Джоуи

31 октября 2001.

Моллой отвлекает меня в обычный день.

Наденьте сексуальный костюм ангела и набейте живот выпивкой, и девушка станет верным путем к катастрофе.

Я обнаружил, что наблюдаю за ней большую часть ночи по двум причинам.

Первая причина в том, что на нее было чертовски приятно смотреть. Все длинные ноги, изогнутые бедра, светлые волосы и сиськи без лифчика, едва скрывающиеся под этим лоскутком белого шелка, который она называла платьем, когда она танцевала так, как будто никто не смотрел – что привело меня ко второй причине, по которой она привлекла мое внимание.

Все смотрели.

Ну, все, у кого есть член и склонность к киске.

Я был не единственным, кто заметил внимание, которое она получала.

Я всегда думал, что она была слишком хороша для него, и я был прав, судя по тому, как он вел себя сегодня вечером. Топал ногами, как гребаный малыш, потому что его девушка привлекала больше мужского внимания, чем могло выдержать его эго.

Поведение Райса не совсем подтверждало его веру в Моллой – или их отношения, когда он бульдозером ворвался на танцпол, как будто он был веселой полицией, и эпично выплюнул пресловутый манекен.

Я знал, что Моллой далеко не увядающий цветок и может постоять за себя практически против любого, но когда я увидел, как ее парень-мудак грубо обращался с ней на танцполе, я потерял самообладание.

Я знал, что это не мое дело вмешиваться, я не имел права совать свой нос в их отношения, но я физически не мог удержаться от того, чтобы сделать именно это.

Я сделал то, что делал всегда, нырнул с головой и к черту последствия.

И, как всегда, это обернулось против меня.

Потому что я был близок к тому, чтобы все испортить.

И, честно говоря, если бы не Шейн и парни, которые подъехали, я бы не задумался об этом.

Я бы сделал намного больше, чем просто поцеловал эти ее пухлые красные губы. Я бы забрал у нее то, на что не имел права.

В конце концов, хорошо, что нас прервали, потому что, когда я вернулся в Павильон после того, как рассчитался с Шейном, она была с ним.

После этого мое настроение омрачилось до точки невозврата.

Только сам Иисус Христос знал, насколько иррационально ревнивым и безнадежным я себя чувствовал, когда раздавил и нюхал окси, который я получил от Шейна, но это дало мне именно то, что я хотел.

Побег.

Находясь выше Эвереста, я раскачивался из стороны в сторону, пока мой разум то погружался в реальность, то выходил из нее. Фантастическое, блядь, чувство пустоты, овладевающее моим сознанием, уносящее меня в место, которое я никогда не хотел покидать.

Дышал ли я?

Я не мог сказать.

Мне было бы все равно, даже если бы я захотел. И я этого не сделал.

Я просто хотел перестать чувствовать.

Перестать заботиться.

Чтобы остановиться, точка.

– Ты такой великолепный.

Закрыв глаза, я тяжело прислонился спиной к прохладному бетону, мои руки безвольно свисали по бокам, пока руки незнакомца тянули мою плоть.

– Твоя упаковка из шести банок – безумие.

Сегодня вечером я хотел уплыть, просто исчезнуть, чтобы никто не зависел от меня в течение нескольких коротких часов, но затем голос продолжал говорить мне в ухо и вытаскивать меня из забвения.

– Джоуи … ты со мной?

Нет, я не был с ней.

– Я думала, ты этим увлекаешься?

Я уплывал нахуй.

– Джоуи.

Ничего.

– Джоуи.

Онемел.

– Джоуи.

Отпустите меня.

– Джоуи, это не твоя мама?

– Боже мой, что здесь делает его мама?

– Эй, приди в себя, ублюдок.

Сильный шлепающий звук вибрировал в моих мыслях, принося с собой ощущение жжения в щеке.

– Что с ним не так?

– Ничего, он великолепен.

– Великолепен? Посмотри на него. Он не в своем уме – отойди от моего сына.

– Возьми себя в руки, Джо.

– Джо, парень, твоя мама здесь.

– Джоуи, проснись, ты мне нужен.

Сжав губы, я заставила свои глаза моргнуть и открыла их, наблюдая, как знакомое лицо то появлялось, то исчезало из фокуса.

– Что ты принял?- Я услышал, как моя мать потребовала, когда она держала мое лицо между своими маленькими руками. – Что ты принял, Джоуи!- Издав болезненный стон, она тяжело и быстро дышала минуту или две, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. – Что ты с собой сделал?

Черт, если бы я мог вспомнить.

– Я в порядке, - невнятно произнес я, наслаждаясь чертовски фантастическим ощущением тепла, разливающегося по моему телу. – Где ты… мама, ты здесь.

– Да, я здесь, - отрезала она, схватив меня за руку, как будто я был маленьким ребенком. Я не был одним из них очень долгое время. – Я пришла забрать тебя, потому что мне нужно в больницу, - выдавила она, таща меня за собой. – Я хотела, чтобы ты присмотрел за своими братьями, чтобы Шэннон могла быть со мной, но ясно, что ты даже не можешь позаботиться о себе.

Раскрепощенный, я позволил ей вести меня туда, где она решила, что мне нужно быть.

Для меня не имело значения, где это было.

Теперь ничто не имело значения.

– У тебя будет ребенок, мам? – Спросила я, сжимая губы, пока безуспешно пыталась убрать волосы с глаз. – Еще один?

– Да, Джоуи.- Звук открывающейся двери машины заполнил мои уши, а затем меня втолкнули внутрь, и я приземлился лицом на заднее сиденье. – Ты позор.

– Я знаю, - сонно согласился я, чувствуя, как она скользнула на сиденье рядом со мной.– Прости, мама… – Не разговаривай, - отрезала она, прежде чем приказала тому, кто, как я предположил, был таксистом, отвезти нас в больницу.

– Перестань плакать, мам.- Подтянувшись в сидячее положение, я попытался пристегнуть ремень безопасности, прежде чем полностью сдаться и позволить ей сделать это за меня. – Я буду, ах, это все великолепно… – Ты разбиваешь мне сердце.- Ее голос дрогнул. – Ты убиваешь себя.

Чувства, которые, как я знал, я должен был испытывать, не присутствовали в зияющей дыре в моей груди. Меня трахнули. Не было смысла отрицать это. Бороться с этим тоже нет смысла. Не тогда, когда моя собственная мать не верила в меня.

– Ты такая же, как он. Во всех отношениях.

Какой смысл был бороться с моей ДНК?

Это был тот, кем я был, и у меня было ужасное чувство, что меня нельзя исправить или собрать снова.

Я не мог изменить свою жизнь. Я был парализован и пойман в ловушку в теле, которое напоминало человека, которого я презирал больше всего.

Ну, почти.

В эти дни я начал презирать себя еще немного больше.

Меня убивало осознание того, что я причиняю боль своей матери.

Подумать только, что я заставлял ее чувствовать то же, что и он.

– Да.- Закрыв глаза, я уронил голову ей на плечо и вздохнул. – Хорошо, мам.

Глава 18.Ангел с ее грязными крыльями.