Глава 59. Всего один раз.

Джоуи

К моменту, как я добрался до конца своей улицы, патрульная машина отъезжала от моего дома. Зная, что в этом городке полиции не требуется много поводов, чтобы посадить меня в камеру в эти дни, я забрался на боковую аллею, пока они не проехали мимо.

Когда они исчезли, я пнул окурок сигареты за собой и побежал по тротуару к своему дому. Мне не нужно было еще одного ареста, как дырки в голове.

Потому что именно это и произойдет.

Не важно, что Триш Моллой расскажет полиции.

Моего отца не наказывать за чертовщину.

Его никогда не накажут.

Вина свалится на меня.

Как всегда.

Когда я вошел через переднюю дверь несколько минут спустя, меня встретил кулак моего отца, соединившийся с моей челюстью.

– Господи. – Неподготовленный и пораженный неожиданным нападением, я отступил назад и приземлился на свою задницу в коридоре, чувствуя молниеносный удар боли, пробегающей по моему лицу. – Черт.

– Ты чертов придурок, - он грозно прошипел, возвышаясь надо мной. – Раскрываешь свой рот перед этими людьми. Рассказываешь им наши личные дела. Бежишь к маме своей подружки со своими историями о страданиях. Ты думал, что будет?

Я хотел встать и ответить ему тем же, я действительно хотел, но боль, пронзающая мою скулу, была настолько сильной, что мне стало не по себе. Повернувшись на руках и коленях, я вырвал прямо на пол, не в состоянии скрыть свою агонию, когда огонь пронзил мое лицо. – Черт… тебя.

Его ботинок ударил меня в живот, вышибая воздух из моих легких. – Если ты не хочешь быть под моей крышей, парень, ты знаешь, где дверь. Никто не мешает тебе уйти, если ты не хочешь быть здесь.

– Тедди, нет. – Это была мама. Я слышал, как она умоляет его остановить, не переставая меня пинать. Он не останавливался. Не до тех пор, пока у него не было еще полдюжины ударов. – Пожалуйста, остановись. Он всего лишь мальчик.

– Собери его, чертова Мэри, - приказал мой отец, пока я лежал в куче на полу, пытаясь дышать сквозь боль. – Я хочу, чтобы этот маленький придурок ушел!

Я знал, что мне нужно встать, но у меня просто не оставалось сил. Тем не менее эта огненная гордость саморазрушения продолжала ярко гореть внутри меня, требуя, чтобы я встал на ноги и не лежал перед этим человеком до тех пор, пока мое сердце не откажет.

– Ты думаешь, что ты готов быть отцом?- ревел он, и я слышал, как он расстегивает ремень. Этот звук мне был слишком хорошо знаком. – Ты прав, маленький ублюдок. Урок номер один в отцовстве? Знание того, когда поставить своих маленьких ублюдков на место.

Больное уханье вырвалось из меня, когда хлыст кожи опустился на мою спину.

– Тедди, нет!

Ремень опустился на мою спину еще раз.

Сильнее на этот раз.

– Пожалуйста, Тедди, не надо!

Трясущийся от боли, я так сильно прикусил губу, что почувствовал вкус крови, но я отказывался кричать или умолять этого человека о чем-то.

– Джоуи! – Это был Тадхг.

Я слышал, как он плачет где-то рядом.

Еще один удар ремнем разрезал мою кожу, и горсть рвоты расплеснулась через мои зубы.

– Поднимайся по лестнице в постель, или ты будешь следующим!

Металлическая пряжка вошла в мою плоть, и я подавил крик. Трясясь от боли, я повернулся на бок и закрыл голову руками.

– Папа, нет, не причиняй ему боль! – Голос Олли проник в мои уши.

– Я… я в порядке, - я пытался им сказать, ноздри расширялись, когда я заставлял себя дышать сквозь боль. – Идите… с-спать.

Я не мог сказать, сколько раз он ударил меня этим ремнем, но мне, должно быть, стало плохо от боли, потому что, когда я наконец очнулся, вокруг было тихо, и моего отца не было.

Оцепенев до костей, я оставался сидеть точно там, слишком сломанный, чтобы пошевелить пальцем, пока я осматривался после событий ночи.

Наконец, когда я не мог больше терпеть холод, проникающий в мои кости, я заставил себя встать, шипя от боли, когда моя спина возражала.

– Джоуи. – Сползая с нижней ступени лестницы, где она сидела, мама ползла ко мне. – О, Джоуи.

Слишком изможденный, чтобы отогнать ее, я позволил ей обхватить мое лицо своими маленькими руками и принять поцелуи на мою щеку, используя рукав, чтобы вытереть мое лицо. – Прости, детка. Прости меня так. Он ушел.

– Можно мне сигарету?

Ее брови нахмурились, когда ее глаза продолжали лить огромные капли. – Сигарету?

Я медленно кивнул. – Мои закончились.

Боль появилась в ее глазах, и она покачала головой, прежде чем кивнуть. – Я принесу тебе сигарету.

– Спасибо.

Поднимаясь на ноги, она поспешила на кухню, вернувшись через мгновение с пачкой табака Rothmans и зажигалкой.

Дрожа, она медленно вынула сигарету из пачки и поднесла ее к моим губам, зажигая небольшое пламя на своей зажигалке. Я наклонился к пламени и зажег сигарету, затягивая глубоким затяжкой. – Ты в порядке?

Я покачал головой.

– Что-то сломано?

Возможно. Я вдохнул еще один глубокий затяжкой, прежде чем спросить: – Где мальчики?

