Глава 52.

Оставь это на меня.

Ифа

С открытой рубашкой школьной формы и в одном лифчике и трусиках, скрывающих мое достоинство, я стояла перед зеркалом в полный рост в своей комнате в среду утром и изучала каждый дюйм своей кожи, уделяя особое внимание местам на моем теле, где были заметные изменения.

Мои груди были огромными, и это что-то говорит, потому что в этом отделе мне никогда не было избыточно.

Серьезно, они были такими полными и тяжелыми, что казалось, будто я несу в бюстгальтере боулинговые шары.

Мои соски решили стать примерно десятью оттенками темнее, и у меня были очень заметные, очень голубые вены на обеих грудях.

Отвратительно.

И тот слегка выпуклый живот ниже пупка, который я смогла списать как вздутие до сих пор, теперь был не таким уж и незначительным. Область моего живота под пупком распухла в небольшую, но упругую выпуклость.

Сам вид этого заставил мой пульс выстрелить вверх.

Я называла это выпуклостью, потому что я отказывалась использовать слово, которое рифмуется с "насос".

Да, я была далеко не готова к тому самому слову.

Я не смогу скрывать свою ситуацию еще долго. Изменения в моем теле уже были радикальными, и я предсказывала, что у меня есть еще месяц, прежде чем весь мир узнает.

У нас будут каникулы на Пасху в пятницу. У нас будет две недели отпуска, и большая часть меня беспокоится, что я каким-то образом раздуюсь за это время и вернусь в школу, выглядя как пляжный кит.

Это страшная концепция.

Поворачиваясь с боку на бок, я изучала свой вид, нежно щупая и щупая чужеродное существо, которое решило прокатиться внутри моей матки.

Фу.

Матка, безусловно, еще одно слово, которое я ненавижу, наряду с плацентой, молочными протоками, родами, мембранными чистками и, самое ужасное из всего, проходом ребенка через родовые пути.

Борясь с представлением о том, что ребенок растет внутри моего тела, не говоря уже о том, чтобы вылезти своей большой лысой головой и плечами размером с Джоуи Линча из моей вагины, я дрожала всем телом, делая небольшой танец избегания, пока сдерживала волны тошноты.

Очисти свой разум.

Глубокие вдохи.

Очисти его.

Ты по-прежнему красива.

Ничто не растянуло твою вагину.

Твое тело все еще свободно от растяжек.

Все в порядке.

Борясь с тревогой, я принялась за нанесение полного макияжа и прокручивание локонов утюжком по волосам, решив сделать легкие пляжные волны на сегодняшний школьный день. Я рыскала в своей дешевой резервной косметичке, в которой хранились все отвергнутые предметы из нежелательных косметических наборов с дней рождения и Рождества, и в уме ругала себя за то, что не купила по два каждого продукта, который я использовала, когда пара знакомых татуированных предплечий обвила мою талию, оттащив меня к еще более знакомой груди.

– По шкале от одного до десяти, насколько ты зла на меня?

– О Боже, Джо, - я вымученно произнесла, приближаясь к тому, чтобы назвать бредом всю эту историю о том, что нельзя выпрыгнуть из своей шкуры, потому что я очень близко к этому. – Ты не мог использовать переднюю дверь?

– Зачем менять привычку целой жизни? - Его губы коснулись моего уха, когда он говорил, глаза были прикованы ко мне в зеркале. – И я бы сказал, красивые ножки, но это было бы большим недооцениванием всего этого.

Гладкий, как грех, он позволил своим рукам бродить от моей талии к бедрам, пальцы ныряли под кружевную ткань моих трусиков на мгновение, прежде чем вернуть резинку на место и вернуть руки на бедра. – Все замечательно, Моллой.

Этот жест заставил каждую мышцу южнее моего пупка напрячься в предвкушении желания. – Спасибо.

– Итак, на шкале от одного до десяти?

Мои веки закрылись самостоятельно, неизбежная реакция на прикосновение этого парня, и я выдохнула дрожащим голосом. – Одиннадцать.

– Да. - Его губы коснулись моей шеи, и он вдохнул глубоко, прежде чем выпустить тяжелый вздох. – Я догадывался.

Как овца на убой, я тяжело опиралась на него, поскольку мое тело радовалось ощущению его рук на моей коже. – Это все, что ты скажешь на свою защиту?

– Я придурок, - он предложил, прижимаясь к моей щеке. – Я этого не заслуживаю. - Он переключился и поцеловал мою другую щеку. – Прости меня. - Еще один поцелуй в изгиб моей челюсти. – Я люблю тебя.

– Ты не помнишь ничего из этого, верно? - спросила я, поворачиваясь, чтобы получить мягкий поцелуй, который он прижал к углу моего рта.

– Я помню, что я нарушил. - Я закатила глаза.

– Ты всегда нарушаешь.

– Эй. - Взяв мое лицо между своих ладоней, он приблизился, ясные зеленые глаза прикованы к моим. – Я серьезно. - Теребя мой нос, он приник к нему, прижав поцелуй к кончику и вздохнув тяжело. – Прости за вчера.

– Какую часть?

– Ту часть, где твой придурковатый парень заставил тебя плакать.

– Да? - Ненавидя, как сильно я люблю его внимание и чувствуя легкость в голове от того, насколько сильно мое тело жаждало его прикосновений, я опиралась на его руки, бессильно влюбляясь. – Ну, если ты увидишь этого придурка, скажи ему, что я его не прощаю.

