он на мгновение отводит взгляд, и я задаюсь вопросом, собирается ли он, наконец, снова поднять вопрос о расторжении брака.

Между прочим, я не собираюсь поднимать эту тему. Как никогда. Если только сегодня не двадцать пятая годовщина нашей свадьбы и не истек срок давности расторжения брака. Подождите, я не думаю, что существует срок давности для аннулирования брака. Я думаю, что этот термин предназначен для обозначения преступлений или уклонения от уплаты налогов. Но как бы то ни было, я не поднимаю эту тему, вот в чем суть.

Винс снова на долгое мгновение встречается со мной взглядом, прежде чем слегка выдохнуть. Затем слегка качает головой и улыбается.