АТЛАС

Рен и я не можем оставаться в квартире Никс. Предполагается, что она ненормальная девяностолетняя старуха, у которой нет живых родственников. Помимо того факта, что Рен известна в этом районе, мы двое также известны как чемпионы. Мы все еще в Чикаго, где у Натаниэля, или, черт возьми, Долоса, находится центр власти, но у нас пока нет средств, чтобы преследовать его.

Боги. Натаниэль — Бог Обмана. Это откровение, которого я не ожидал. Я всегда знал, что в этом человеке живет темное уродство, но меня бесит, что я не понимал, кто он такой. Черт бы побрал все эти зачарованные украшения.

— Мы останемся в «Подполье», пока Аид не выяснит, будет ли лабиринт частью одного из испытаний.

Никс и Аид одновременно поднимают брови от моего заявления. Я провожу рукой по щетине на подбородке. Должно быть, я устал больше, чем думаю, раз ляпнул такое дерьмо. Мы точно не упомянули этим двоим, что работаем с «Подпольем». Скорее всего, Никс будет все равно, но я не уверен, как Аид отреагирует на эту новость.

— Может быть, ты не такой уж чопорный осел, как я думал. — Аид наклоняет голову.

Я тупо смотрю на него, подавляя раздражение. — Высокая оценка.

Никс опустила подбородок; ее взгляд прикован к Рен. — Ты связана с «Подпольем»?

Рен бросает на меня косой взгляд. Интересно, простит ли она когда — нибудь меня за то, что я привел ее к Кэт. Она имеет полное право злиться на меня за это всю оставшуюся жизнь, но я не перестану пытаться загладить свою вину перед ней.

Рен понятия не имеет, насколько она невероятна. Мне наплевать, даже если мы сидим в обветшалой квартирке Никс. Никс, одна из первых существующих Фурий. Она и в подметки не годится Рен. Эта женщина, которой с детства приходилось скрывать свою Фурию. И все это время под носом у Богов и гребаных жрецов, сражаясь за свою общину во тьме ночи.

Возможно, она хотела сохранить свою истинную природу в секрете. Я понимаю. Быть Фурией не просто опасно, это смертельно опасно. Но Рен способна помочь гораздо большему количеству людей, чем ее соседи в Старом городе. Возможно, я подтолкнул ее к действию еще до того, как она была готова к нему, но это был только вопрос времени, когда другие поймут, кто она такая. Как бы то ни было, Грир знает, как и случайная женщина, которую Рен спасла от того больного жреца в переулке за «Безумным Адамсом». Я видел, как мой отец и Натаниэль наблюдали за ней. Рен, возможно, и не заметила, но она завладела их вниманием. Они подозревают, что она что — то скрывает. Я просто не знаю, понимают ли они, насколько монументален ее секрет.

— Оставайтесь в тени. Держитесь подальше от неприятностей, пока мы не разберемся, что связано с испытаниями. Есть способ как мы можем связаться друг с другом? — Никс поворачивается ко мне.

— Я дам тебе номер. Ты можешь позвонить, чтобы передать нам сообщение.

Никс, похоже, не слишком довольна предложением, но прямо сейчас мы мало что можем сделать. Ни у Рен, ни у меня нет работающих телефонов. Я выбросил свой, когда мы покинули конспиративную квартиру, чтобы встретиться с Аресом.

— Прекрасно. — Она встает, роется в ящике маленького приставного столика и бросает мне блокнот и ручку. Я ловлю их и записываю номер, который набирал годами. Я осторожно возвращаю ей ручку. Никс забирает ручку и тычет мне в грудь.

— Хорошо, что я могу взвесить твою душу. Я бы в мгновение ока сделала тебя бесполезным, если бы подумала, что ты используешь мою внучку.

— Никс. — Рен тяжело вздыхает, когда встает. Она забирает ручку из пальцев Никс и похлопывает Фурию по плечу. — Я в порядке, но спасибо за поддержку. — Она переводит взгляд с меня на Аида. — Может ли кто — нибудь из вас достать нам машину, куда бы, черт возьми, мы сейчас ни направлялись?

Она бормочет себе под нос: — Надеюсь, туда, где укомплектована кладовая и есть горячий душ.

Я пользуюсь телефоном Никс, чтобы позвонить Карлосу. Прежде чем мы покидаем квартиру Никс, Рен обнимает ее так, словно они больше никогда не увидятся. Укол вины пронзает меня, когда я думаю о том факте, что Никс — единственная оставшаяся в живых родственница Рен, и она не видела ее много лет. У меня все еще есть Кэт и сводные братья и сестры, многих из которых я никогда не встречал. Есть еще Зевс, но он с таким же успехом может быть мертв, несмотря на то, что он настоящий родитель. Я понимаю это стремление к связи с семьей.

— Будьте готовы выступить в любое время, — говорит Никс, провожая нас до двери. Она надевает кольцо обратно на палец, превращаясь в старуху, прежде чем позволить нам уйти. Она не смогла бы прятаться так долго, не соблюдая осторожности.

— Будем, — отвечаю я. — Никс пристально смотрит на меня, прежде чем едва заметно кивнуть. Я читаю подтекст в ее глазах. Не облажайся. Я наклоняю голову, давая ей понять, что не планирую этого. Я уже не раз неправильно обращался с Рен и не собираюсь повторять свои ошибки.

