Глава 12

Собрав свою одежду, разбросанную по всему гостиничному номеру, я тихо одеваюсь, а затем ухожу, на кончиках пальцев болтаются туфли «трахни меня», а под мышкой у меня плюшевая акула, пока добираюсь до коридора и осторожно закрываю за собой дверь номера, надевая туфли на каблуках. Винс выиграл для меня «акулу» прошлой ночью в игровых автоматах, и у меня большие планы спать с ней до сорока лет.

Я мысленно благодарю Иисуса за то, что он сделал сегодняшний день воскресеньем, потому что могу совершить «прогулку позора» по отелю — тому же отелю, в котором работаю, — встречая при этом как можно меньше своих коллег.

Прошлой ночью я оставила свою машину дома, потому что собиралась прокатиться на члене Винса к себе домой прямиком из «Двойного Бриллианта», поэтому заказываю Uber в лифте. Затем высоко поднимаю голову и проскальзываю прямо через вестибюль к стоянке такси, приветственно машу Генри из службы посыльных и Рене, работающей на стойке регистрации. Пошли они к черту. Это может быть мой церковный наряд, они не имеют права судить меня.

Тем не менее, вздыхаю с облегчением, как только сажусь в Uber. Боже, прошлая ночь была веселой. Самой веселой, что у меня когда-либо была. Очевидно, я вышла из дома с намерением хорошо провести время, но невозможно специально запланировать вечер. Ты не можешь планировать смеяться так сильно, что тебе придется сжимать ноги вместе, чтобы не описаться. Ты не можешь планировать, что споткнешься и чуть не столкнешься с имитатором Элвиса, едущим на велосипеде с попугаем на плече, а затем Винс в последний момент остановит тебя, сказав: «К черту все это», и будет целовать тебя до тех пор, пока у тебя не перехватит дыхание, и ты не будешь уверена, правда ли это, или все твои выдумки. Ты не можешь планировать, что желе будет продаваться в контейнерах в форме пениса длиной в тридцать сантиметров. Это просто удача.

Ты не можешь даже догадываться, что остановившись съесть кусок пиццы, вспомнишь о вечеринке в честь Хэллоуина в колледже, где ты приняла енота за кота. И ты оставила дверь братства открытой для него, думая о том, как здорово, что у этих парней есть братский кот. Но потом жирный кот схватил кусок пиццы прямо из коробки, и все посходили с ума, потому что это был брат-кун, а не братский кот. Термин «братство кунов» заставляет всех смеяться еще больше, чем тогда, когда ты ввела его в обиход в первый раз.

— Мне нравится, как ты заставляешь его смеяться, — говорит Кэнон. Я знаю, что он имеет в виду Винса, потому что мы потеряли Лоусона где-то во время последнего раунда выпивки. Трудно следить за тем, когда ты пьешь. Я думаю, что это высказывание касается веселья, а не о людях, но, честно говоря, если вдуматься, оно полностью применимо к людям. В Вегасе за ними действительно трудно уследить.

— И как же он смеется? Это что-то вроде: «Ха-ха, я хочу тебя трахнуть» или «Ха-ха, я думаю, ты клоун»?

— Он не считает тебя клоуном.

— Кэнон Ривз, ты лучший ведомый на свете.

— Это, — он указывает на меня своим пивом, — факт. Я действительно не получаю за это должной похвалы.

Ты не можешь знать, что Винс Росси на самом деле мерзкий болтун, далеко, далеко не из твоей лиги грязных разговоров, и на самом деле он твой криптонит, независимо от того, что означает это слово. Он — это все. Все это. Все.

— Ты нужен мне, Винс.

— А ты? Твоя киска мокрая для меня, Пэйтон? Мокрая, нуждающаяся и изголодавшаяся по моему члену?

— На самом деле так оно и есть.

— Может быть, я дам тебе это позже.

— Пожалуйста. — Я наклоняюсь ближе, выдыхая это слово на него. Он такой гребаный дразнилка.

— Мне нравится, когда ты умоляешь.

— Господи. Я проползу по полу и сниму с тебя ремень зубами, если это то, что тебе нравится. — Отчасти это ложь. Я понятия не имею, как расстегнуть ремень зубами.

— Я бы предпочел видеть тебя лицом вниз на моей кровати, задрав задницу кверху, а мою сперму, стекающую по твоим бедрам.

О, Боже мой. Дерьмо. Черт возьми.

— Это было бы прекрасно, — наконец, мне удается согласиться как можно более беспечно.

— Это было бы лучше, чем просто прекрасно, я могу тебе это обещать.