– В постели. – Теперь ее руки были на моих плечах, двигаясь по моей коже, когда она проверяла ущерб.

– Где Шэн?

– В постели. У нее наушники.

– Спасибо, черт возьми.

Когда она подняла подол моей школьной рубашки, она вырвала стон. – Нам нужно тебя почистить. Ты можешь встать для меня?

Медленными, рассчитанными, жесткими движениями я заставил себя встать и последовать за ней на кухню.

– Сними рубашку, - инструктировала она, направляясь к чайнику. – Мне нужно вымыть эти порезы, прежде чем они загноятся.

Господи.

Мне даже не хотелось видеть, что у меня на спине.

Держа сигарету между губами, я машинально расстегивал пуговицы своей рубашки, осторожно снимая ее с плеч. Кивнув, когда мои глаза впервые увидели полосы крови, плескавшиеся на ткань, я спросил: – Плохо?

Мама втянула воздух острым хлопком.

Да, это плохо.

– Вот, - сказала она, передавая мне пакет замороженных овощей, завернутых в чайное полотенце. – Прижми его к щеке. Это поможет отечь.

– Мне нужна будет новая рубашка для школы, - бормотал я, протягивая руку за сигаретой. – Этот ублюдок испортил эту.

– В шкафу есть запасная рубашка. – Ее руки были на моей спине, надавливая мокрую тряпку на горячую плоть. – Просто оставайся неподвижно и дай мне это почистить.

– Я все еще кровоточу?

– Немного.

– Мне нужны швы?

– Не думаю. На этот раз нет.

Покачивая головой, я сделал еще одну затяжку, пока моя мама меня не очистила. – Если он хочет, чтобы меня не было, я уйду.

– Я не хочу, чтобы тебя не было.

– Но я не оставлю Шэн и мальчиков здесь, - продолжал я, игнорируя ее слова. – Если уйду, они уйдут со мной.

– Джоуи.

– Я имею в виду это.

– Никто не уходит.

В этом и заключается проблема. – Я знаю, что вы согласны с ним.

– Согласны с ним в чем?

– В отношении Ифы.

Ее руки остановились на моей спине. – Я не хочу такой жизни для тебя.

– Да, и я не хочу такой жизни для вас.

Мама вздохнула устало. – Джоуи.

– Я буду стоять за ней, Мам. Она моя девушка, и веришь или нет, я действительно люблю ее. – Подавив дрожь, когда ее пальцы проникали в особенно болезненное место на моей спине, я откусил: – Я буду стоять за ней, и я буду делать это намного лучше, чем он с тобой.

– Ты не боишься?

Я терзаюсь от страха.

– Я боюсь за тебя, - сказала она, когда я не ответил. – Жаль, что это происходит.

– Ну, это происходит.

– Я хотела бы, чтобы вы оба передумали по поводу…

– Остановись, - прервал ее я и предупредил. – Об этом даже и речь быть не может.

– А ты что хочешь, Джоуи?

– Я хочу, чтобы с ней все было в порядке.

– Это не ответ.

– Да, ну. – Я пожал плечами и бросил пакет замороженных овощей на стол, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее, насмешливо глядя на с кровавое полотенце в ее руках. – Это все, что у меня есть.

– Мне нужно, чтобы ты залег на несколько дней, - прошептала она, глаза полные вины. – Просто избегай его, пока он не успокоится. Не рассказывай мальчикам о Ифе. Не рассказывай Шэннон. Просто… дай мне время поработать с твоим отцом, хорошо?

– Ты серьезно?

– Джоуи, это сложно.

На этот раз, когда она потянулась ко мне, я отступил на шаг назад. – Это всегда будет он. Ты всегда будешь выбирать его.

– Я не выбираю его. Я пытаюсь сохранить свою семью. – Она сделала еще шаг ко мне, а я отошел еще на три шага от нее. – Джоуи, пожалуйста.

– Есть что-то от боли? – я спросил, не желая продолжать разговор, который закончится тем, что меня будут обвинять во всем. – Моя морда убивает меня.

– В шкафу есть парацетамол.

– Мам.

– Нет, Джоуи.

– Я прошу тебя помочь мне, - я высказал, чувствуя, как отчаянное чувство голода к облегчению тихонько крадется вверх по моему горлу.

– Пожалуйста, мам.

– Джоуи.

– Пожалуйста, - я выговорил.

– Мне больно.

– Я сказала тебе, что в шкафу есть парацетамол.

– Пожалуйста, - я задохнулся, сдерживая желание закричать, на хрен твой парацетамол. – – Просто в этот раз, и я больше никогда не буду просить.

– Джоуи.

– Я буду умолять, если придется.

– Не умоляй.

– Пожалуйста, мам. Пожалуйста, блядь.

– Ладно. – Слезы наполнили ее глаза. – Только на этот раз.

– Что у тебя есть? – Она хрипела, прежде чем прошептать: – Клоназепам.

Благодарю Бога. Я обмяк от облегчения. – Где? – Ее лицо исказилось от боли, и она взвизгнула: – В моей сумочке, - прежде чем подойти к столу и взять свою сумку, висящую на спинке стула. – Ты можешь взять один, и все.

– Мне нужно больше одного, мам, - ответил я, следуя за ней. – Пожалуйста. Один не поможет мне ни к черту.

– Это очень сильные. – Храпя, она открутила крышку на своем флаконе с рецептом и насыпала два С2 в мою протянутую руку. – Больше никогда не проси меня об этом.

– Не буду, - ответил я, хотя мы оба знали, что это ложь.