Джоуи

25 декабря 2004.

Когда я открыл глаза, это было в комнате, полной утреннего солнца, и с подушкой светлых волос у моего лица.

Голый, как в день, когда я родился, я обнял блондинку, которая стояла ко мне такой же голой спиной.

Боль, неразбавленная и ядовитая, мгновенно затопила мою грудь, просачиваясь через каждую вену и артерию в моем теле, пока я не мог чувствовать ничего, кроме страдания.

Тьма окутала меня.

Болезненно вздохнув, когда знакомый приступ голода вцепился в мое горло, я сжал кулаки, фиксируя мышцы на месте, Мой голод был не из-за еды.

Это было из-за героина.

Испытывая отвращение, я подумал о том, как низко я пал.

Как я позволил себе стать моим отцом.

Я был отравлен изнутри так же, как и он.

Я не мог выйти за рамки этого.

Эта наследственная слабость, переданная мне человеком, которого я ненавидел больше всего в этом мире, навсегда съест меня заживо изнутри.

Зависимость поселилась глубоко внутри меня, как личинка, прикрепляющаяся к наполненному кровью телу.

Застыв на месте, и с моим желудком, скрученным в узлы, я отчаянно пытался разобраться в своих туманных мыслях, пока знакомый аромат ее шампуня не затопил мои чувства.

Моллой… Испустив огромный вздох облегчения, я придвинулся ближе к ее теплому телу и поцеловал ее обнаженное плечо.

Она всхлипнула в ответ.

Я застыл.

Она снова шмыгнула носом.

Ах, черт.

Она подавила рыдание.

События последних нескольких дней постепенно возвращались ко мне, и моя кровь похолодела, когда стыд окутал меня своими знакомыми объятиями.

Нет.

Нет.

Блять, нет… – Моллой.- Мой голос был сдавленным и надорванным. – Детка, я так чертовски… – Ты не хорош для меня, - прерывисто прошептала она, цепляясь за руку, которой я ее обнимал. – Теперь я понимаю.- Ее пальцы впились в мое предплечье. – Но это не мешает моему сердцу любить тебя, или моей голове хотеть тебя.

Я мог чувствовать ее боль.

Кровотечение вытекало из ее груди и лилось прямо в мою.

Она была единственным человеком, которого я когда-либо любил, который не был рожден между ног моей матери. Это был ужасный гребаный образ, но я имел в виду именно это. Я очень мало заботился о чем-либо или о ком-либо, кроме детей, которые разделяли мою родословную, потому что эти бедные беззащитные ублюдки разделили мое несчастье.

Но я заботился о девушке в моих руках.

Я ужасно заботился об этой девушке.

– Может, ты и наркоман в этих отношениях, но ты также и привычка, от которой мне нужно избавиться, - выдавила она, вздымая грудь, когда повернулась в моих руках лицом ко мне. – Потому что я чувствую, что умираю, когда я с тобой, и я чувствую, что я мертва, когда это не так.

Ее слезы были на моем плече.

Я мог чувствовать их.

Это потрясло меня до глубины души.

Я хотел загладить свою вину перед ней, показать ей себя с лучшей стороны, но я просто чертовски устал.

Я был измотан до костей, внутри и снаружи.

Ее глаза были красными и опухшими.

В этом не было никакой морали.

Никому не нужно было любить меня, если это означало, что это причиняло им такую глубокую боль.

– Ифа.- То, что осталось от моего сердца, раскололось в моей груди. – Меня убивает, что я сделал это с тобой.

– И я не могу уйти, потому что я знаю, что там все еще осталась частичка тебя, - выдавила она. Положив руку на ту часть моей груди, на которой было написано ее имя, она снова всхлипнула и прошептала: – Это значит, что я буду продолжать любить тебя, Джоуи Линч. Итак, возможно, тебе стоит начать думать о том, чтобы перестать разбивать мне сердце.

Свернувшись калачиком рядом со мной, она уткнулась лицом мне в грудь и продолжала плакать.

Ее длинные светлые волосы разметались вокруг нас, ее плечи полностью опустились, и я заставил себя хорошенько рассмотреть разрушения, которые я вызвал.

Вот почему у тебя нет хороших вещей, прошипела моя совесть, в то время как мои легкие сжались до такой степени, что я, блядь, не могла дышать. Потому что ты их нарушаешь!

Пробираясь сквозь пелену наркотиков и чувств, я наблюдал, как она ломается прямо в моих объятиях, пока я боролся со злобным демоном-ублюдком в моей голове – тем, кто не позволил мне поступить правильно с этой девушкой.

Чем упорнее я боролся, чтобы взять под контроль этот кусок дерьма, в которого я превратился, тем сильнее становился демон.

– Мне жаль, - это все, что я мог прошептать, обнимая ее. – Мне так чертовски жаль.

Чем громче она плакала, тем сильнее сжимались мои легкие, пока она не начала кричать прямо мне в грудь, и я почти умирал внутри.

И только тогда я нашел в себе силы сделать то, что нужно было сделать.

Только тогда я нашел в себе силы спасти ее.

От меня.

Глава 87.Рождественское утро.