Аид не уходит с нами. Он исчезает из квартиры Никс, как призрак. Аид обладает способностью путешествовать куда угодно одной мыслью. Гермес может переносить людей, и есть другие полубоги, такие как тот, который помогал нам во всех испытаниях на Олимпийских Играх, которые обладают той же способностью. Большинство других Богов не обладают такой силой. Они могут путешествовать через порталы, которые были созданы с Олимпа в различные места по всему миру. Однако Аид может появляться и исчезать по своему желанию.

Рен оглядывается через плечо, пока мы спускаемся по ступенькам. Ковер на лестнице расшатался, и я удивлен, что никто до сих пор не упал с него. На самом деле, я уверен, что так и было. Я провел свою жизнь в тренировочных центрах, которые, по общему мнению, были высокого класса. Мы никогда не испытывали недостатка в еде, и всегда были чистые простыни и удобные матрасы. Это не значит, что я был слеп к условиям, в которых жила большая часть мира. Моя мать и Кэт произошли из ничего. Они не были частью элитного общества, которое закрывает глаза на то, как мало есть у всех остальных. Кэт убедилась, что я понял, что даже с теми дерьмовыми вещами, с которыми я сталкивался, были другие, которым приходилось хуже.

Видение мира ее глазами было одной из причин, по которой я хотел присоединиться к «Подполью». Кэт презирает жрецов. Я тоже их не люблю, но для меня все дело в богах. То, как Зевс неоднократно рождал детей, словно это была его работа, и забирал их только для того, чтобы управлять ими.

С этого все началось, но на этом не закончилось. Я увидел, как Гера использует людей, чтобы удовлетворить свою темную потребность в боли и наказании. Она может говорить, что защищает свое имя и имидж, отбиваясь от тех, кто порочит ее репутацию, переспав с ее мужем, но это всего лишь отговорка. Большинство женщин, которых Зевс соблазняет, даже не подозревают, кто он такой. И их согласие всегда под вопросом. Гера нацелена на них, но ее уроки для людей не ограничиваются только этой группой. Любой, кто попадется ей на глаза, может подвергнуться любым наказаниям, чтобы научить послушанию и верности. Что смешно. Вы не можете вбить верность в кого — то. Боги знают, Зевс пробовал это и потерпел неудачу со мной. И Гера тоже.

Это мрачные мысли, которые нужно прогнать. Прямо сейчас я сосредоточен на том, чтобы безопасно доставить Рен в «Подполье». Теперь, когда мы вернулись в город, мы направляемся к туннелям. Карлос подъезжает, как только мы выходим из здания Никс. Такую красивую машину, стоящую на холостом ходу на обочине в Старом городе, заметят.

Я хватаю Рен за локоть. Ступени практически крошатся у нас под ногами. Я удивлен, что она не убирает руку.

— Мы возвращаемся в гараж? — Спрашивает Рен, когда мы садимся в машину и уезжаем из ее старого района.

— Сейчас для нас это самое безопасное место.

Карлос высаживает нас возле лифта, который ведет в туннели, которые «Подполье» использует в качестве своей главной штаб — квартиры. Я веду Рен по череде коридоров, вверх и вниз по лестницам, и все это время она молчит.

— Еще немного. — Я чувствую, что чем дольше мы идем, тем меньше у нее терпения. Наконец, мы доходим до деревянных ступенек, ведущих к красной двери.

— Мы что, окажемся в Стране чудес? — Рен смотрит на дверь. Она очаровательно растрепана. Ее плечи опускаются, как будто усталость наконец победила ее. Она по — прежнему потрясающе красива. Какой бы усталой она ни выглядела, огонь в ее глазах никогда не угасает.

— Ничего особенного. — Я стучу в дверь тремя короткими ударами, за которыми следуют три через равные промежутки. Кажется, что мы ждем целую вечность, но проходит около двух минут, прежде чем дверь открывается. Нико стоит с другой стороны, ухмыляясь нам.

— Тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы добраться сюда.

— Ты покинул конспиративную квартиру в ту же секунду, как мы ушли? — Я спрашиваю.

— В значительной степени. Мы были слишком далеко от места действия.

— В этом — то и смысл, — говорит Рен, когда мы входим в дверь и оказываемся в подвале еще одной конспиративной квартиры «Подполья».

— Ты разговариваешь с чемпионом Олимпийских Игр. Чего ты ожидал?

Мы с Рен издаем звуки согласия. Я понимаю. Я тоже не мог сидеть сложа руки и наблюдать, пока другие были в гуще событий.

— Что это за место? — Спрашивает Рен, когда мы проходим через старый известняковый подвал и направляемся к еще одной лестнице. Они ведут на первый этаж дома.

— Еще одно место, где мы могли бы спрятаться.

Это старый городской дом, который снаружи выглядит обветшалым. Виноградные лозы взбираются по красному кирпичу и даже закрывают окна. Весь район похож на этот, так что дом не то чтобы выделяется. Внутри совсем другая история. Этот дом — один из многих, которые «Подполье» использует по мере необходимости. В доме есть несколько спален, функционирующая кухня и место для проведения совещаний.