Глава 52.
Оставь это на меня.
Ифа
С открытой рубашкой школьной формы и в одном лифчике и трусиках, скрывающих мое достоинство, я стояла перед зеркалом в полный рост в своей комнате в среду утром и изучала каждый дюйм своей кожи, уделяя особое внимание местам на моем теле, где были заметные изменения.
Мои груди были огромными, и это что-то говорит, потому что в этом отделе мне никогда не было избыточно.
Серьезно, они были такими полными и тяжелыми, что казалось, будто я несу в бюстгальтере боулинговые шары.
Мои соски решили стать примерно десятью оттенками темнее, и у меня были очень заметные, очень голубые вены на обеих грудях.
Отвратительно.
И тот слегка выпуклый живот ниже пупка, который я смогла списать как вздутие до сих пор, теперь был не таким уж и незначительным. Область моего живота под пупком распухла в небольшую, но упругую выпуклость.
Сам вид этого заставил мой пульс выстрелить вверх.
Я называла это выпуклостью, потому что я отказывалась использовать слово, которое рифмуется с "насос".
Да, я была далеко не готова к тому самому слову.
Я не смогу скрывать свою ситуацию еще долго. Изменения в моем теле уже были радикальными, и я предсказывала, что у меня есть еще месяц, прежде чем весь мир узнает.
У нас будут каникулы на Пасху в пятницу. У нас будет две недели отпуска, и большая часть меня беспокоится, что я каким-то образом раздуюсь за это время и вернусь в школу, выглядя как пляжный кит.
Это страшная концепция.
Поворачиваясь с боку на бок, я изучала свой вид, нежно щупая и щупая чужеродное существо, которое решило прокатиться внутри моей матки.
Фу.
Матка, безусловно, еще одно слово, которое я ненавижу, наряду с плацентой, молочными протоками, родами, мембранными чистками и, самое ужасное из всего, проходом ребенка через родовые пути.
Борясь с представлением о том, что ребенок растет внутри моего тела, не говоря уже о том, чтобы вылезти своей большой лысой головой и плечами размером с Джоуи Линча из моей вагины, я дрожала всем телом, делая небольшой танец избегания, пока сдерживала волны тошноты.
Очисти свой разум.
Глубокие вдохи.
Очисти его.
Ты по-прежнему красива.
Ничто не растянуло твою вагину.
Твое тело все еще свободно от растяжек.
Все в порядке.
Борясь с тревогой, я принялась за нанесение полного макияжа и прокручивание локонов утюжком по волосам, решив сделать легкие пляжные волны на сегодняшний школьный день. Я рыскала в своей дешевой резервной косметичке, в которой хранились все отвергнутые предметы из нежелательных косметических наборов с дней рождения и Рождества, и в уме ругала себя за то, что не купила по два каждого продукта, который я использовала, когда пара знакомых татуированных предплечий обвила мою талию, оттащив меня к еще более знакомой груди.
– По шкале от одного до десяти, насколько ты зла на меня?
– О Боже, Джо, - я вымученно произнесла, приближаясь к тому, чтобы назвать бредом всю эту историю о том, что нельзя выпрыгнуть из своей шкуры, потому что я очень близко к этому. – Ты не мог использовать переднюю дверь?
– Зачем менять привычку целой жизни? - Его губы коснулись моего уха, когда он говорил, глаза были прикованы ко мне в зеркале. – И я бы сказал, красивые ножки, но это было бы большим недооцениванием всего этого.
Гладкий, как грех, он позволил своим рукам бродить от моей талии к бедрам, пальцы ныряли под кружевную ткань моих трусиков на мгновение, прежде чем вернуть резинку на место и вернуть руки на бедра. – Все замечательно, Моллой.
Этот жест заставил каждую мышцу южнее моего пупка напрячься в предвкушении желания. – Спасибо.
– Итак, на шкале от одного до десяти?
Мои веки закрылись самостоятельно, неизбежная реакция на прикосновение этого парня, и я выдохнула дрожащим голосом. – Одиннадцать.
– Да. - Его губы коснулись моей шеи, и он вдохнул глубоко, прежде чем выпустить тяжелый вздох. – Я догадывался.
Как овца на убой, я тяжело опиралась на него, поскольку мое тело радовалось ощущению его рук на моей коже. – Это все, что ты скажешь на свою защиту?
– Я придурок, - он предложил, прижимаясь к моей щеке. – Я этого не заслуживаю. - Он переключился и поцеловал мою другую щеку. – Прости меня. - Еще один поцелуй в изгиб моей челюсти. – Я люблю тебя.
– Ты не помнишь ничего из этого, верно? - спросила я, поворачиваясь, чтобы получить мягкий поцелуй, который он прижал к углу моего рта.
– Я помню, что я нарушил. - Я закатила глаза.
– Ты всегда нарушаешь.
– Эй. - Взяв мое лицо между своих ладоней, он приблизился, ясные зеленые глаза прикованы к моим. – Я серьезно. - Теребя мой нос, он приник к нему, прижав поцелуй к кончику и вздохнув тяжело. – Прости за вчера.
– Какую часть?
– Ту часть, где твой придурковатый парень заставил тебя плакать.
– Да? - Ненавидя, как сильно я люблю его внимание и чувствуя легкость в голове от того, насколько сильно мое тело жаждало его прикосновений, я опиралась на его руки, бессильно влюбляясь. – Ну, если ты увидишь этого придурка, скажи ему, что я его не прощаю.