Ты не можешь знать, что предложение «А» — сделать татуировку тигра у себя на заднице или «Б» — выйти замуж, приведет к тому, что ночь закончится с мужем. Я имею в виду, я знала, что ему нравится моя задница. Понравилась так сильно, что он согласился бы жениться на мне, чтобы помешать мне осквернить ее татуировкой тигра? Я понятия не имела.

— Я, Пэйтон, беру тебя, Винс, в законные мужья. Перед этими свидетелями я обещаю никогда не делать татуировку тигра на своей заднице. Никогда, никогда.

— И что еще? — подсказывает Винс.

О, да.

— Я клянусь, что раздала свой последний золотой билет. Пока смерть не разлучит нас.

Если бы я могла спланировать все это, я была бы организатором мероприятия века. Это же было скорее вызванное адреналином, гормонами и алкоголем происшествие.

За исключением того, что «случайность» — это просто другое слово, обозначающее «совпадение». И мы все знаем, что «совпадение» — это просто скучное слово для обозначения «судьбы», так что, возможно, я ни в чем не виновата. Меня бы устроило такое объяснение, потому что я разумный человек, но я недостаточно знаю о своем новом муже, чтобы быть уверенной, согласится ли он.

Мой муж. Муж. Это такое хорошее слово, не правда ли? Может быть, именно поэтому моя мать так много раз выходила замуж? Может быть, это одна из тех вещей, которые я могу оценить в ней только будучи взрослой? Я обдумываю это секунду и решаю, что это не так, и отбрасываю ее.

Потом я дома, Uber останавливается перед моим многоквартирным домом, чтобы я могла перестать зацикливаться на глупом дерьме и начать думать о реальных проблемах, с которыми я сталкиваюсь. А именно, закончился ли у меня сыр или нет. Но оказалось, что у меня есть проблемы посерьезнее, потому что, когда я открываю свою дверь, то обнаруживаю Риза, стоящего у меня на кухне.

О, Господи Иисусе. Риз и Лидия. Я совсем забыла о том, что Лидия потеряла девственность, пока я была занята своим замужеством. Я самый худший друг в мире. Кроме того, на самом деле я раньше не встречалась с Ризом, так что это неловко. Опять же, для него, а не для меня. Я не из тех, кто не может легко отделаться. Но все же, можно подумать, я могла бы встретиться с одним из этих парней обычным способом.

Лидия выходит из своей спальни и представляет нас, затем бросает на меня удивленный взгляд.

— Пэйтон, почему на тебе все еще та же одежда, что и прошлой ночью? — Милая невежественная Лидия. Кроме того, к черту мою жизнь, я не могу сегодня передохнуть.

— Я? Хватит обо мне. Как прошел секс прошлой ночью? — Отчасти это отговорка, отчасти я действительно хочу знать. Я отдала свою девственность в старших классах парню, который, вероятно, до сих пор думает, что это был лучший секс в моей жизни. Поверьте, это было не так.

— Пэйтон! — Лидия смущена. — Я не собираюсь рассказывать тебе, каков Риз в постели, когда он стоит прямо здесь.

Это справедливо. Если под этим она подразумевает, что собирается рассказать мне об этом позже. Если нет, то это полная чушь.

— Итак, чем вы, ребята, занимаетесь сегодня? — Я перевожу взгляд с нее на Риза, сбитая с толку тем, почему он в нашей квартире. Я предполагаю, что он привез ее с их ночи разврата, но не знаю, почему он все еще здесь.

— Я просто собираю кое-какие вещи, — говорит Лидия, направляясь обратно в свою комнату. — Риз хочет, чтобы я ненадолго осталась у него.

Ах да, эта штука длиной в месяц. Я вроде как надеялась, что мы справимся с этим, разделив Лидию, как разделяют ребенка во время соглашения об опеке. Он забирал бы ее по вечерам в среду и каждые другие выходные, а я забирала бы ее в остальное время. Чувствую комок в горле, понимая, что это все. Она собирает вещи, чтобы провести с ним месяц, а это значит, что я никогда ее не верну. Она собирается переехать к нему, готовить ему обеды в мультиварке и пришивать пуговицы к его рубашкам, как будто на дворе 1957 год, и он влюбится в нее и навсегда оставит ее с собой в своей башне из слоновой кости.

— Я живу в отеле, а не в замке, — отвечает Риз, глядя на меня как на сумасшедшую, и я понимаю, что, возможно, часть этих мыслей сказала вслух. Подайте на меня в суд, это была долгая ночь, и я обезвожена.