ЗАПИСКИ И ПРИЗНАНИЯ

Клэр

— Ты опять писаешь?

— Я ничего не могу с этим поделать, Шэн. У меня сверхчувствительный мочевой пузырь, — крикнула я в ответ. — Я всегда была такой. Спроси Хью. Он тебе скажет. Когда я была маленькой, я постоянно мочилась в постель.

— Слишком много информации, Клэр, — засмеялась Шэннон по другую сторону двери кабинки. — О некоторых вещах лучше не говорить.

— Нет, боже, нет! — Я взвыла, когда стягивала нижнее белье и была встречена незваным гостем. — Почему плохие вещи случаются с хорошими людьми? — Сжав руку в кулак, я потрясла им в потолок над головой. — Вы пришли на два дня раньше, вы, злой, безжалостный мучитель!

— Боже мой, кто? — Шэннон перезвонила. — Что случилось?

— Мать-природа!

— А что насчет нее?

— Она здесь, черт возьми!

— Хочешь тампон?

— Фу, нет, я ничего не вешаю на свое дерево.

— Дерево?

— Ой. Забыла, что я разговариваю не с Джерардом – эй, не говори ему, что у меня месячные, ладно? Он падает в обморок при виде крови, и, клянусь, если он даже слишком много думает об этом, его начинает тошнить.

— Что за малыш.

— Я знаю. — Потянувшись к сумочке, я быстро расстегнула ее и начала рыться внутри. — Я знаю, что где-то здесь у меня есть прокладка. Я всегда беру её с собой, несмотря ни на что.

— Правда? — Спросила Шэннон. — Ты везде берешь с собой?

— Угу. Везде, — отозвалась я. — Я никогда не выхожу из дома без одной после того, что случилось с тобой в школе в прошлом году.

— О Боже, — простонала Шэннон. — Не напоминай мне.

— Нашла! — Победоносно улыбаясь, я быстро справилась со своими делами, прежде чем присоединиться к Шэннон у раковины. — Быстро, проверь заднюю часть моего платья.

— С тобой все хорошо, — заверила меня моя лучшая подруга, не торопясь осматривая заднюю часть моего платья. — На грани.

— Расскажи мне об этом. — Вздохнув с облегчением, я вымыла и вытерла руки, прежде чем осмотреть свой макияж. — Эй, Шэн? У тебя есть с собой помада?

— Извини, я не захватила с собой косметику.

— Подожди, — пробормотала я больше себе, чем ей, ставя сумку на раковину и роясь внутри. — Кажется, у меня здесь есть блеск для губ.

— Что у тебя там? —Поддразнила Шэннон. — Кухонная раковина?

— Леди всегда должна быть готова к любому сценарию, — пошутил я, наткнувшись пальцами на что-то легкое и бумажное. — Хм.

— Что это?

— Я не знаю, — задумчиво произнесла я, доставая сложенный листок бумаги. — Он был с вещами Джерарда, когда я пошла за билетами.

— Держу пари, это шпаргалка для GTA, — хихикнула Шэннон, наблюдая через мое плечо, как я разворачиваю лист бумаги формата А4. — И Гибс, и Джонни продолжают сходить с ума, потому что не могут выполнять задания так быстро, как я.

Я знала, что она обращается ко мне. Я слышала ее голос. Но я не могла разобрать ни слова из того, что она говорила, потому что мое внимание было приковано к словам, разбросанным по странице в моей руке.

— Боже мой, — ахнула Шэннон, наклоняясь ближе, чтобы лучше рассмотреть. — Это…

— Кивы Янг, — выдавила я, руки сильно дрожали, пока мой разум яростно боролся, чтобы защититься от информации, которую посылали мои глаза.

— Нет, — выкрикнула Шэннон, прикрывая рот рукой. — Не читай это, Клэр.

Слишком поздно.

Гибси,

К моему глубочайшему стыду, я пишу это письмо.

Словами не передать, как я сожалею о боли, которую причинило вам мое неверие.

Я подвела тебя, теперь я это понимаю, и если бы я могла вернуться в прошлое, к той ночи, я обещаю, что поверила бы тебе на слово. Я бы защитила тебя от него.

У меня нет способа улучшить это для тебя или искупить свою вину, потому что суть сводится к тому, что я должна была защитить тебя, но не сделала этого.

Больше всего я боюсь, что ты мне не поверишь, когда я скажу, что не знала. Думаю, это лицемерное заявление, когда я сделала то же самое с тобой.

Ты говорил мне, а я не слушала. Ты был маленьким ребенком, который доверял своей любимой няне настолько, что рассказал об ужасном насилии, которому ты подвергся со стороны твоего сводного брата, и эта няня предпочла позволить подростковым гормонам ослепить ее.

Сказать, что на мне были розовые очки, когда дело касается Марка, - это оправдание, которого я тебе не дам. Только не тебе, милый мальчик.

Дело в том, что я не хотела этого слышать. Я не хотела видеть, что происходит. У меня было невероятное слепое пятно, из которого я ничего не могла разглядеть, когда дело касалось его.

Но я видела сегодня вечером.

Когда я вошла в твою спальню, чтобы проверить, как ты, и обнаружила, что он прижимает тебя к матрасу и насилует, мне кажется, я умерла внутри. Твои глаза. Ты выглядел таким сломленным. Таким побежденным. Ты не издавал ни звука. Твои слезы были такими же тихими, как мой голос, и я очень сожалею об этом.

Я не знаю, как мне жить с тем, что я позволяю тебе так страдать. Честно говоря, не думаю, что смогу.

Я написала тебе это письмо и хочу, чтобы ты отнес его своей маме. Если не своей маме, то отнеси его Шинейд Биггс через дорогу. Все, что тебе нужно сделать, это передать это письмо, милый мальчик, и я обещаю тебе, что он получит по заслугам.

(Для всех, кто читает это письмо, да будет известно, что я, Кива Янг, в ночь на 5 апреля 2000 года стала свидетельницей того, как мой парень Марк Аллен насиловал своего одиннадцатилетнего сводного брата Джерарда Гибсона, в то время как я должна была с ним нянчиться. Да будет также известно, что за полтора года до того, как стать свидетелем этого изнасилования, Джерард Гибсон признался мне, что не чувствовал себя в безопасности рядом с Марком и что прикасался к нему неподобающим образом. И, наконец, к моему глубочайшему сожалению, да будет известно, что я, Кива Янг, поверила слову своего парня больше, чем слову невинного ребенка.)

Что касается моей роли в твоей боли, моего молчания, я никогда не смогу выразить достаточно сожаления. Я могу только надеяться, что мое отсутствие доставит тебе некоторое утешение, потому что, хотя я знаю, что не был твоим обидчиком, мое нежелание поверить твоей правде причинило тебе боль так, как он никогда не смог бы.

Прощай, милый мальчик.

Кива Х.