– Ты не должна. - Он провел носом по моему снова. – Я слышал, что он - придурок.
– Такой придурок, - согласилась я, отвечая на его поцелуй, когда его губы легко коснулись моих. – Если бы не его большой член, я бы выкинула его.
– Так вот что?
– Угу. - Я кивнула. – Для меня все дело в его члене.
– Тогда ему повезло, что он знает, как использовать свой член, да? - Он дразнил, губы парили близко ко мне, когда он прижимал мое тело к своему.
– И его пальцы. - Мое дыхание перехватило, когда его рука скользнула под край трусиков.– И его язык.
И вот так, я растаяла, как проклятый дура, прижимаясь к нему, губы двигались по нему в поцелуе, который отправил мои уже расшатанные гормоны в режим перегрузки. Полностью осознав, что он так же опасен для моего ума, как наркотики для него, я прервала поцелуй, прежде чем углубиться в свои чувства.
В него.
Отступив, прежде чем я потеряюсь полностью в нем, я положила руки на его грудь, чтобы устоять и сказала: – Ты не уйдешь от этого так легко.
– Никогда не думал, что так и будет.
– Зачем ты здесь вообще? Я думала, что мы встречаемся в школе, как всегда?
– Потому что мне нужно извиниться, - он объяснил, снова используя свой большой палец, чтобы вытереть с губ свою помаду второй руки, перед тем как пойти к моему окну и снова выбраться через него. Несколько секунд прошло, прежде чем его школьная сумка полетела через мое окно, за ней - его деревянная клюшка, шлем и сумка на ночь, которую я оставила у него дома.
– Ты принес мою цепочку? - спросила я, глядя, как он ловко поднимается обратно через мое окно. – Мне кажется, что я хожу голой без него.
– Принес. - ответил он, извлекая серебряную цепочку из своего кармана, подходя ближе. –Обернись.
Подчиняясь, я подняла волосы с шеи, пока он застегивал застежку. – Спасибо, жеребец.
–В любое время, королева.
– Ты все еще в неприятностях.
– Разве я когда-нибудь не в них?- бормотал он, прижимая мягкий поцелуйк изгибу моей шеи, прежде чем прогуляться к моей постели и устроиться на ней.
– Хорошо. Я весь твой.
– А?
– Ты хотела поговорить. - Он опирался на локтях, выглядя слишком привычно на моей постели - и чертовски сексуально. – Давайте поговорим.
– Верно, - ответила я, беспокойство мгновенно овладевая мной, когда я быстро застегивала пуговицы своей рубашки. – Но ты должен был прийти ко мне вчера вечером, чтобы поговорить. - Я поставила паузу, чтобы нахмуриться. – Что, по всей видимости, ты тоже забыл.
– Ну, я здесь сейчас, так что мы могли бы просто завершить это.
– Завершить это? - Я слышала, как я истребляю вздох, не в состоянии скрыть угрозу. – Джо, я думаю, мы не на одной волне здесь.
– Вчера, - сказал он, выдыхая тяжелый вздох и теребя свою челюсть. – То каким я был. То, что ты видела? Я знаю, что я разочаровал тебя, ладно? Я нарушил обещание и понимаю это, но тебе не стоит беспокоиться. Это не так, как раньше, Моллой. Я не тот человек, который был до Рождества, и у меня нет намерения возвращаться к этому месту. Я справляюсь с этим в этот раз, хорошо?
Наркотики.
Он говорил о наркотиках.
И хотя его поведение вчера, конечно, требовало разъяснений, это не было на вершине сегодняшней темы еще более сбитой повестки дня.
Потому что, насколько глупо бы это ни звучало, у него была проблема побольше этой.
– Когда ты говоришь, что у тебя всё под контролем, - сказала я настороженно. – Ты на самом деле хочешь сказать, что у тебя был мимолетный срыв рассудка на несколько недель, но ты пришел в себя и больше не будешь этого делать, верно?
Скажи это.
Пожалуйста, просто скажи.
Скажи мне, что ты продолжаешь пытаться.
Все, что мне нужно, это чтобы ты продолжал пытаться.
– У меня все хорошо, Моллой, - настаивал он, легким тоном. – Все в порядке. Ты не должна беспокоиться. Я здесь все контролирую.
Я здесь все контролирую.
Разрушение залило меня.
Мое сердце треснуло в груди. – Это не то, что я у тебя спрашивала, Джо.
– Все в порядке.
Боль.
Она угрожала поглотить меня целиком.
– Скажи, - я требовательно прошипела. – Скажи, что ты продолжаешь пытаться.
Он не ответил.
– Скажи, что ты прекращаешь, Джо. Лучше еще, скажи мне, что ты уже остановился.
– Я только что сказал, что у меня все хорошо, - ответил он, звуча резко, поднимаясь, направился на другую сторону моей комнаты и предпринял слабые попытки осмотреть одну из дверей, которые он повесил в моем гардеробе. – Прекрати волноваться, ладно? Все в порядке.
– В порядке? - прошипела я, тянув свою школьную юбку, надевая ее. – Я уже была здесь с тобой, помнишь? Я прошла этот путь с тобой тысячу раз, и если ты опять употребляешь, то у тебя все не в порядке, и если вчерашний день - это признак, то ты вряд ли все конролируешь.
– Ты ошибаешься, - он вырвал, продолжая осматривать дверь. – Ты остро реагируешь.
– А ты иллюзорен, - я прошипела, надевая свой школьный свитер. – И чёртов лжец.