Зевс отталкивает официантку, прежде чем она успевает поставить его тарелку. Она с минуту неловко стоит позади него, выглядя так, словно вот — вот заплачет. В конце концов, она отступает назад, пока не оказывается прижатой к стене, все еще держа тарелку.

— Он должным образом наказан за проигрыш.

У меня сводит желудок. Атлас выставили на аукцион раньше меня. Я не знаю, где он оказался, и у меня нет возможности связаться с ним. Я хочу взять этот отвратительный фарс из еды и швырнуть его в лицо Зевсу. Как он может так говорить о своем сыне?

Это не имеет значения. Атлас силен. Где бы он ни был, что бы с ним ни делали, он справится. От этого мне не становится менее тошно. Как от еды на моей тарелке. Я нарезаю ее вилкой, разламывая на мелкие кусочки, которые не собираюсь есть.

— Это так грустно, — говорит Афродита, надув нижнюю губу. Она ждет, пока я посмотрю на нее, прежде чем продолжить. — Двое влюбленных — разлучены. — Ее смех звенит, как битое стекло. В этот момент ее красота острее. Как смертоносный клинок.

— Больше похоже на двух неудачников, разорванных на части. Я знаю, что у всех нас не может быть превосходных чемпионов, но некоторые просто больше подходят для этой игры, чем другие. — Гера улыбается, откусывая изящный кусочек своего овощного желе.

Отвратительно. Еда и ее комментарий. Она говорит о Престоне. В этом члене нет ничего превосходного.

— Ты, конечно, права. — Натаниэль склоняет голову в сторону Геры. — Но я думаю, что мы еще можем как — то использовать этого несостоявшегося чемпиона.

Беспокойство поднимается из моего желудка. О чем он говорит? Зевс и Афродита одаривают меня двойными злобными улыбками. Посейдон лепит из своего желейного блюда гору, выглядя невежественным и незаинтересованным. Гера поджимает губы. Ей не нравится, когда ее держат в неведении.

— Рен пользуется таким успехом у обычных людей. Этим бедным жалким созданиям нужно на кого — то равняться. Я подумал, что мы могли бы сделать ее новым лицом поклонения. Мы покажем, как она простирается ниц перед Богами, запечетлим, как она подчиняется вашим приказам и выполняет их с улыбкой на лице. — Натаниэль поднимает свой бокал и делает глоток кроваво — красного вина. Мое внимание привлекает кольцо на его мизинце. На нем тот же символ в виде треугольника, который теперь выгравирован у меня на груди. Вспышка цвета проходит по зрачкам Натаниэля. Я моргаю, но там ничего нет.

Афродита хлопает в ладоши. — Какая замечательная идея. У меня уже столько мыслей.

— Ты не можешь просто держать ее при себе. У всех нас есть идеи. — Гера бросает злобный взгляд на Афродиту, прежде чем переводит свой расчетливый взгляд на меня.

Посейдон хихикает в свой бокал. — Может, я достану камень души и сделаю тебя своим питомцем. С помощью магии амулета ты будешь умолять доставить удовольствие мне и всем, кому я прикажу.

Желчь бурлит у меня в животе. Клеймо на груди зудит, заживая. Как я вляпалась в эту историю?