Глава 48

Катарина

— Это все? — спрашивает Бен после того, как я заканчиваю пересказывать свою грязную историю. Я изложила им сокращенную версию, но почти ничего не упустила. Они знают почти все, включая мою настоящую личность.

Мои глаза останавливаются на ошеломленном взгляде Габриеля, который смотрит на меня, совершенно потрясенный.

— Да, — вру я, потому что намеренно умолчала о Крузе и Анаис.

Я хочу сама разобраться с этим ублюдком. Теперь у меня есть факты, я знаю, что это он подстроил. Должно быть, он работал с Антоном. Антон знал, что Круз — мой шурин, так что, полагаю, именно он вышел на контакт. Круз с удовольствием воспользовался этим. Это была возможность опередить события. Шанс устранить меня и Массимо.

Я могла бы похоронить его. Рассказать всем, что он далеко не невиновен, но тогда все выяснится. Калеб защитил Анаис, не раскрыв ее как источник информации. Если я впутаю Круза, он укажет пальцем и на мою сестру. Он не пойдет на дно один.

Я не могу позволить, чтобы кто-то еще из близких умер из-за меня.

Круз пока что получит отсрочку, потому что это единственный способ защитить мою сестру, даже если она предала меня. Это больно. Очень. Но я ее не виню. Она все еще скорбит, и осознание того, что я убила ее отца, вывело бы ее из себя. Я всегда знала это.

— Массимо знал? — спрашивает дон Дипьетро, выглядя чуть менее враждебно, но ненамного.

— Нет, — ф качаю головой и смотрю ему прямо в глаза, надеясь, что он купится. Если у него есть фотографии моего мужа на складе, он уже поймет, что я лгу, но я должна попытаться. Я возьму вину на себя. Только не Массимо. Нам обоим нет смысла умирать. Я очень сильно люблю его и огражу от такой участи. Боль пронзает мою грудь, когда все мысли о моем счастливом будущем улетучиваются в одно мгновение.

— Конечно, она бы так сказала, — говорит Мальтиз с отвращением в голосе.

— Она приехала в Нью-Йорк, чтобы убить его, — говорит Аккарди. — Почему вы думаете, что дон Греко знает об этом?

— Не прикидывайся дурачком, ты просто испытываешь к ней симпатию, — парирует Мальтиз. — Массимо промыли мозги и поманили вагиной. Это же очевидно, что он помог замести ей следы.

— Насколько я знаю, Массимо ничего не делает без Фиеро, — говорит дон Дипьетро. — Где Массимо, там и твой сын.

— Не смей предполагать, что мой сын имеет к этому какое-то отношение, — Мальтиз хлопает ладонью по столу.

— Хватит, — голос Бена разносится по комнате, заставляя всех замолчать.

Сохраняя самообладание, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на президента. Раскрытие правды принесло мне невероятное облегчение. Мне ничего не остается, кроме как заплатить за свои действия. Я всегда знала, что этот день может настать. Осознавала риски.

— Я приму на себя ответственность за свои действия и буду отвечать, — говорю я Бену. — Но это моя вина и только. Массимо тут ни при чем.

— Нам нужно это обсудить, — говорит Аккарди. — Здесь нет разделения на черное и белое.

— Тут нечего обсуждать, — говорит Мальтиз. — Она предательница. Хотела убить нашего президента!

— Есть смягчающие обстоятельства, — говорит Габриэль, наконец обретя дар речи. Он казался очень обеспокоенным после того, как я сбросила бомбу. — Донна Греко извинилась и объяснила, что изменила свои планы.

— Если она говорит правду, — усмехается Мальтиз.

— Так и есть, — шепчет Гейб. Он смотрит на меня со слезами на глазах. — Это ты была в клетке. Теперь я вижу, когда представляю тебя со светлыми волосами вместо каштановых.

— Я их крашу, — спокойно объясняю.

— Мне так жаль, — шепчет он. — Очень жаль, — он поворачивается к Бену. — Она пострадала от невообразимой жестокости, ей было всего тринадцать лет. Я умоляю вас о снисхождении, дон Маццоне.

— Он слишком предвзят, — огрызается Мальтиз. — И только он может подтвердить, что она та, за кого себя выдает. Может, она придумала эту историю, чтобы заслужить симпатию.

— Габриель говорит правду. Спроси Леонардо Мессину.

Бен выпрямляется.

— Какое отношение ко всему этому имеет Лео?

Я облизываю пересохшие губы.

— Это Лео и Матео спасли меня.

На его лице отражается шок.

— Я впервые слышу об этом.

— Я была забытой девушкой, — просто отвечаю я. — Не удивительно, что обо мне не упоминали.

Бен достает свой сотовый и набирает сообщение, барабаня пальцами по столу и глядя на меня, нахмурив брови. Он обеспокоен. Сомневается. Несколько месяцев назад я бы сказала, что это странно. Мне нужно было приехать в Нью-Йорк, чтобы убить президента в отместку за то, что сделал его отец. Это же просто.

Но теперь я знаю Беннета.

Он не склонен к опрометчивым решениям и умеет сопереживать. Это написано у него на лице. Он растерян. Он верит мне, когда я говорю, что отказалась от своих планов, как только узнала его поближе. Понимает, что я не представляю угрозы ни для него, ни для кого другого, теперь, когда я отомстила некоторым и примирилась со своим прошлым.

— Давайте пока отложим это, — говорит он после нескольких секунд молчания. — Мне понадобятся доказательства, которые у тебя есть на Салерно.