– Ты не должна. - Он провел носом по моему снова. – Я слышал, что он - придурок.

– Такой придурок, - согласилась я, отвечая на его поцелуй, когда его губы легко коснулись моих. – Если бы не его большой член, я бы выкинула его.

– Так вот что?

– Угу. - Я кивнула. – Для меня все дело в его члене.

– Тогда ему повезло, что он знает, как использовать свой член, да? - Он дразнил, губы парили близко ко мне, когда он прижимал мое тело к своему.

– И его пальцы. - Мое дыхание перехватило, когда его рука скользнула под край трусиков.– И его язык.

И вот так, я растаяла, как проклятый дура, прижимаясь к нему, губы двигались по нему в поцелуе, который отправил мои уже расшатанные гормоны в режим перегрузки. Полностью осознав, что он так же опасен для моего ума, как наркотики для него, я прервала поцелуй, прежде чем углубиться в свои чувства.

В него.

Отступив, прежде чем я потеряюсь полностью в нем, я положила руки на его грудь, чтобы устоять и сказала: – Ты не уйдешь от этого так легко.

– Никогда не думал, что так и будет.

– Зачем ты здесь вообще? Я думала, что мы встречаемся в школе, как всегда?

– Потому что мне нужно извиниться, - он объяснил, снова используя свой большой палец, чтобы вытереть с губ свою помаду второй руки, перед тем как пойти к моему окну и снова выбраться через него. Несколько секунд прошло, прежде чем его школьная сумка полетела через мое окно, за ней - его деревянная клюшка, шлем и сумка на ночь, которую я оставила у него дома.

– Ты принес мою цепочку? - спросила я, глядя, как он ловко поднимается обратно через мое окно. – Мне кажется, что я хожу голой без него.

– Принес. - ответил он, извлекая серебряную цепочку из своего кармана, подходя ближе. –Обернись.

Подчиняясь, я подняла волосы с шеи, пока он застегивал застежку. – Спасибо, жеребец.

–В любое время, королева.

– Ты все еще в неприятностях.

– Разве я когда-нибудь не в них?- бормотал он, прижимая мягкий поцелуйк изгибу моей шеи, прежде чем прогуляться к моей постели и устроиться на ней.

– Хорошо. Я весь твой.

– А?

– Ты хотела поговорить. - Он опирался на локтях, выглядя слишком привычно на моей постели - и чертовски сексуально. – Давайте поговорим.

– Верно, - ответила я, беспокойство мгновенно овладевая мной, когда я быстро застегивала пуговицы своей рубашки. – Но ты должен был прийти ко мне вчера вечером, чтобы поговорить. - Я поставила паузу, чтобы нахмуриться. – Что, по всей видимости, ты тоже забыл.

– Ну, я здесь сейчас, так что мы могли бы просто завершить это.

– Завершить это? - Я слышала, как я истребляю вздох, не в состоянии скрыть угрозу. – Джо, я думаю, мы не на одной волне здесь.

– Вчера, - сказал он, выдыхая тяжелый вздох и теребя свою челюсть. – То каким я был. То, что ты видела? Я знаю, что я разочаровал тебя, ладно? Я нарушил обещание и понимаю это, но тебе не стоит беспокоиться. Это не так, как раньше, Моллой. Я не тот человек, который был до Рождества, и у меня нет намерения возвращаться к этому месту. Я справляюсь с этим в этот раз, хорошо?

Наркотики.

Он говорил о наркотиках.

И хотя его поведение вчера, конечно, требовало разъяснений, это не было на вершине сегодняшней темы еще более сбитой повестки дня.

Потому что, насколько глупо бы это ни звучало, у него была проблема побольше этой.

– Когда ты говоришь, что у тебя всё под контролем, - сказала я настороженно. – Ты на самом деле хочешь сказать, что у тебя был мимолетный срыв рассудка на несколько недель, но ты пришел в себя и больше не будешь этого делать, верно?

Скажи это.

Пожалуйста, просто скажи.

Скажи мне, что ты продолжаешь пытаться.

Все, что мне нужно, это чтобы ты продолжал пытаться.

– У меня все хорошо, Моллой, - настаивал он, легким тоном. – Все в порядке. Ты не должна беспокоиться. Я здесь все контролирую.

Я здесь все контролирую.

Разрушение залило меня.

Мое сердце треснуло в груди. – Это не то, что я у тебя спрашивала, Джо.

– Все в порядке.

Боль.

Она угрожала поглотить меня целиком.

– Скажи, - я требовательно прошипела. – Скажи, что ты продолжаешь пытаться.

Он не ответил.

– Скажи, что ты прекращаешь, Джо. Лучше еще, скажи мне, что ты уже остановился.

– Я только что сказал, что у меня все хорошо, - ответил он, звуча резко, поднимаясь, направился на другую сторону моей комнаты и предпринял слабые попытки осмотреть одну из дверей, которые он повесил в моем гардеробе. – Прекрати волноваться, ладно? Все в порядке.

– В порядке? - прошипела я, тянув свою школьную юбку, надевая ее. – Я уже была здесь с тобой, помнишь? Я прошла этот путь с тобой тысячу раз, и если ты опять употребляешь, то у тебя все не в порядке, и если вчерашний день - это признак, то ты вряд ли все конролируешь.

– Ты ошибаешься, - он вырвал, продолжая осматривать дверь. – Ты остро реагируешь.

– А ты иллюзорен, - я прошипела, надевая свой школьный свитер. – И чёртов лжец.