— Тебе не нужно беспокоиться о принце Дрейвене, — он вопросительно наклонил голову. — Я позаботилась о нем, так что он нас больше не побеспокоит.

Вопрос, залегший на его бровях, прояснился, когда его глаза снова выглядели так, словно он перепрыгивал финишную черту.

— Но, пожалуйста, — я повернула его руки так, чтобы я могла схватить их, — не упоминай о том, что ты видел, о том, какой он, потому что я хочу использовать этот секрет против него, когда придет время.

— Мне показалось, ты сказала, что он не доставит хлопот?

— Нет. Это информация, которую я использую против него, если он все равно осмелится это сделать, — быстро ответила я, позволяя лжи легко слететь с моего языка.

Эйден смотрел вниз на наши переплетенные руки, сжимая свои пальцы вокруг моих.

— Это первый раз, когда ты прикасаешься ко мне по собственной инициативе, — он сделал паузу, и я воспользовалась этим моментом, чтобы сохранить расслабленное выражение лица, и скрыть отвращение, умоляющее меня убрать руки. — Но ладно. При условии, что ты дашь мне знать, если он осмелится снова приблизиться к тебе, потому что я с радостью разнесу его мир на куски.

Мое сердце подпрыгнуло, но я заставила легкие продолжать работать.

— Это кажется справедливым.

Ложь. Он понятия не имеет, что происходит, когда он заключает сделку с демоном. Итак, я улыбнулась, создавая впечатление, что в черном море моих глаз плавали сердца, в то время как в глубине души проклинала его. И в надежде продолжить игру, я спросила:

— Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

— Я был бы рад.

Ужин проходит без происшествий. Я слушала, как он снова и снова рассказывал о том, что он делал, пока меня не было, при этом полностью игнорируя тот факт, что его отец вонзил лезвие мне между ребер накануне вечером. Он непринужденно откинулся на спинку стула, закинул руки за голову, и на его лице расплылась широкая ухмылка. Его голос легок и воздушен, когда он продолжал свою речь, как будто мы находились в расслабляющей поездке к источникам под водопадами при дворе Абхайн с бокалом, до краев наполненным вином.

Странно сидеть здесь вдвоем. И кресло, в котором он сидел, — это то самое, которое я использовала, когда король Орен объявил, что я буду присутствовать на балу-маскараде при дворе Дрейвена. Ночь, которая изменила путь моей жизни в непредвиденных обстоятельствах. От встречи с Темным принцем до обнаружения Эйдена — мужчины, которого я считала добросердечным, — лапающего случайную женщину в тот же вечер, когда мы демонстрировали нашу помолвку.

Содержимое моего желудка перевернулось при мысли о том, что было бы, если бы я никогда не посетила тот бал. Если бы я никогда не встретила Дрейвена, а вместо этого была бы навсегда заперта рядом с Эйденом, живя в этом адском дворце. Я отказывалась идти туда, отбрасывая все эти непрошеные мысли прочь и продолжая наблюдать за оживленным рассказом Эйдена.

Мой язык провел по зубам под губами, когда я кивнула в знак согласия. Я удивилась, что стакан с водой в моей руке не разбился, или что серебряная посуда не согнулась в моих пальцах, когда он начал озвучивать планы своего отца брать больше денег с людей, чтобы ремонтировать свои чертовы корабли. Вода в моем стакане завибрировала, когда я почувствовала, что моя сила становится неустойчивой из-за мгновенной волны гнева. Но я задержала дыхание и сосчитала до трех, убеждая себя принять присутствие моей силы, которая, казалось, успокаивала ее.

Вскоре после этого я притворилась, что зевнула, и пробормотала извинения Эйдену за мою внезапную усталость. Казалось, позволение ему говорить и чувствовать, что я выбрала его, делало свое дело, поскольку он отмахнулся от меня, говоря, чтобы я не волновалась и что ему все равно нужно поговорить со своим отцом.

Когда я вернулась в свою комнату, моя спина оперлась на массивную дверь, когда она закрылась, и я закрыла глаза. Притворяться, что все в порядке, — один из самых быстрых способов истощить себя. Заставляя улыбнуться мои губы, которые хотели раздвинуться и обнажить зубы. Или расширить глаза, чтобы все выглядело так, будто я ловила каждое слово, когда мои веки хотели сузиться до самых острых щелочек, в которых нет ничего, кроме ненависти. Физически сдерживать каждую клеточку своего тела от выходок. Прикусить язык от слов, которые я хотела извергнуть. Все это время я пыталась не дойти до критической точки из-за вихря мыслей, вопящих в моей голове.

Глубоко вздыхая, я оттолкнулась от двери и вышла на середину своей комнаты, села на пол и скрестила ноги. Именно здесь я усиливала свою власть над тьмой, принося свет на ладонь своей руки.

И это то, что я делала. Я оставалась сидеть здесь и тренировалась контролировать силу своей магии, пока небо снова не наливалось дневным светом. Однако в какой-то момент мои веки, должно быть, отяжелели, потому что я проснулась и обнаружила, что свернулась калачиком на полу в изножье своей кровати.