— Я могу все организовать.

— Если это докажет то, что ты говоришь, что Салерно планировал убить меня и собирался соревноваться с Алессандро, это снимет с тебя ответственность за несанкционированное убийство.

— Ты веришь словам обманщицы, — говорит Мальтиз, и я бы с удовольствием выпотрошила этого бесхребетного ублюдка. Если я выберусь отсюда живой, то прикончу его. — Что с тобой не так?

— Заткнись на хрен, Роберто. Всех уже тошнит от твоего голоса.

Раздается стук в дверь, и Лео проскальзывает в комнату, вопросительно выгибая бровь и направляясь к Бену.

— Лео. Мне нужно кое-что у тебя спросить, — говорит Бен. — Ты помнишь, как спасал Ноэми Кабрини из подвала Греко после смерти Карло?

Его брови сходятся на переносице, когда он качает головой.

— Да, — он оглядывается по сторонам, выглядя сбитым с толку. — Анджело обнаружил, что отец девочки предал его, потому что Карло похитил его маленькую дочь и использовал ее, чтобы добиться своего. Он попросил, чтобы мы спасли ее и позаботились о ней.

Его слова потрясают меня до глубины души, и рыдание срывается с моих губ. Я зажимаю рот рукой, пытаясь взять себя в руки.

Лео смотрит на меня и хмурится, прежде чем перевести взгляд на Бена.

— В чем дело?

— Ты помнишь ту девушку? — спрашивает Бен.

Лео бледнеет.

— Пока я жив, я никогда не забуду, как мы ее нашли, — он бросает свирепый взгляд в сторону Габриеля. — Она была заперта в клетке, голая, лежала в луже собственной рвоты. От нее сильно пахло мочой, на полу были засохшие пятна крови, а из гноящейся раны на спине сочилась свежая кровь, — его голос срывается. — На том этапе жизни я уже многое повидал, но это было самое шокирующее зрелище, и так остается по сей день.

Его слова повисают в воздухе. Мое сердце бешено колотится в груди, и я зажмуриваю глаза, чтобы отогнать образы, которые вызывают в воображении его слова.

— На ее коже не было живого места. Пряди ее волос были вырваны. Она была тощей. Но мне запомнился ее затравленный, отсутствующий взгляд, — его глаза слезятся. — Она была всего лишь ребенком. Ей было тринадцать лет. Если бы кто-нибудь так обошелся с моей дочерью, я бы сжег весь мир дотла, чтобы спасти ее, а затем сжег бы всех снова, чтобы отомстить за нее.

Непрошеные слезы текут по моему лицу, и я не в силах их остановить.

Словно в замедленной съемке, Лео поворачивается ко мне лицом. Я вижу, как на его лице отражается нарастающий ужас, когда он осознает происходящее.

— Боже мой, это была ты? Ты — Ноэми? — он шепчет, быстро соображая, что к чему.

Я киваю сквозь слезы.

— Ты мстила за себя, — быстро догадывается он.

Я киваю, вытирая слезы салфеткой, которую Гейб протягивает мне через стол.

— Только я и могла это сделать. Долгие годы я мучилась из-за того, что со мной сделали в подвале. Эти семь месяцев изменили меня. Я хотела бы сказать, что после того, как выбралась, все стало лучше, но это не так.

— Салерно и Конти, — говорит он. Я киваю. — Боже мой, — он проводит рукой по подбородку. — Мне так жаль, Рина. Я подвел тебя. Я должен был проведать тебя, но вскоре после этого умер Матео, я потерял Нат, и часть меня самого тоже умерла. Это не оправдание. Нет никакого оправдания тому, что я не позаботился о тебе. Мне очень жаль.

— Я прощаю тебя.

— Я не заслуживаю твоего прощения.

— Это не ты терзал меня. Не ты сформировал мстительное существо, которым я стала. Люди, ответственные за это, мертвы, и я пыталась оставить все позади и жить дальше. Всегда знала, что это может мне аукнуться.

— Она не должна быть наказана, — выпаливает Лео, не сводя глаз с Бена. — К черту кодекс. Это неправильно, и ты это знаешь.

Зловещая тишина отражается от стен, пока дверь с грохотом не распахивается, привлекая всеобщее внимание. Массимо и Фиеро вбегают в комнату, за ними быстро следуют Наталья и Сьерра.

Бен встает, Лео оборачивается.

Массимо бросается ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Бен у своей жены и сестры, когда Массимо приседает передо мной на корточки.

— Что ты им сказала? — настойчиво шепчет он.

Хотя я дрожу и расстроена, хорошо понимаю, что не стоит говорить об этом вслух. Прижимаюсь губами к его уху.

— Все, кроме твоего участия и участия Круза и Анаис.

Его глаза горят гневом.

— Какого черта…

— Хватит! — рычит дон Мальтиз, тыча пальцем в стол. — Они лгут. Это безобразие, — он обрушивает свой гнев на Беннетта. — Ты президент. Веди себя соответственно!

Очень спокойно Бен обходит стол и останавливается перед доном Мальтиз. Он резко вскидывает руку и обхватывает шею своего коллеги, приподнимая его на стуле. Это невероятная демонстрация силы. На лбу Бена вздувается вена, он пристально смотрит на отца Фиеро, крепко сжимая его шею. Дон Мальтиз хватает Бена за запястье, задыхаясь.

Все остальные молчат, затаив дыхание, ожидая, что будет дальше.