Это происходило в течение следующих трех ночей. Мои дни состояли из того, что я сидела взаперти в своей комнате или уединялась в пещере недалеко от берега, когда мне нужен свежий воздух. И иногда отказывалась от ужина с Эйденом, но только для того, чтобы продолжить этот фарс. Но каждый вечер, когда я возвращалась в свою комнату, я продолжала оттачивать контроль над своими силами, готовясь к тому дню, когда я выступлю против Уиро.

Каждая ночь только укрепляла меня в мысли, что объединение усилий с моими друзьями — правильный выбор. Потому что это также позволит им иметь выбор, а я слишком хорошо знала, каково это, когда тебе говорят, а не спрашивают. Они заслуживали того, чтобы знать о предстоящих опасностях, и я не хотела видеть, как они пытаются помочь, действуя вслепую. Это будет верный и быстрый смертный приговор.

Сегодня я сделала то же, что и каждую вторую ночь: тренировалась, черт возьми. Но на этот раз, я думала, у меня получается баланс света и тьмы в моих ладонях. Гул, который синхронизировался с моим пульсом. Это странно. В своей жизни я видела больше зла при свете — мое тело уносило ужасы моего прошлого со мной, чтобы я никогда не забывала. Именно тогда я нашла друга в темноте.

Теперь свет, разливающийся вокруг моего сердца, заставил меня чувствовать себя ближе к моей матери. Но темноту, в которой я раньше находила утешение, я подсознательно начала ненавидеть. Это было связано с моим отцом и поглотило меня до такой степени, что сделало меня оболочкой того, кто я есть. Пустая и вымытая из любой крупицы хорошего, что существовала во мне. Хуже всего то, что я продолжала хотеть больше ощущать тьму, как когда я была потеряна в ней. Отчаянно нуждалась в более сильной дозе зла, которая подпитала бы мой аморальный компас.

Но не более. Никогда больше я не стану жертвой своего отца, и чтобы сразиться с монстром, которым он являлся, я должна выпустить на волю своего собственного. Раз и навсегда принять мою тьму, как давно потерянного друга, и приветствовать ее дома.

Помня об этом, я тренировалась всю ночь. Не получалось даже нескольких часов отдыха, поскольку сон ускользал от меня. В какой-то момент ночи я закончила тем, что сидела на полу перед зеркалом в полный рост, наблюдая, как менялся цвет моих глаз по мере того, как я получала больше контроля. Во тьме мои глаза наливались чернотой. При свете мои глаза излучали белый цвет. И каким-то образом я нашла способ вернуть серый цвет радужной оболочке, когда я не использовала никакой энергии. Но на данный момент мне нужно держать маску ада при себе.

Никто не должен знать.

Уиро никогда не узнает, что я забрала бразды правления его власти и планировала использовать это против него. Так или иначе.

Из-за недостатка сна я почувствовала, как тяжесть усталости давила мне на глаза. В моем сознании шла война, которая отказывалась затихать, потому что, когда я попыталась закрыть глаза, моя психика закричала громче. Часть меня кричала на саму себя, требуя рассказать Дрейвену все прямо сейчас. Сократить дистанцию между нами и сдаться. А другая часть меня говорила мне подождать, пока у меня не появится более подробный план. Что у меня еще есть время, прежде чем я приведу в действие бомбу правды, которая взорвет его жизнь.

Я ходила взад-вперед, расхаживая по полированному полу, который словно издевался надо мной. Такой яркий и жизнерадостный, без всяких забот в этом мире.

Я часто делала это до конца дня. Прячась в своей комнате, я выходила только для того, чтобы заставить себя проглотить несколько кусочков еды, вскоре после этого меня тошнило. Постоянная боль в животе и беспокойство, которое продолжало нарастать, заставило комнату двоится. На трясущихся ногах я позволила своему телу упасть на кровать, легкое покачивание заставило меня застонать от волны тошноты, которую оно вызвало.

Как только это прошло, я сосредоточилась на том, чтобы держать свое тело неподвижно, закрыла глаза и сделала длинные, протяжные вдохи. Я почувствовала, как замедлилось биение моего сердца, звуки внешнего мира затихли, а мышцы моего тела освободились от сковывающего их напряжения.

Когда я открыла глаза, я плохо видела. Я несколько раз моргнула, пытаясь заставить зрение быстрее привыкнуть к темноте, окутывающей каждый угол комнаты. Приподняв голову на дюйм с матраса, я выглянула в окно балкона и обнаружило, что солнце снова ушло, приветствуя луну, которая величественно сияла над морем. Отблески света переливались на тихих волнах, в то время как мое тело чувствовалось так, словно его подхватил прилив, когда я изо всех сил пыталась подняться.

В некоторых книгах, которые я читала, обреченные супруги тяжело переживали разлуку, что по-разному влияло на их тела. Но это было тогда, когда супруги были полностью связаны, и все же я чувствовала, что моя связь с Дрейвеном далека от нормальной. Итак, я должна задаться вопросом, не из-за дистанции, которую я навязала себе и Дрейвену, я чувствовала себя так ужасно? Накажет ли нас судьба за то, что мы не завершили связь? За то, что я боролась со звездами, отгораживаясь от второй половинке моей души?